Мы встретились с Екатериной и поговорили – и о музее, и том, что в нем можно.
Фото из архива Екатерины Басюк
- Для кого как. Хотя по образованию я историк, мой путь в музей был витиеватым. Сначала истфак – бакалавриат и магистратура, всё как полагается, два красных диплома. Но подумала, что в коммерции можно заработать больше. Да, так и оказалось, но там нет души. Я поработала несколько лет в коммерческих фирмах, получила определенный опыт. По работе с клиентами, например, – ведь в музее я, как ни крути, оказываю образовательную услугу. А потом поняла, что больше не хочу крутиться в бизнесе как винтик в шестеренке, и решила попытать счастья в музее. А в каком, если не самом в главном?
- Краеведческий музей у нас в области главный?
- Для меня это главный культурный объект города Иваново и Ивановской области. И так случилось, что что было свободное место и меня взяли на работу.
- Мне казалось, что в музеях вакансии всегда есть.
- Не скажите – за то время что я там работаю ситуация поменялась. И сегодня о том своём выборе нисколько не жалею. Это то, в чем я смогла полностью раскрыть свой потенциал – как человеческий, так и творческий.
- Музей в вашем понимании – это развлекательное заведение для посетителей или научное учреждение для сотрудников?
- Безусловно – это храм искусства, но не для сотрудников, а для людей. Сейчас музеи встраиваются в общую туристическую повестку, и мы должны ориентироваться на экономику впечатлений, которая актуальна и нужна современному туристу. Но при этом мы не должны терять свою специфику и остаёмся храмом.
- Некоторые музейщики говорят: задолбали эти посетители, мешают работать, сосредотачиваться, думать. Вы кто больше – экскурсовод, оказывающий услугу, или научный сотрудник?
- Моя должность официально называется старший научный сотрудник и предполагает широкий спектр обязанностей. Но основное направление моей работы – это экскурсионная нагрузка. Да, с предметами я тоже работаю, но это меньший процент времени и нагрузки. Я экстраверт по складу личности, для меня важно и приятно взаимодействовать с людьми.
- Что значит «я работаю с предметами»?
- Мы, научные сотрудники, оцифровываем музейный фонд.
- Оцифровываете не изучая?
- Сейчас стоит задача оцифровать, занести данные в систему общего доступа, в госкаталог Российской Федерации. Мы туда заносим минимальные характеристики предметов, пока без научного описания. Когда оцифруем коллекцию полностью, продолжится научная работа.
- Что вы думаете о будущем музеев: они сохранятся как есть – в помещениях, куда посетители должны ходить ногами, или люди будут изучать экспозиции в виртуальном пространстве, водя мышкой по столу?
- Моя точка зрения – будущее за материальными музеями в зданиях, как и сейчас.
- Потому что вам очень нравится проводить живые экскурсии?
- Нет, моё эго тут не причём. Просто цифра способна заинтересовать, создать образ и впечатление, но она никогда не передаст атмосферу и ауру предмета. По крайней мере, так обстоит дело у нас, в Музее промышленности и искусства, здание которого изначально строилась Бурылиным как музейное. Я до сих пор, приходя туда пять дней в неделю, эту особенную атмосферу ощущаю. И так во всех музеях, где представлены подлинники. Цифрой этого не передать.
- Бурылинский музей сильно поменялся за последние годы. Когда я молодым приходил туда, у меня создавалось впечатление цельности и последовательности экспозиции. От чучел животных, которые до сих пор стоят в подвале, до верхних залов – это была история Ивановской области, которую нам показывали через природу, монеты, сабли с нагайками, революционную панораму. Начиная с каменных баб, которые лежат внизу, до…
- Которые и не ивановские вовсе.
- Неважно. А потом началась трансформация, и цельной экспозиции, на мой взгляд, не стало. Всё разбилось на отдельные залы, предметы в которых часто к Иванову не имеют отношения. В чем суть такого подхода?
- Все эти залы соединены личностью Дмитрия Геннадьевича Бурылина, иваново-вознесенского фабриканта.
- И посмертные маски великих людей тоже?
- Посмертные маски тоже – это же он их приобретал. Да, раньше был другой музей, краеведческий. А сейчас он коллекционный – это и в концепции заявляется. И название поменялось, теперь это Музей промышленности и искусства, а не краеведческий. На мой взгляд, у нас все три этажа объединены единой линией – личностью основателя музея, широтой его интересов, меценатством. Все представленные в экспозиции предметы были оставлены им городу. По мне в этой экспозиции есть цельность, и мы на экскурсиях доносим это. Для посетителей-одиночек мы с коллегой сейчас записываем аудиогид.
