Кто и как фабрикует уголовные дела

Об адвокате-решале, мнимом потерпевшем, вымогательстве, фурмановском следствии и суде

С какими только историями ни приходят в редакцию люди – кому-то отказываем в публикации из-за того, что фантастикой попахивает. Но иногда встречаются настолько дикие сюжеты, что не писать нельзя. Особенно когда рассказчики приносят ещё кучу документов и аудиозаписей – как в этот раз.

Город Фурманов, ночь с 1 на 2 июня 2019 года. В ночной клуб «Рай» приходит один из главных героев нашей истории Руслан Вознесенский с друзьями Иваном Кокиным и Павлом Нуждиным (оба сотрудники правоохранительных органов, оперативники – ред.). В «Рае» Вознесенского бьют, и у него выпадает телефон, хотя сам он утверждает, что айфон у него похищают. Оперативник Нуждин почему-то на это спокойно смотрит и не препятствует, хотя вроде бы обязан пресекать любое нарушение порядка. Утром Нуждин (по словам Вознесенского) принёс Руслану домой похищенный телефон, но опять не предложил другу обратиться в полицию из-за побоев. Нуждин сегодня – единственный свидетель обвинения, Кокин говорит, что ничего не видел.

Только 3 июня Руслан Вознесенский почему-то не идёт в Фурмановскую ЦРБ, а обращается за медицинской помощью в областную больницу в Иванове. Врачи почему-то не сообщили о побоях в полицию, хотя сегодня Руслан утверждает, что в «Рае» его отметелили сильно. Проверить это невозможно, потому что после этого Руслан спокойно живёт и работает, а почти через месяц, 28 июня 2019г. он пишет заявление о преступлении в Фурмановский отдел полиции. А перед этим (10 июня 2019) зачем-то ходил вместе с Нуждиным в местное ФСБ (!!!), где дал пояснения, но о преступлении не заявил. В заявлении в полицию Вознесенский пишет, что у него отобрал айфон, а затем сильно избил житель города Фурманов Сергей Клементьев – и требует привлечь того к уголовной ответственности.

Сам Клементьев считает, что таким образом ему отомстили за то, что он пытался помочь знакомым. У Руслана Вознесенского и Павла Нуждина есть общий друг Максим Шимонин, потерпевший по уголовному делу о вымогательстве. Он обманывал следствие и суд, заявляя, что с него требовали три миллиона рублей, хотя по факту речь шла о 500 тысячах – сумма влияла на срок. Клементьев, узнав об этом, просил Вознесенского поговорить с Шимониным по-дружески – чтобы тот сказал правду и не утяжелял обвиняемым срок. Шимонин не согласился, ребят в Фурмановском суде осудили на восемь лет. Но московская кассация дело вернула, дело пересмотрел другой состав суда и, да, оказалось, что о трёх миллионах речи не шло. И полицейские, считает Клементьев, решили ему отомстить за вмешательство и сфабриковали дело об избиении и краже – только этим можно объяснить бездействие полицейского Нуждина, на глазах которого избивали Вознесенского, а он корочками не махнул.

По странному стечению обстоятельств, видимо, уголовное дело было возбуждено спустя трое суток после того, и как на камерах видеонаблюдения ночного клуба «Рай» самоуничтожились записи той ночи, когда произошла драка Вознесенского непонятно с кем (записи хранятся 25 дней и сотрудники это, как оказалось позже, заранее выясняли).

Клементьева полицейские сразу решают «закрыть» и проводят у него дома обыск, хотя что ищут, непонятно – Вознесенский ведь не отрицает, что телефон ему вернули. Ещё он требует возместить «моральный и материальный вред», который, видимо, и искали опера в квартире Клементьева. Не знаю. Но поверьте – это не единственный казус в той фурмановской истории. В отделе полиции Клементьеву тогда сказали, что если сразу сознается, отпустят домой. Сознаться – значит сесть, и Сергей продолжал настаивать на своей невиновности.

У всех, кто близко знает фурмановские реалии, складывается впечатление, что всё это дело – со стороны начальника ОМВД России по Фурмановскому району Дмитрия Тихонова . По слухам, именно он инициировал и до сих пор курирует уголовное дело.

Сам Сергей Клементьев говорит о предвзятом отношении к нему главного фурмановского полицейского. Сергей по молодости отсидел срок по 213-й статье за хулиганку. Освободившись, он стал заниматься бизнесом, так же занялся благотворительностью, жертвует помощь сидящим в зонах и уверен, что ничего криминального в его занятии нет. Но из-за этого, говорит, сложилось мнение, что он в Фурманове «авторитетный предприниматель». И продолжает: «Ещё я постоянно жертвую в детские дома и на церковь, но это почему-то никого не интересует. Да и пожертвования лицам, оказавшимся в местах лишения свободы, делают в Фурманове многие, в том числе и несудимые, и это не значит, что они «авторитеты».

