Изначально Самышину инкриминировали три эпизода, но один до суда не дошёл, и те читатели, кто в теме, могут увидеть новые веяния в работе Следственного комитета – при предыдущем начальнике в суд шли с любыми обвинениями, даже откровенно бредовыми. Устоял эпизод с продажей Самышиным муниципального крана близкому приятелю-коммерсанту в обход законных процедур и, как считает обвинение, по заниженной цене. Сам Александр Александрович считает эпизод высосанным из пальца и уверяет, что в суде он развалится. Источник в Следственном комитете, знакомый с делом Самышина, уверен в обратном и говорит, что у суда есть запись телефонного разговора главы с коммерсантом, которому тот продал кран, где детально обсуждается схема продажи, далекая от требований закона.
Оперативники, похоже, слушали телефон Самышина долго. Он сам уверен, что дело закрутилось с подачи его бывшего первого заместителя Максима Смирнова, которого Самышин уволил за истории с землёй (не уволил даже, а дал уйти по собственному желанию). Говорит, что у семьи Смирнова есть два нелегальных пункта приёма металлов, и он был «кровью заинтересован в покупке крана, чтобы сдать его и навариться. А когда узнал, что кран будет продан не его людям, сразу побежал в полицию». Оставим эту версию на совести Александра Александровича – тем более, что эпизод с краном мне не так интересен.
Взяться за изучение материалов самышинского дела меня заставил эпизод с премиями, которые выписывались сотрудникам пестяковской администрации, переводились на карточку, снимались и сдавались в некий «общак» (или «чёрную» кассу – как хотите) руководителю общего отдела администрации. В суде и Самышин, и большинство работников администрации говорят, что эти деньги тратились не на личные цели, а на представительские расходы, запчасти и бензин. Объяснения самого Самышина читайте на скрине из материалов дела в конце статьи.
Более того, водитель Шаров показал, что деньги на бензин и запчасти в общем отделе брали и при Самышине, и потом при Талове, и при Железновой – система не изменилась. У одной из работниц администрации сохранились чеки на бензин и запасные части, которые сдавали водители, отчитываясь о расходования «общака».
Часть бывших подчинённых Самышина на следствии дали другие показания, но в суде говорят, что на них оказывали давление. Так, свидетельницу Железнову обвинитель пытался поймать на противоречии в показаниях, но в ходе допроса в зале суда выяснилось, что та подписывала протокол одного и того же допроса два раза – первый сразу после допроса, а второй позже, по просьбе следователя. Переподписала не читая, потому что следователь сказал, что там всё слово в слово, а в протоколе появились слова о «неприятностях от Самышина», которых Железнова не говорила. Тот на неё никогда не давил, неприятностей она не ждала, деньги в общак отдавала добровольно и считает, что ущерба не понесла. Подобную историю в суде рассказала не она одна.
В разговоре Самышин не отрицает, что осознанно нарушал закон, но говорит, что по-другому было нельзя – районный совет не давал денег на бензин из-за их конфликта с главой (теперь уже бывшим) Александром Соколовым. Эти слова на суде подтверждает Любовь Робустова, нынешний председатель совета Пестяковского муниципального района: «Соколов хотел курировать и совет, и администрацию. Районный совет был под его влиянием. И я Александру Александровичу тогда не завидовала». А потом, прямо в зале суда произносит ключевые слова о «чёрной кассе»: «Не удивлюсь, если в каждом районе это есть. Это вынужденная ситуация <…> Деньги шли на благие дела».
Здесь уместно вспомнить, что Самышин пришёл в муниципальную власть из органов. Похоже, он не особо искал законных путей, чтобы получить из бюджета деньги на представительские расходы и бензин, а воспользовался полицейским опытом «работы» с премиями и их перераспределением. Самое интересное, что собеседник из следственного комитета не считает «черную кассу» большой бедой – говорит, так устроена жизнь.
Помните с какой помпой эфэсбэшники в мае 2020 года задержали двух главных вичугских полицейских: действующего начальника МО МВД России «Вичугский» подполковника полиции Евгения Морозова и его предшественника Валерия Хохлова? Там служивые получали на карту премии больше, чем было положено, излишек снимали и отдавали начальнику, а тот распределял деньги между теми, кто по ведомственным правилам на них не мог претендовать – чтобы люди не уволились, и на представительские расходы. Источники в правоохранительных органах говорят, что это модульная ситуация для всех полицейских отделений. Показательно, что суд вернул дело вичугских полицейских прокурору, и, видимо, его теперь тихонько «похоронят», чтобы не будить лиха.
И вот Самышин с соответствующим опытом приходит из полиции руководить районной администрацией, сталкивается с противодействием совета и быстренько делает так, как научился на прошлой работе. И, судя по реплике Любови Робустовой, не он один так делает.
Точно не один. Вспомните хотя бы показания экс-первого заместителя губернатора Андрея Кабанова о предвыборной «чёрной» кассе партии власти. Вот и «силовой» источник говорит, что эпизод с премиями в деле Самышина – семечки, а триггером уголовного преследования стала продажа ржавого автокрана МАЗ 1989 года выпуска.
А я-то, наивный, думал, что и чернуха во власти – это верх криминала. Но оказывается, что в деле Самышина ничего особенного нет. Он и сам признаёт, что закон в случае с премиями нарушил. Похоже, из-за этого и покинул кресло главы добровольно, не дожидаясь вынесения советом решения о недоверии.
