Когда-то Ивановский центр гендерных исследований был создан при ИвГУ по инициативе Ольги Хасбулатовой – ныне руководителя аппарата правительства Ивановской области, в его мероприятиях участвовало немало студентов и аспирантов ИвГУ. В последние годы ИЦГИ ведет активную просветительскую деятельность, его участников приглашают с лекциями в другие регионы.
О результатах проверки управления юстиции и о том, какие перспективы могут ждать ИЦГИ, рассказывает директор Ивановского центра гендерных исследований Ольга Шнырова.
Фото: фейсбук Ольги Шныровой
- Мне показали только ксерокопию жалобы, на которой фамилии граждан были закрыты. Поэтому у меня нет информации, кто именно озаботился присвоением нам статуса иностранного агента.
В жалобе указано, что Ивановский центр гендерных исследований получает иностранное финансирование (мы этого не скрываем, и информация об источниках и объемах финансирования, в соответствии с действующим законодательством, размещена на нашем сайте), и при этом ведет политическую деятельность: руководитель организации Шнырова состоит в партии «Яблоко», баллотировалась на выборах в городскую думу. В связи с этим граждане просят провести проверку – якобы на самом деле мы иностранные агенты.
Хочу сразу отметить, что мы ежегодно предоставляем в управление юстиции отчеты по движению средств, полученных от зарубежных фондов, в частности, от германского Фонда Розы Люксембург, который имеет представительство в России. И ни разу никаких претензий по этому поводу к нам не было, и признаков «иностранного агентства» не обнаруживалось. Но вот добрые люди помогли обнаружить.
Проверка началась в марте, и в прошлую пятницу, 23 апреля, нам выдали предписание устранить ряд небольших недочетов (внести изменения в устав, откорректировать юридический адрес и т.д.), а также акт, в котором говорится о выявлении в деятельности ИЦГИ признаков организации – иностранного агента.
Этот акт также направлен в Министерство юстиции РФ. Как нам пояснили в региональном управлении юстиции, именно министерство будет принимать решение о присвоении нам статуса иноагента и о внесении Ивановского центра гендерных исследований в соответствующий реестр. И, как отмечают специалисты, вероятность того, что нас признают иноагентом, очень высока.
- В Ивановской области ваша организация, похоже, будет первой включенной в реестр НКО – иностранных агентов.
- Да, пока ни одной организации из Ивановской области в реестре нет. С другой стороны, в целом по России есть уже множество примеров, когда НКО подобного профиля включали в реестр иноагентов. Недавно я общалась с коллегами из женских организаций, и по словам тех, кто уже прошел через подобные процедуры, кроме включения в реестр и последующих ограничений нас еще ждет крупный штраф – за то, что мы, фактически являясь иностранным агентом, добровольно не сообщили об этом в Минюст. «Вилка» штрафа – от 200 тысяч до 500 тысяч рублей. Как правило, на региональные организации накладывают штраф порядка 300 тысяч.
Мы, конечно, будем обращаться в суд и доказывать, что Ивановский центр гендерных исследований не является иностранным агентом. Но шансов на то, что мы выиграем процесс, немного.
- Что именно послужило причиной подозревать в ИЦГИ иностранного агента?
- А вот это очень интересный вопрос. Дело в том, что для присвоения этого статуса нужно сочетание двух факторов: получения финансирования из-за рубежа и ведение политической деятельности.
Получение финансирования, повторю, мы никогда не скрывали и не скрываем и ведем отчетность в соответствии с российским законодательством.
Признаков политической деятельности в работе самого ИЦГИ обнаружить, судя по акту управления юстиции, не удалось. Все претензии касаются моей личной работы и моих личных страниц в социальных сетях.
- В смысле?
- В управлении юстиции посчитали, что раз на моих личных страницах указано, что я являюсь директором Ивановского центра гендерных исследований (причем в фейсбуке об этом упоминается только в моем академическом резюме на английском), то значит, все, что я делаю, я делаю от имени Центра. И та личная позиция, которую я озвучиваю в соцсетях, - это тоже позиция НКО, хотя я ни разу в своих постах не упоминала о том, что делаю свои заявления как руководитель организации.
- А что именно указано как политическая деятельность?