Поверить в слова о высоком полицейском начальнике, мстящем за что-то горожанину трудно. Но позже, перед очной ставкой Клементьева и Вознесенского, подполковник Тихонов самолично заводил потерпевшего в свой кабинет и там учил, что и как говорить, – об этом говорит адвокат потерпевшего. Да и полное игнорирование в ходе следствия любых свидетельских показаний, не укладывающихся в версию потерпевшего, наводит на невесёлые мысли.

Жена Сергея Клементьева Екатерина, давая следователю пояснения, позже сказала, что «сразу поняла в чем дело, потому что до этого Сергей рассказывал, что с него какие-то сотрудники полиции пытаются получить деньги». Ещё она связалась с людьми, которые в ту ночь тоже были в «Рае», и те «в один голос, сказали, что каких-либо драк и конфликтов в ночь с 01 на 2 нюня 2019 года у Сергея не было, никакой телефон он ни у кого не забирал, и они могут это подтвердить». И подтвердили, когда их допрашивали на следствии и в суде (копии их объяснений есть в редакции) Но полицейских следователей это не тронуло, и Клементьева увезли в СИЗО-1, где он просидел пять месяцев, пока решение о взятии под стражу не отменила апелляция. Сергея отпускают из СИЗО, но и после этого сотрудники полиции просят Вознесенского и его адвоката написать заявление о том, что Клементьев звонит им и угрожает – об этом адвокат Алиев рассказал жене Клементьева во время одной из встреч (аудиозапись есть в редакции).

Кстати, о свидетелях. Некоторые из них после допросов по делу Клементьева обращались за помощью в прокуратуру, ОСБ, СУСК, так как их запугивали перед допросами, угрожали, на допрос доставляли под конвоем – просто забирали с работы, сажали в служебный автомобиль и везли в отдел, не давая позвонить адвокату. На свои жалобы они ответов не получили, так как те были спущены в Фурманов. В итоге свидетели только в ходе допроса в суде смогли сказать, что Клементьев не бил Вознесенского и не отбирал у него телефон.

Непричастность Клементьева к избиению и краже телефона в суде (да-да, дело ушло в суд, не вызвав вопросов у прокуратуры) подтвердили пятнадцать свидетелей. Работники зала и бара показали, что в ту ночь не останавливали музыку и не включали свет в зале, как всегда бывает, когда начинаются потасовки. Более того, есть персонаж, который и в следствии, и в суде признался, что это он бил Вознесенского, и пять человек видело, кто поднял злополучный телефон Руслана, а потом отдал его Нуждину.

И ещё интересная деталь. Так как в деле нет ничего, кроме показаний одного свидетеля потерпевшего (сотрудника полиции Нуждина), Клементьев подавал ходатайство о прохождении им и Вознесенским испытаний на полиграфе (детекторе лжи). Следствие почему-то его ходатайство отклонило, но Клементьев всё равно прошёл испытания. Справку, в которой написано, что он не лжёт, и видеофиксацию к делу приобщили, но доказательством не признали, и не считают подтверждением позиции защиты. Вознесенский от участия в этой дуэли воздержался, что, согласитесь, наводит на мысли.

Судом и следствием много ещё чего было проигнорировано, и сегодня адвокат Клементьева опасается, что суд к ним отнесется критически и этих свидетелей привлекут за правду к уголовной ответственности. Тех двоих приятелей Руслана Вознесенского, например, которым тот говорил, что подал заявление в полицию под нажимом, о чём они рассказали суду. Теперь Клементьев с адвокатом гадают – когда протокол заседания будет готов, останутся ли там показания свидетелей о покаянии Вознесенского – что Клементьев его не бил и телефона не отбирал? И ещё слова о том, что это адвокат Алиев научил и заставлял вымогать деньги (сначала пять, потом четыре миллиона) с жены Клементьева за «решение проблем с полицией и прокуратурой».

Вот и всплыла самая колоритная фигура в истории – адвокат потерпевшего Алиев Зульфали Таирович. Под его руководством и по его наущению Вознесенский вымогал деньги у жены сидящего в СИЗО Клементьева Екатерины, которая говорит, что неоднократно встречалась и с Алиевым, и с Вознесенским. Цитата из её показаний: «Вознесенский мне пояснил, что мой супруг в отношении него никаких противоправных действий не совершал, сотовый телефон не забирал. <…> что побои ему были нанесены, но другим лицом. <…> что ничего не может поделать, что ему будет сказано сотрудниками полиции, то и будет делать <…> что Сергей должен заплатить сотрудникам полиции, прокурорским, чтобы решить этот вопрос, а именно чтобы его освободили <…> Вознесенский сказал, что сказать правду и поменять показания не может, так как боится полицейских, а именно начальника отдела ОМВД России по Фурмановскому району Тихонова».