- Есть такой слух в местной культурной среде, что наш губернатор не жалует советский период истории страны, и поэтому велел всю советскую экспозицию Бурылинского музея прикрыть. И что именно поэтому концепция музея была переработана. Прокомментируете?
- Мы говорим о губернаторе Воскресенском? Я работаю в музее шесть лет и при мне основная экспозиция не перестраивалась. Временные выставки только в двух залах то открываются, то закрываются – это нормальный музейный процесс. Плюс музей Первого совета на Советской, 27 по-прежнему работает, представляет революционную главу нашей истории.
- Вопрос снят. Все мои знакомые музейные сотрудники люди сильно непубличные, а от вас, Екатерина, соцсети просто ломятся – я именно о профессиональной жизни, не о личной. Вести свой влог вы стали по личной инициативе или это было задание музейного начальства?
- По своей личной инициативе.
- Стали что-то делать в рабочее время, а коллеги делали вид, что не замечают?
- Нет, почему? Я же делаю контент для музея в том числе. Большинство видеороликов на моей странице – это репосты из основной группы Бурылинского музея в ВК. В какой-то момент мы с коллегами нащупали формат, который наконец-то зашел нашим потенциальным посетителям.
- Вы теперь пиар-менеджер и лицо музея?
- Давайте скажем, что лицо (смеётся).
- А руководство музея как к этому относится?
- Положительно, ведь у нас появляются новые подписчики, а это потенциально новые посетители. В этом и смысл соцсетей – заинтересовать людей и привести их непосредственно в музей.
- А старшие коллеги не бурчат, что вы ерундой занимаетесь?
- Нет, что вы.
- То есть вы своё увлечение соцсетями и съёмкой контента сделали частью работы?
- Всё как-то очень удачно сложилось, интегрировалось: у меня были соответствующие навыки, которые я смогла применить во благо музею.
- А где вы их приобрели?
- По жизни.
- В том самом бездушном бизнесе?
- Нет. В то время видеосфера и блогосфера были ещё не так развиты. Просто у меня есть определённая насмотренность.
- Какие цели вы себе сейчас ставите?
- Я хочу приносить пользу людям – хоть какую-то.
- Я вот парк Степанова убирал по приговору суда – таким образом пользу людям и городу приносил.
- У всех разные пути, я всегда через интеллектуальный труд хотела это делать – знакомить жителей и гостей региона с частью его истории. Мне кажется, это важно. Мы же гостей города вдохновляем и восхищаем, у Ивановской области есть поводы для гордости.
- Вы сами пишете тексты своих экскурсий?
- Да, но у нас есть канва, рекомендации, обязательный перечень того, что мы должны сказать. Но каждый экскурсовод – это личность, тексты и подача отличаются, у каждого разные акценты. Опять же, у нас музей коллекционного принципа, и мы не можем всё знать в каждой сфере, поэтому ориентируемся на свои личные предпочтения.
Фото: София Алимова
- Нет, потому что каждая экскурсия отличается от другой. Как минимум, мы не можем говорить детям и взрослым один и тот же текст. Для меня очень важны смыслы, которые я доношу на экскурсии, и сама испытываю удовольствие, когда обмениваюсь ими с людьми. Когда есть обратная связь. И естественно, всегда приятна похвала. Даже если люди не высказывают словами благодарность, мы всё можем прочитать по их лицу и по реакциям. Они же пришли на экскурсию, заплатили за этот продукт, значит такая потребность у них была. И мне тогда кажется, что хоть и в маленьком масштабе, локально, я что-то хорошее сделала.
- А есть какой-то портрет людей, приходящих в музей?
- Это большой массив школьников и, наверное, они больше ивановские. Если говорим о взрослых, то мы сейчас наблюдаем рост числа туристов. И групповые приходят, и индивидуальные.
- Туристический поток растет, музей больше на этом зарабатывает, вам интереснее работать?
- Да, но не все же на деньгах строится.
- Зарплату-то вы получаете, тем не менее.
- Зарплату получаем, кушаем, в магазин ходим.
- А у вас самой нет желания сделать какой-то свой выставочный проект?
- Нет, в эту сферу музейной деятельности я пока не внедрилась. Мне интереснее взаимодействовать не с выставочным, а с пиар-отделом.
- Как вы думаете, долго ещё продлится ваша любовь с музеем?
- Мы ничего загадывать не можем, жизнь непредсказуема. Пока эта любовь длится, я рада – ни на одной работе так долго не работала.