- Например, информация о моем участии в выборах депутатов Ивановской городской думы. Хотя в документах, которые я направляла в избирком, я не указывала ИЦГИ – там я фигурировала как пенсионер и общественная активистка.
В качестве факта политической деятельности указано то, что в августе 2020 года я на своей странице в фейсбуке призвала подписать петицию к президенту РФ, а также генеральному прокурору по вопросу соблюдения прав Лианы Сосуркаевой, у которой родственники покойного мужа насильно отобрали детей. При этом указано, что вопрос о положении женщин на Кавказе рассмотрен в рамках семинара, проведенного при поддержке и в рамках региональной программы фонда Розы Люксембург. Причем политической деятельностью, согласно закону, считаются «публичные обращения, … направленные на принятие, изменение, отмену законов», а петиция, наоборот, выступает в защиту законодательства и права матери воспитывать своих детей. Мы исходим из того, что государство у нас защищает материнство. Таким образом, проверяющие просто исказили содержание петиции, чтобы квалифицировать ее как политическую деятельность.
- То есть политической деятельностью является факт обращения к президенту?
- Именно так. Кроме того, на моей странице в 2019 году размещен перепост статьи профсоюза «Учитель» об ущемлении прав учителей, в 2018 году на странице Вконтакте указано, что я принимала участие в митинге против пенсионной реформы. Хотя я там участвовала не как директор центра гендерных исследований, мы выходили под флагом Конфедерации труда России, где я тогда работала как координатор президентского гранта.
Политической деятельностью сочли мое выступление об истории женского движения в России на научно-практической конференции на Алтае, которая проводилась при поддержке фонда Фридриха Эберта осенью прошлого года, а также перепост о протестах в Хабаровске летом прошлого года.
Но самое интересное даже не это. На сайте Ивановского центра гендерных исследований проверяющие обнаружили среди очень старых публикаций ссылку на перевод работы Ричарда Стайтса «Женское освободительное движение в России: феминизм, нигилизм, большевизм». Я выступала в качестве редактора и переводила одну главу, а Игорь Школьников (в 2014-2016 годах начальник департамента внутренней политики Ивановской области, с декабря 2019 года – заместитель губернатора Новгородской области. – прим.ред.), который тогда был у меня аспирантом, делал остальной перевод. Год выпуска – 2004. Кроме того, там еще размещена статья Юлии Прогуновой со ссылкой на статью Татьяны Рябовой о положении женщины в западноевропейском Средневековье. «В данном переводе, а также в статье Рябовой содержится информация об осуществлении данного издания при поддержке благотворительной организации «Институт «Открытое общество», которая в настоящее время признана нежелательной на территории Российской Федерации», - написали в акте. Хотя в то время, когда эти публикации готовились, Институт «Открытое общество» действовал вполне легально, и с ним сотрудничали многие университеты, включая ИвГУ, где я тогда работала.
Политической деятельностью также признано проведение экспертного опроса общественных организаций об опыте взаимодействия с органами власти и друг с другом. Здесь тоже интересная история.
В нашем договоре с фондом Розы Люксембург есть раздел, где описаны основные этапы проекта, который мы сейчас ведем. В рамках этого проекта мы в частности, мы рассматриваем практики успешного взаимодействия НКО с органами власти. И для того, чтобы понять, что нужно нашей целевой группе, какой у них есть позитивный опыт в этой сфере, мы провели экспертный опрос, на основании которого затем провели успешную онлайн-сессию по этому поводу, всем очень понравилось. Тем не менее, сам факт взаимодействия общественных организаций с органами власти, вероятно, является криминалом.
- А вообще в России есть четкое определение политической деятельности? Или теперь можно любую сову натягивать на глобус?
- В акте управления юстиции в преамбуле перечисляется то, что признается политической деятельностью.
Политическая деятельность осуществляется в следующих формах:
* участие в организации и проведении публичных мероприятий в форме собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирования – этого мы не делали.
* организация и проведение публичных дебатов, дискуссий и выступлений. Мы сюда подпадаем.
- Любых дебатов? То есть даже если мы обсуждаем, как печь кексы, это тоже будет признано политической деятельностью?
- Видимо, да. Далее:
* публичные обращения к государственным органам, органам местного самоуправления, должностным лицам, а также лицам, оказывающим влияние на деятельность этих органов, в том числе направленные на принятие, изменение, отмену законов или нормативно-правовых актов.
