Фото: Наталья Мухина
– Причины две. Во-первых, участие – повод посмотреть на работы и выбрать лучшие. Это иной уровень презентации собственных фото, чем в социальных сетях. Ты анализируешь все, что ты снял за год, копаешься в снимках. Видишь, что хорошо, а что не очень. Вторая причина – сравнить себя с фотографами из других стран. Когда ты занимаешь определенное место или даже побеждаешь, то понимаешь: твоя фотография актуальна. Причем не в рамках города, а именно в рамках мира. Это, конечно, приятно и лучшая мотивация продолжать заниматься фотографией.
В этом году Александр взял "золото" Tokyo Photography Awards за это фото. Снимок сделан с помощью монтажа. Все герои на снимке - это модель Татьяна Фрост, которую фотографировали с наброшенной на голову тканью, немного меняя узор складок, чтобы казалось, что толпа - это разные люди.
– Да. И в этом есть опасность. Если ориентироваться на вкусы подписчиков того же Instagram, можно стать заложником одного жанра. Многие фотографы смотрят: «Ага, фото с этим человеком принесло мне тысячу лайков, а что-то концептуальное – только двести. Значит, постараюсь снимать то, что приносит лучшую реакцию». Поэтому многие фотографы, не только в России, начинают подстраиваться под интересы аудитории, которая ждет от них похожих фотографий. А как только человек пытается этот вектор сломать и начать снимать что-то свое, сталкивается с непониманием. Это заставляет сомневаться: правильный ли путь я выбрал, может, нужно упрощать? Это сложный философский вопрос.
– Вы работаете интернет-маркетологом и поэтому так описываете и понимаете механизмы?
– Я понимаю, но использую точечно. Для меня интернет-маркетинг начинается и заканчивается на работе. Когда занимаешься собственным пиаром, делаешь это с какой-то целью, чтобы расширить аудиторию, например. Но мне не нужно огромное количество клиентов и заказов. Просто физически не успею много фотографировать и обрабатывать.
– Я скорее о другом. У меня возникло ощущение, что вы идете от противного. На работе используете одни приемы: смотрите, что нравится аудитории и, исходя из этого, делаете контент. А в личном аккаунте – наоборот. Прислушиваетесь к себе и меньше смотрите за тем, чего хотят люди.
– Да, соглашусь. Но меня тоже терзают сомнения по поводу собственных фотографий. Пять лет назад, когда я начинал, были актуальны женские портреты с хорошим светом, снятые в три четверти. Сейчас портретная фотография другая. Она скорее не про вылизанность, Photoshop, статичность и монументальность. Постоянно борюсь с этим в своем творчестве. Пока с переменным успехом.
– Фотография, даже рекламная, идет к тому, чтобы использовать меньше обработки и показывать разных людей, с особенностями здоровья, например.
– Я считаю, это прекрасно! Фотография в какой-то момент уперлась в эту идеальность, хотя люди вокруг всегда находились и находятся вне навязанных стандартов.
У меня был проект «Безграничная красота» про девушек разных национальностей. Тогда я кинул клич в Instagram, попросил любую рассказать о том, что для нее красота и прийти, чтобы я мог сделать портрет. Никого не отсеивал, фотографировал всех, кто мне писал. По итогу сделал выставку в «Шереметьев-центре». Проект оказался очень дорогим, суммарно я потратил около 60-ти тысяч рублей вместе с печатью фото на особом картоне, но это было осмысленным решением.
– Но ведь даже в том проекте девушки похожи по типажу: молодые стройные особы. У них есть общие черты. Не было желания поснимать другой типаж?
– Хотелось, и переговоры вел. Но многие, кому пишу сам, отказываются. Парней практически невозможно затащить в фотостудию. Людей старшего возраста – тоже. Здесь ещё включается фактор концепции. Сейчас есть огромное желание создавать не просто портреты, а придать этому процессу определенный смысл, ведь лицо в кадре мало о чём говорит само по себе. Да и если рассматривать процесс с прагматической стороны: любая съемка – это довольно серьезные финансовые обязательства фотографа перед арендуемой студией, независимо пришел человек на фотосессию или нет.
В концептуальной фотографии, к которой постепенно перехожу, вообще нет лиц. Это тоже мой способ уйти от традиционных снимков.
