И ещё – это прекрасные фотографии, настоящее искусство, целый мир Светланы Першиной и её героев. Обязательно сходите в «Нимлофт» и посмотрите выставку, прочтите тексты, послушайте аудиофайлы, погрузитесь в мир любви отцов и дочерей.
Фотограф Светлана Першина с отцом
- Мне хотелось высказаться, а потом показать то, что сняла, работая над проектом «Круто быть твоей дочкой», потому что там много откровения. Делая выставку, я ещё до конца не понимала, что…
- …что натворила?
- Да. Думала, что какие-то вещи только я вижу, только я воспринимаю и меня триггерило по этому поводу. Да и близкие толкали – делай, делай...
- Ты сначала снимала отцов с детьми, а потом родилась идея или изначально работала под проект? Там же настолько разные люди, что…
- Я фотограф и часто снимаю семьи – ко мне приходят на коммерческой основе. А как-то мы пили кофе с Еленой Вячеславовной Колесовой, я ей на эмоциях рассказывала, как встретила отца, как мы с ним познакомились. И она говорит: «Ты такую историю рассказываешь – тебе нужно с делать проект». И это она придумала название.
- Что это за история, которая так зацепила Елену Колесову?
- Ребёнком я росла без отца, с бабушкой и мамой, было тяжелое детство – мама постоянно по больницам. Когда исполнилось 12 лет не стало бабушки, а маму признали недееспособной и запретили воспитывать ребенка. Я, оставшись в абсолютном одиночестве, попала в детский дом. На тот момент у меня не было вопросов – почему только мама, где папа? – в детдоме надо было просто морально выжить. Потом вышла из детского дома, пережила сложный этап восстановления, взросления, закончила техникум художественно-промышленного дизайна, где выучилась на колориста. С мамой начала общаться. Она жила не в Иванове, я к ней ездила, и со временем начала задавать вопросы: «Кто папа? Почему я Сергеевна по отчеству? Расскажи про этого Сергея». А она сказала что-то типа: «В следующий раз все расскажу» – была не готова.
Потом мама написала от моего имени письмо в программу «Жди меня» и дала мне его прочитать. И письма я узнала, что отца зовут Рафаэль Мадатов, он хирург из Тбилиси. Потом оказалось, что он не грузин, а азербайджанец, зовут его Рафик, и ещё мать ошиблась насчет Тбилиси – отец жил и живёт в Баку. Тогда это всё так резко на меня свалилась, я не знала, что с этой информацией делать. Когда росла – ну, черненькая была и черненькая, не было в мою сторону никаких слов, что нерусская. Я и сама себя не отличала от других в детском доме, там же тоже абсолютно разные дети.
Получается как-то так, что по жизни происходит много важных событий, к которым меня подталкивали люди. Поиск отца – это был такой толчок. Как-то говорю собеседнице, психологу: «Боюсь искать отца: ворвусь в чужую семью, а там семья, другие дети, которые не знают о моем существовании. Как они воспримут? Вдруг я разрушу их семью?» А она сказала, что я в любом случае имею право знать свой род, свое племя. И тогда появилась уверенность – я хочу познакомиться, хоть мне и страшно, и я боюсь причинить какую-то боль семье.
Приехала команда передачи «Зов крови», снимали про меня сюжет, спрашивали обо всём, устроили мини-расследование. Я не знала, что отца к съёмке не подготовят, и когда оказалась в Баку, спрашиваю: «Вы его предупредили?». А они такие: «Нет, мы же шоу снимаем».
И вот мы едем в клинику, где он работает, но его там нет. Я связываюсь с ним по телефону, который там дали, и говорю: «Здравствуйте, меня зовут Света. Я снимаю репортаж про врачей из России». Он такой: «Ну, приезжайте». И мы попали к нему в дом, а там жена и ещё какой-то человек. Мы на их территории, и как я все это буду говорить? У нас как принято – встретился в кафешке на нейтральной территории, поговорил, а тут прямо в дом попали. Было много чувств. Смотрю на отца, он уже взрослый мужчина, а я вижу в нём свое отражение. Как так?
Показала ему мамино письмо. он выслушал мою историю и абсолютно спокойно сказал – здорово! И его жена так же всё восприняла. У них за 10 лет до моего появления трагедия случилась – погибла взрослая дочь. И они восприняли моё появление как знак, что ли. Не знаю. Их дочь погибла в сентябре, и я в их жизни появилась в сентябре. На таком драматически-веселом фоне мы познакомились.
- Отец потом в Иваново приезжал, внуков видел?
- Да, у азербайджанцев любовь к детям в менталитете. Я весь август провела в Азербайджане – там не важно, сколько лет мужчине, какой он пост занимает, берёт в охапку детей и идёт с ними играть на площадку. И с чужими уже как со своими общается через пару минут.
- Теперь у тебя есть новое видение отношений отца с дочерью. А отношения твоей дочки с отцом – твоим мужем – близки к идеалу?
- С момента старта съёмок проекта отношения внутри семьи очень изменились. Появилась какая-то внимательность друг к другу, нежность, больше тепла и понимания. Я прям очень радуюсь, как сейчас супруг с детьми общается.
- Ты до этого проекта в основном снимала моду и семейные постановки.
- Да, когда Елена Колесова сказала мне: «Делай этот проект», я такая: «Да как вообще?». Мне было очень сложно. Знаю, как с детьми работать на съемочной площадке, как с женщинами – а как с мужчинами, не очень понятно было. Как взрослого серьезного человека вывести на какие-то эмоции, расслабить, создать такую атмосферу, чтобы было «как дома». Начала пробовать снимать друзей с их родителями. Потом маленьких детей, потому что с ними проще. И так постепенно привыкала, перебарывала страхи.
- Два года. С остановочками.
- Ты закрывала какой-то гештальт?
- Наверное. Но мне ещё хочется снимать. Я сделала выставку, но не хочу на этом останавливаться. Пробовала снимать сыновей с папами, но мне показалось, что эта тема еще сложнее.
- Все фотографии на выставке – фрагменты фотосессий, в том числе, и заказных. Как люди, изображенные на фото, относились к тому, что часть их личной, почти интимной жизни, станет достоянием публики? Никто не был против?
- Этих людей я снимала именно для проекта. Они знали, на что идут, что может быть выставка.
- Нет, просила самих людей писать. Кому-то конкретные вопросы задавала – что хотела от них узнать – какой-то фрагмент из жизни, воспоминание. Иногда же самому очень сложно взять, и написать. Кто написал, тот написал.
- Только один человек сказал «мы подумаем» и пропал.
- В аккаунте пространства ArtHub, где ты выставилась, написано о меценатском вкладе Натальи Львовны Петровой. Это жена предпринимателя Романа Петрова?
- Да, она помогла финансово с организацией экспозиции.
Роман и Наталья Петровы с детьми и внуками
- На фоне ковида было очень сложно в какое-то такое прям государственное выставочное пространство попасть. Мы с Натальей общались по этому поводу, она сказала: «Я узнавала, там очень сложно». На данный момент времени ArtHub стал идеальной площадкой, там всё срослось – и пространство, и время. И меня не смущает то, что было до меня.
- На твой взгляд, в Иванове есть культурная среда?
- Есть, конечно.
- Ты ощущаешь себя ее частью?
- Хочется верить, что я в культурной среде, но не знаю.
- Ты скорее одиночка?
- Есть ощущение, что да. Но не из-за того, что мне классно одной, – мне не хватает общения. Не хватает чего-то такого, чтобы я могла делать больше.
Разместить рекламу на «Слухах и фактах» ЗДЕСЬ
