А вот что сказал Михаил Александрович сегодня, 18 мая, на следующий день после прекращения дела.
Фото: Варвара Гертье (архив)
По существу дела хочу отметить следующее.
Речь в настоящем деле идёт о событиях десятилетней давности: Ивановская область (в мою бытность губернатором) получила из бюджета Российской Федерации кредит. Региональным правительством было принято решение направить часть этих средств в Фонд поддержки предпринимательства для стимулирования региональной экономики путем поддержки бизнеса, что в долгосрочной перспективе дает увеличение налогооблагаемой базы и, соответственно, увеличение доходной части регионального бюджета. Все правительственные решения принимались коллегиально, публично и в соответствии с установленными порядками.
За счёт части этих средств Фондом был выдан заём одному из крупнейших, стратегически важных для региона предприятий – акционерному обществу «Ивановский бройлер».
Чтобы было понятно значение этого предприятия для региона, приведу всего одну цифру: на «Ивановском бройлере» производилось порядка 93% мяса птицы от общеобластных показателей.
Поддержка системообразующих, тем более сельскохозяйственных предприятий путем льготного кредитования была и является нормальной практикой для регионов, поддерживаемой федеральным центром. Незадолго до завершения своей работы в регионе я посещал это предприятие, и мне показали результаты проводимой работы по его модернизации.
Теперь, спустя десять лет, из материалов настоящего дела я узнал, что предприятие-заёмщик вольно распорядилось полученными деньгами: не вложило их в производство, а обратило в пользу своей «материнской» компании. Однако из тех же материалов совершенно очевидно, что я никак не участвовал в жизни упомянутых коммерческих структур (ни дочерней, ни материнской компании), не был осведомлён о движении денежных средств между ними, а кроме того, – и с этим не спорит даже следствие – не имел в обсуждаемых сделках никакой заинтересованности, не получил от них какой-либо выгоды.
Кроме того, в соответствии со статьей 7 Федерального закона «О некоммерческих организациях» надзор за деятельностью обозначенного фонда, в том числе за использованием средств фонда, осуществляет попечительский совет фонда, а не губернатор. Выходит, я привлечён к уголовной ответственности за действия, совершённые третьими лицами без моего ведома, без моего участия и не в мою пользу.
Важно также отметить, что и указанный бюджетный кредит, и заём, выданный «Ивановскому бройлеру», возвращены в полном объёме в сроки, установленные договорами, по обоим обязательствам выплачены проценты. Ни бюджету Российской Федерации, ни бюджету Ивановской области не причинено никакого ущерба.
Искренне считаю, что если не уголовное дело, то уж уголовное преследование меня в этом деле следовало прекратить много месяцев назад и не на том основании, что истек срок давности, а потому что я не совершал преступления.
К сожалению, этого не произошло.
Сегодня передо мной сложный выбор: я жажду справедливого разбирательства по этому делу, но таковое разбирательство может занять немалую часть времени, отведённого мне Господом Богом в этой жизни.
В деле около 150 свидетелей, подлежащих допросу в судебном заседании, тысячи документов, каждый из которых должен быть пристально исследован. По оценкам профессионалов, мы можем потратить 1,5-2 года только на рассмотрение дела в суде первой инстанции. С апелляцией и кассацией тяжба может занять все три, а то и четыре года.
В наше непростое время ценность каждой минуты жизни, каждого вздоха ощущается особенно ясно. Я предпочёл бы посвятить грядущие годы созидательному труду и воспитанию детей, вместо того чтобы тратить это время на судебные споры.
Кроме того, процесс, подобный нашему, – дело весьма накладное и для государства, и для участников процесса. Уж это я считать умею. Речь идёт о потенциальных расходах в несколько десятков миллионов рублей.
Уверен, что и я найду лучшее применение 3-4 годам своей жизни, и государство найдёт лучшее применение средствам налогоплательщиков.
Посему, если обсуждаемое уголовное дело может быть прекращено здесь и сейчас, и это не будет значить, что я признан виновным, пусть будет так».
