Ценность сегодняшнего разговора с подполковником полиции в отставке Валерием Хохловым в том, что о порядках в правоохранительной системе говорит человек, двадцать лет служившей ей верой и правдой и дослужившийся до высоких постов. А система бездушно его пережевала и готова размазать. Просто из-за того, что у носителей других погон есть план по выявлению нарушений, от которого зависят премиальные и продвижение по службе. Ничего личного.
- В конце мая 2020-го года я писал, что дело вичугских полицейских ушло в суд, и высказал версию, что часть полицейского персонала получает премии в конвертах, из чёрной кассы. Это так?
- Да. Делается это для того, чтобы сохранить личный состав. Не секрет, что дисциплинарно наказанных сотрудников полиции всегда много. Наказывают в основном по представлению прокуратуры – это у них оценочный показатель. Они надо всеми силовыми структурами надзирают: и полиция, и Следственный комитет, и судебные приставы, везде есть своя статистика.
- То есть получается, что своя «палочная» система у прокуроров есть и для коллег-силовиков? Какая прелесть.
- Конечно. И показатели нельзя понизить. Вышли на уровень пятьдесят наказанных в период, и в следующем должно быть на таком же уровне, плюс один наказанный. И поэтому идёт прессинг. А кого проще прессовать? Следственный комитет прокуратуре доступен в меньшей степени, он же может расследовать дела и в отношении прокуроров. Поэтому весь удар на полицию. Не знаю как сейчас, но в мои времена цифры наложенных дисциплинарных взысканий были большие, до пятисот в год доходило. А при любом дисциплинарном наказании идёт лишение премии, и человек впадает в ступор – отработал одиннадцать месяцев, а в декабре ему прилетело, и всё. И сразу вопрос: «Товарищ начальник, я работал, но меня наказали. А который хуже работал, он не наказан». Ладно, говорю, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. И придумывали. И не знаю как в других отделах, но я добился того, что к 2019 году вышел на 100% укомплектованности личного состава в январе, хотя обычные цифры – 85-88%. На коллегии по 2018 году мне министр за это вручил грамоту.
- Система, которую вы проворачивали с премиальными деньгами, позволяла якорить людей?
- Конечно. Если бы не это, был бы некомплект, особенно в низшем звене: в патрульной службе и у участковых.
- Знакомые полицейские говорят, что им даже бумагу приходится на свои покупать.
- Это в моменте бывает. Есть такая процедура – прекращение уголовных дел по сроку давности. Накопилось их в конце 2018-го года полторы тысячи, и идёт указание – докладывайте о списании. На одно списание уголовного дела по сроку давности идёт десять листов, а дел полторы тысячи. А ещё следствие и дознание. Надо списывать, а бумаги нет. Где взять?
- Из той же кассы?
- Ну да, премиальные деньги, конечно. Я человек ответственный, не люблю делать плохо, и сначала вкладывал свои деньги. Если меня поставили руководить, то отдел должен быть на первом месте, что мне и удалось сделать. Но чтобы это сделать, нужны были вложения.
- Как в бизнесе инвестиции?
- Ну конечно. Машины должны ездить? Должны. В уголовные дела, чтобы в суд отправить, нужны экспертизы, а в «Богородском» срок производства психиатрических экспертиз – это четыре-пять месяцев. Мы едем в Кострому, а это деньги. Раз дал свои деньги, два… А мне ещё четыре года до пенсии работать. И пошёл на это. А к концу 2018-го упёрся в то, что надо ещё и за памятник погибшим воинам доплачивать, который до меня построил предшествующий руководитель. Нужны деньги, восемьдесят или сколько-то тысяч, которые когда-то недоплатили. Где я их возьму? Приняли решение с Морозовым, сотрудников спросили – ребята, помочь надо. Да, мы согласны. Это сейчас они говорят непонятно что, а тогда все соглашались.
- Ни за что не поверю, что прокуроры не знают об этой ситуации.
- Мне тяжело говорить про прокуратуру, знают они или не знают. Я начал разговор с палочной системы и, думаете, кроме как в полиции, этого нет? Такая же палочная система.
- Почему же они дальше не пошли, остановились на вас?