* распространение, в том числе с использованием современных технологий, мнений о принимаемых государственными органами решений и проводимой ими политике. То есть высказал свое мнение – это политика.
* формирование общественно-политических взглядов и убеждений, в том числе путем проведения опросов общественного мнения, обнародования их результатов или проведения иных социологических исследований.
То есть понимаете, какая история? Научные социологические исследования уже тоже объявляются политической деятельностью.
* вовлечение граждан, в том числе несовершеннолетних, в указанную деятельность или в финансирование указанной деятельности.
То есть практически все виды деятельности организаций могут быть расценены как политическая деятельность.
- Получается, что любую организацию, получающую финансирование из-за рубежа, можно при желании объявить иностранным агентом?
- Да. Например, иностранным финансированием считается плата, поступающая от граждан иностранных государств за участие в ваших мероприятиях. Мы, например, проводим международные летние школы, и в них принимают участие граждане других государств. В этом году мероприятие планируется провести в Армении, в нем примут участие граждане не только России, но и Армении, Казахстана, Украины, Киргизии. И если они оплачивают свое участие и переводят деньги на счет нашей организации, то получается, что это финансирование от иностранных граждан.
- Можно ли говорить, что признание Центра гендерных исследований иностранным агентом приведет к прекращению его деятельности?
- В общем и целом, скорее всего, да. Конечно, сейчас достаточно много НКО, признанных иностранными агентами и продолжающих свою деятельность. Но в основном, это крупные организации. Например, это крупные правозащитные организации или крупные СМИ. Они могут позволить себе продолжить работу. Но небольшим региональным НКО выжить в этих условиях очень сложно. За любые нарушения требований к НКО – иностранным агентам, даже незначительные или неумышленные, следуют очень крупные штрафы. Кроме того, пребывание в этом статусе означает, что нужно раз в квартал подавать отчет в управление юстиции. Нужно ежегодно проводить внешний финансовый аудит, нанимать аудиторскую компанию. Вы должны везде писать, что вы иностранный агент. Я, например, не знаю: если нас объявят иноагентом, я должна на своей личной странице писать об этом, если уж Минюст ставит знак равенства между мной как личностью и организацией, которой я руковожу?
Все люди, которые с нами взаимодействуют, тоже должны будут указывать, что они принимали участие в мероприятии, которое организовано иностранным агентом. И если мы, например, оплачиваем дорогу и проживание участникам наших мероприятий, то получается, что они тоже получили иностранное финансирование.
Плюс сейчас принимается постановление Правительства РФ о просветительской деятельности, где иностранным агентам вообще запрещено ее вести. И мы просто не сможем работать.
ИЦГИ существует уже 24 года, в следующем году у нас должен быть юбилей, до которого мы можем не дожить. За время нашего существования с нашими программами и проектами было связано большое количество молодежи, некоторые потом сделали успешную карьеру на государственной службе или в партиях, в том числе и «ЕР». Между прочим, Борис Мурванизде, например, тоже долго с нами сотрудничал, будучи студентом и аспирантом. Иван Крисанов, делающий успешную партийную карьеру в «Яблоке», тоже в студенческие годы был при нашем центре. Мы поддерживали и поддерживаем всех активных и талантливых, сейчас не только и не столько в регионе, сколько по всему пространству СНГ через наши международные летние школы, тренинги, культурные проекты. Кому будет лучше, если мы прекратим свою деятельность?
UPD: Комментарий пресс-службы правительства Ивановской области:
«28 апреля на сайте «Слухи и факты» размещена информация о центре гендерных исследований. В статье утверждается (дословно), что «когда-то Ивановский центр гендерных исследований был создан при ИвГУ по инициативе Ольги Хасбулатовой – ныне руководителя аппарата правительства Ивановской области».
Данная информация не соответствует действительности. О.А. Хасбулатова никогда не выступала инициатором создания центра гендерных исследований в Ивановском госуниверситете. Центр был создан в 1990-х годах по инициативе О. В. Шныровой, которая до сих пор руководит его работой. Уже длительное время О. В. Шнырова и ее центр функционируют за пределами Ивановского госуниверситета. Также отметим, что О. А. Хасбулатова никогда не сотрудничала с И. А. Школьниковым по этому вопросу».