Можно, конечно, в этом месте похихикать, сказав что-то типа «муж и жена – одна сатана». Но Екатерина, поняв, что Вознесенский с адвокатом Алиевым её банально разводят, все разговоры писала. А про адвоката Алиева ещё пикантная деталь: в какой-то момент он предложил Клементьевой стать одновременно и её защитником, цитата: «хоть это и противоречит этическим нормам адвоката». (Как вы понимаете, все цитируемые записи есть в распоряжении редакции.) И ещё: «Мои услуги будут стоить сто, но с одним условием – после работы ещё сто. Это деньги меньшие, чем вы отдадите ментам». Интересно, комиссия по этике при областной коллегии адвокатов обратит на такую практику внимание или это нормально?

Алиев говорил Екатерине, что, если она хочет вытащить мужа, без оплаты правоохранителям не обойтись, и создавалось впечатление, что именно ребята в погонах привлекли его к работе на Вознесенского.

Есть мужская хохма о том, как можно бесконечно долго смотреть на три вещи: на горящий огонь, раздевающуюся женщину, и на то, как кто-то другой работает. Теперь я знаю, что так же бесконечно можно слушать трёп адвоката Алиева.

Вот вам избранные места из Зульфали Таировича о правоохранителях. Тех самых, для кого они с Вознесенским вытягивали у Клементьевой деньги.

«Самое главное – это не сотрудники полиции, самое главное – прокуратура. Обычно для решения вопроса мы даём сначала 20-30%, остальное по окончанию. Они же надзирают и за следствием, и за судом».

«Правоохранительные органы настолько коррумпированы, что тебе даже и не снится. Почему они против твоего мужа? Потому что надо было делиться с ними».

«Приходит к тебе сотрудник полиции, а ты его посылаешь. Кому это понравится? А Сергей так делал».

«Мы с ними эти вопросы решим. Когда они поймут, что у них есть стимул, будут решать».

«Весь УВД кипит. Давай дальше встречаться, если только есть деньги – это будет предмет разговора».

«Тихонов (начальник ОМВД России по Фурмановскому району - ред.) – это исполнитель, он там не хозяин. Все знают, кто в Фурманове настоящий хозяин, а сотрудники полиции там все продажные» (судя по контексту разговора, хозяева Фурмановского района – это прокуроры. - ред.).

«Утром деньги – вечером стулья, потому что этих людей я знаю хорошо. Это волки».

«Чтобы овцы были целы, а волки сыты – волки, это правоохранительные органы».

А вот как разводил Екатерину Клементьеву Вознесенский, убеждая в необходимости заплатить четыре миллиона рублей: «Про моральный ущерб говорили про триста (то есть триста тысяч рублей – это ему. – ред.). Но интерес там не только мой». Потом Руслан говорит: «Я на суде выступлю как надо, когда ущерб будет компенсирован. Остальное тебе с другими людьми надо решать». И дальше: «Что в эту сумму будет входить решение вопроса с ментами».

А вот из разговора обвиняемого Клементьева с потерпевшим Вознесенским:
Вознесенский: Помнишь, я хотел четыре миллиона? Я ничего не хочу.
Клементьев: Ты знаешь, кто взял телефон?
Вознесенский: Армяне.
Клементьев: А на (нецензурно) ты на меня сказал?
Наталья, жена Вознесенского: Нам в ментовке тоже сказали, что армяне забрали телефон.

А Екатерина Кементьева на одной из записей прямо говорит Вознесенскому: «Тебя заставили написать заявление, я понимаю, что это всё от них (от полицейских) исходит». Отрицать этого Руслан не стал.

Ещё интересный кусок. Алиев: Ну что, полтора миллиона – ты согласен.
Вознесенский: Хоть сколько-то, что-нибудь – дарёному коню в зубы не смотрят.
Алиев: А если бы слушал меня, тогда уже бы машину забрали – это была бы прелесть. Если он (Клементьев) по телефону говорит, ты всегда стрелки переводи на моральный и материальный ущерб.

Понимал, похоже, адвокат, что это очень похоже на вымогательство, поэтому и учил доверителя уму разуму. Суд над Клементьевым идёт, прокуратура настаивает, что следствие проведено без сучка и задоринки, Сергей с адвокатом говорят, что обвинительный уклон процесса очевиден – не знаю, сам я на заседаниях не присутствовал.

Ещё, похоже, Вознесенский начинает понимать, что им попользовались, и просматривается вариант, что из потерпевшего он может превратиться в обвиняемого – Екатерина Клементьева 25 января 2022 года написала начальнику СУ СК по Ивановской области заявление с просьбой провести проверку и привлечь к уголовной ответственности и Руслана, и его адвоката Зульфали Алиева за вымогательство денег на взятку сотрудникам УМВД и прокуратуры. Заявление из областного управления спущено в Фурмановский следственный комитет. Будет очень интересно узнать, какое там примут процессуальное решение – ведь неоднократные факты вымогательства зафиксированы, и в любой момент могут стать достоянием общественности.