– Мне, кстати, кажется очень крутой история, что вы снимали Татьяну Фрост, которая часто выступает как ню-модель. Но вы ее полностью одели и даже закрыли лицо. Почему именно она? По сути, можно было любую девушку пригласить.
– Можно. Дело в том, что фотография – вещь утилитарная не только для фотографа, но и для модели. Девушки часто идут на съемку, потому что хотят получить фото, которые потом можно показать или использовать в портфолио. И это нормальный процесс. Найти модель на нестандартные съемки [которые потом и выигрывают на конкурсах] сложно. С Татьяной у нас сложились рабочие отношения. Она творческий человек, помогает мне в таких проектах, и я очень благодарен за это.
– Еще вопрос про массовые тренды. Вы много писали, что вам не нравится большая часть коммерческой фотографии. Можете объяснить, чем, скажем, хорошая семейная съемка отличается от плохой?
– Это вкусовщина. Но я считаю, фото, на котором видно, что фотограф думал об одежде, локации и свете ценно. В отличие от того, которое сделано бездумно. Но сейчас век Instagram. Редко кто делает фото, чтобы распечатать и повесить на стенку. Скорее, выложить в сеть и забыть.
Есть показательная история: когда я учился в ИГХТУ на культурологии, то вместе с сокурсниками готовил выставку Instagram-фотографии в галерее «Шестой этаж». Когда мы попросили участников присылать оригиналы снимков из соцсети, – они были важны для качественной печати, – большинство не смогло это сделать: люди выкладывали фото в интернет, а оригинал удаляли. Это было ещё в 2012 году.
– Вы говорили, что вам редко пишут с заказами, которые хотелось бы взять. То есть съемки у вас, в основном, творческие. Хотелось бы зарабатывать фотографией?
– Да, в какой-то момент жизни. Но не знаю, справлюсь ли?! Я интроверт, и мне сложно переубеждать людей, что можно, например, снимать в той или иной парадигме для интересной, лаконичной и стильной серии. Условные портреты у елки в студии я фотографировать никогда не пойду. Когда делаю то, что мне внутренне не нравится, то и снимки получаются плохими. Не могу объяснить. Наверное, дело в настрое. Плюс фотографы часто оперируют количеством снимков в качестве результата своей работы. И это уже привело к тому, что многие потенциальные клиенты рассматривают фотографов не с позиции качества, а скорее количества предлагаемых фото. А можно сделать невероятную фотосессию даже из восьми кадров, как у Энни Лейбовиц. Но это потребует усилий и от самого клиента.
– А как тогда люди вообще выбирают фотографов? Я думала, портфолио смотрят.
– Не всегда. Часто хотят фотосессию «как у подруги». Мне тоже с такими запросами пишут. То есть желание сформировано визуальным опытом другого человека.
– В Москве другой запрос?
– Не думаю. Мне кажется, примерно одинаково.
– Можно ли сказать, что хороший фотограф от плохого отличается только тем, у кого он подсматривает?
– Фотографы всегда что-то подсматривают. Я тоже всегда нахожу фото для вдохновения. Но это не всегда хорошо. Например, есть сайт 35Awards. Там недавно был конкурс детской фотографии. И все детские осенние снимки из шорт-листа были идентичными. Одинаковый свет, оптика, обработка, постановка, кадрирование. В фотосообществе по-доброму смеялись: хотели создать интересную детскую фотографию, а пришли к одному и тому же.
Часто фотография превращается в оптимизированный проект: знаешь, что нужно делать, чтобы получить определенную картинку и серьезно сэкономить время.
– Если я клиент фотографа, то с моей точки зрения это лучше. Я могу посмотреть, что у меня будет, знаю, сколько фотографий получу и понимаю, за что отдаю деньги.
– Да. Но предлагать что-то уникальное в таких условиях сложно. В Иванове очень много фотографов, большая конкуренция, но самобытных мастеров, известных за пределами области, почти нет. Знаю только Алену Жандарову. Она здесь не живет, но ассоциирует себя с Ивановом. За показ её работ борются крупнейшие мировые галереи и готовы платить огромные деньги.
– Если говорить про какое-то фотосообщество в Иванове, оно есть? И насколько вам важно общаться?