- Ждут, я думаю, какого-то правового решения. После меня ещё был Петрухин, потом в Кинешеме – все в диапазоне трёх месяцев.
- Когда ваше дело ушло на доследование, все были уверены, что его замнут, закроют как-то или отделаются судебным штрафом. Почему дело снова в суде?
- Некоторые сотрудники по прошествии времени начали вспоминать ещё суммы – вот я вспомнил, жена вспомнила (грустно улыбается). Мотива их я не знаю.
- Считаете, с ними поработали?
- Конечно, а как ещё? На первом суде не было, а потом вдруг вспомнили.
- Что будет дальше? Если будет обвинительный приговор, все начальники должны бежать из полиции.
- Не знаю. В Костромскую ЦРБ, где производились экспертизы, мы послали запрос – ответьте нам, каков объём проведенных экспертиз, там же есть сведения. Я уверен, что в прошедшем году количество экспертиз не изменились по сравнению с 2017-18 годами.
- И вы думаете, за них по-прежнему платят из конвертов?
- А как ещё? У нас нет статьи на Кострому. У нас есть только бесплатная богородская экспертиза, которая длится по 5-4 месяцев, а дела-то надо выдавать.
- У полиции свои «палки»?
- Это не мои «палки», это «палки», извините, Родины. Родина этого требует. Есть показатели руководителя – там и уголовные дела, и преступления прошлых лет, и уличная преступность, всего порядка 25 показателей. И есть личный состав. А самое главное - это нарушение сроков расследования. Превысил срок больше чем на два месяца, а дознание больше чем на один - получи взыскание. А за два месяца без экспертизы никак не завершишь уголовное дело. Не знаю как сейчас, но в то время в среднем надо было выдавать 8-10 дел в месяц.
Да, я виноват, деньги использовал, но не в личных целях. Как звучит формулировка обвинения: для создания положительного имиджа руководителя.
- Пиаром занимались?
- Пиаром, да (смеётся). Памятник в деле вообще не озвучен, а из суммы в 400 тысяч, что нам вменяют, почти восемьдесят тысяч – это на памятник.
- И никто из вышестоящего начальства не пытается заступиться?
- Нет, все сразу сказали – не наши. Я на пенсии, сидел в огороде, когда за мной пришли, а Морозову оставалось шесть месяцев до пенсии.
- На пенсию уходили, потому что понимали, что уже что-то не так?
- Нет, я для себя давно нарезал – двадцать лет и ни дня больше. Жизнь на гражданке, она лучше.
P.S.: Комментарий адвоката Виталия Подольского:
- Вину в совершении преступления Валерий Станиславович не признаёт, собранных денег он не присваивал. Правом определять размер премий сотрудников отдела полиции обладал лишь начальник отдела, и именно это делал Хохлов, пусть и с формальным нарушением бухгалтерской процедуры. Однако Верховный суд РФ не раз подчеркивал, что формальное нарушение процедуры само по себе не может свидетельствовать о преступном умысле. Именно в этом в данном деле кроется тонкая юридическая грань между дисциплинарным проступком и преступлением.
Изначально, когда дело возбуждали, был пиар по всей России о двоих полицейских из Вичуги, которые собирали премии с подчинённых, а деньги присваивали себе – строили дома и прочее. В ходе следствия было установлено, что ни копейки из собранных денег Хохлов не присвоил, а, напротив, этими деньгами он оплачивал психиатрические экспертизы в Костроме, делал ремонт в помещении ОВД и выплачивал премии сотрудникам, привлечённым к дисциплинарной ответственности. Все деньги выделялись на вичугский отдел полиции, и руководитель, начальник отдела, должен был распорядиться ими. И он ими распоряжался в пределах доведенных лимитов. Это были его права и его обязанности.
- Он просто творчески подходил к распределению?
- Все эти деньги были выделены на отдел полиции и потрачены на его нужды. Статья 286 УК РФ, вменяемая Хохлову, предусматривает ответственность за действия, нарушающие интересы граждан или государства. Хохлов же, все делал для нужд МО МВД России «Вичугский», обеспечения выполнения отделом полиции задач по защите прав граждан, обеспечению интересов общества и государства в целом.