– Сам бы хотел знать ответ на этот вопрос. Только если отдельные группы по интересам: свадебщики, фэшн-фотографы.
– Хочется общения?
– Конечно. Пару лет назад у меня даже была идея устраивать тематические встречи в фотостудии. Собираться и обмениваться опытом. Многие хотели стать слушателями, но вот спикеров не нашлось. Одна из фотографов тогда сказала, что ей это невыгодно: незачем растить себе конкурентов. Фотография – это всегда очень сложная экономика: съемка, время на обработку, оборудование. Хотелось поговорить и об этом. Есть большие сомнения, что большинство фотографов зарабатывают на жизнь творческой деятельностью.
– Мне кажется, это зависит от того, в какой сфере работает фотограф. Корпоративные клиенты разве не готовы платить?
– Думаю, готовы. Но это всегда очень разная работа: детские сады, тортики, свадьбы, бейджики, работники месяца. Чтобы зарабатывать только фотографией многим приходится переключаться. Творческий процесс превращается в рутину.
– Что должно произойти, чтобы вы решили, что хотите зарабатывать фотографией?
– Наверное, это нереалистичный путь, но мне кажется, смог бы работать, только если бы мне позволили быть участником обсуждения, а не просто исполнителем. У меня есть опыт, и хотел бы, чтобы мне доверяли. В подавляющем числе случаев клиенты приходят и просто ставят техническое задание. Фотографы не сопротивляются – им нужно кушать. Сложно рисковать и отказывать клиентам, если получаешь от фотографии стабильный заработок.
– Понимаю теперь, почему вы увлечены фотографией, но зарабатываете другим.
– Да, у меня есть стабильная работа, которая закрывает основные расходы. Фотография – вершина пирамиды Маслоу, закрывает потребность в самовыражении.
– YouTube-канал какие потребности закрывает? У вас приличная аудитория, 22 тысячи человек. Зачем создаете себе конкурентов и объясняете людям, как снимаете и обрабатываете?
– YouTube заменил встречи, которые не получились офлайн. Мне хотелось создать сообщество, и я сделал его буквально через месяц после того, как идея со встречами фотографов провалилась. Наверное, у каждого человека есть этап, когда он понимает, что может чем-то делиться с другими людьми. Вот у меня сейчас такой.
Так что я помогаю и людям, и себе. Канал – это и мое развитие: учусь говорить, ставить свет, писать тексты, правильно вести себя перед камерой, монтировать.
– Сложно?
– Теперь – не очень. Раньше оба выходных уходили на один ролик. Сейчас – часов шесть, начиная от записи текста и заканчивая монтажом. Я развиваюсь: уже знаю, какую лампу куда поставить, как звук настроить, суфлер купил.
– Из Иванова люди смотрят? Какие отклики?
– Когда в видео фигурировало Иваново, несколько человек написали, что они отсюда. Что касается отклика – много позитива. Но порой YouTube – не очень дружелюбная площадка. Время от времени упрекают за внешний вид, пишут, что свет кислотный, звук ужасный, хотя щепетильно подхожу к качеству видео, света и звука. Один раз грозились расправой за обработку собственного же снимка. Странно, в общем. Но хорошего все-таки больше.
– Ожидания от создания YouTube-канала оправдались?
– Думаю, да. Вокруг него сформировалась крутая аудитория: с некоторыми подписчиками переписываемся, делимся новыми знаниями. YouTube вещает на весь мир, люди больше узнают. Пишут, предлагают встретиться в Москве и Питере, вместе поснимать. Раньше, когда я ездил в столицу, нужно было сначала самому найти человека, локацию. А тут виртуальное комьюнити можно переместить в реальность, договариваться проще.
– Не было желания переехать в Москву?
– Я задумывался. Но смотрю на опыт друзей и понимаю, что кроме работы у них нет никакой жизни. Занятость с 10:00 до 19:00 отсекает любую возможность снимать в будни. А если ты никто, в Москве невозможно сразу делать хорошие проекты, на это уйдет несколько лет и огромное количество сил, а их ещё важно найти. Творческие связи и минимальная узнаваемость, сформированная в Youtube, многое упрощает независимо от географии проживания. Но пока смысла жить в столице не вижу.
