Когда-то Ивановский центр гендерных исследований* был создан при ИвГУ по инициативе Ольги Хасбулатовой – ныне руководителя аппарата правительства Ивановской области, в его мероприятиях участвовало немало студентов и аспирантов ИвГУ. В последние годы ИЦГИ ведет активную просветительскую деятельность, его участников приглашают с лекциями в другие регионы.
О результатах проверки управления юстиции и о том, какие перспективы могут ждать ИЦГИ, рассказывает директор Ивановского центра гендерных исследований* Ольга Шнырова.
Фото: фейсбук Ольги Шныровой
- Мне показали только ксерокопию жалобы, на которой фамилии граждан были закрыты. Поэтому у меня нет информации, кто именно озаботился присвоением нам статуса иностранного агента.
В жалобе указано, что Ивановский центр гендерных исследований* получает иностранное финансирование (мы этого не скрываем, и информация об источниках и объемах финансирования, в соответствии с действующим законодательством, размещена на нашем сайте), и при этом ведет политическую деятельность: руководитель организации Шнырова состоит в партии «Яблоко», баллотировалась на выборах в городскую думу. В связи с этим граждане просят провести проверку – якобы на самом деле мы иностранные агенты.
Хочу сразу отметить, что мы ежегодно предоставляем в управление юстиции отчеты по движению средств, полученных от зарубежных фондов, в частности, от германского Фонда Розы Люксембург, который имеет представительство в России. И ни разу никаких претензий по этому поводу к нам не было, и признаков «иностранного агентства» не обнаруживалось. Но вот добрые люди помогли обнаружить.
Проверка началась в марте, и в прошлую пятницу, 23 апреля, нам выдали предписание устранить ряд небольших недочетов (внести изменения в устав, откорректировать юридический адрес и т.д.), а также акт, в котором говорится о выявлении в деятельности ИЦГИ* признаков организации – иностранного агента.
Этот акт также направлен в Министерство юстиции РФ. Как нам пояснили в региональном управлении юстиции, именно министерство будет принимать решение о присвоении нам статуса иноагента и о внесении Ивановского центра гендерных исследований* в соответствующий реестр. И, как отмечают специалисты, вероятность того, что нас признают иноагентом, очень высока.
- В Ивановской области ваша организация, похоже, будет первой включенной в реестр НКО – иностранных агентов.
- Да, пока ни одной организации из Ивановской области в реестре нет. С другой стороны, в целом по России есть уже множество примеров, когда НКО подобного профиля включали в реестр иноагентов. Недавно я общалась с коллегами из женских организаций, и по словам тех, кто уже прошел через подобные процедуры, кроме включения в реестр и последующих ограничений нас еще ждет крупный штраф – за то, что мы, фактически являясь иностранным агентом, добровольно не сообщили об этом в Минюст. «Вилка» штрафа – от 200 тысяч до 500 тысяч рублей. Как правило, на региональные организации накладывают штраф порядка 300 тысяч.
Мы, конечно, будем обращаться в суд и доказывать, что Ивановский центр гендерных исследований* не является иностранным агентом. Но шансов на то, что мы выиграем процесс, немного.
- Что именно послужило причиной подозревать в ИЦГИ* иностранного агента?
- А вот это очень интересный вопрос. Дело в том, что для присвоения этого статуса нужно сочетание двух факторов: получения финансирования из-за рубежа и ведение политической деятельности.
Получение финансирования, повторю, мы никогда не скрывали и не скрываем и ведем отчетность в соответствии с российским законодательством.
Признаков политической деятельности в работе самого ИЦГИ* обнаружить, судя по акту управления юстиции, не удалось. Все претензии касаются моей личной работы и моих личных страниц в социальных сетях.
- В смысле?
- В управлении юстиции посчитали, что раз на моих личных страницах указано, что я являюсь директором Ивановского центра гендерных исследований (причем в фейсбуке об этом упоминается только в моем академическом резюме на английском), то значит, все, что я делаю, я делаю от имени Центра. И та личная позиция, которую я озвучиваю в соцсетях, - это тоже позиция НКО, хотя я ни разу в своих постах не упоминала о том, что делаю свои заявления как руководитель организации.
- А что именно указано как политическая деятельность?
- Например, информация о моем участии в выборах депутатов Ивановской городской думы. Хотя в документах, которые я направляла в избирком, я не указывала ИЦГИ* – там я фигурировала как пенсионер и общественная активистка.
В качестве факта политической деятельности указано то, что в августе 2020 года я на своей странице в фейсбуке призвала подписать петицию к президенту РФ, а также генеральному прокурору по вопросу соблюдения прав Лианы Сосуркаевой, у которой родственники покойного мужа насильно отобрали детей. При этом указано, что вопрос о положении женщин на Кавказе рассмотрен в рамках семинара, проведенного при поддержке и в рамках региональной программы фонда Розы Люксембург. Причем политической деятельностью, согласно закону, считаются «публичные обращения, … направленные на принятие, изменение, отмену законов», а петиция, наоборот, выступает в защиту законодательства и права матери воспитывать своих детей. Мы исходим из того, что государство у нас защищает материнство. Таким образом, проверяющие просто исказили содержание петиции, чтобы квалифицировать ее как политическую деятельность.
- То есть политической деятельностью является факт обращения к президенту?
- Именно так. Кроме того, на моей странице в 2019 году размещен перепост статьи профсоюза «Учитель» об ущемлении прав учителей, в 2018 году на странице Вконтакте указано, что я принимала участие в митинге против пенсионной реформы. Хотя я там участвовала не как директор центра гендерных исследований, мы выходили под флагом Конфедерации труда России, где я тогда работала как координатор президентского гранта.
Политической деятельностью сочли мое выступление об истории женского движения в России на научно-практической конференции на Алтае, которая проводилась при поддержке фонда Фридриха Эберта осенью прошлого года, а также перепост о протестах в Хабаровске летом прошлого года.
Но самое интересное даже не это. На сайте Ивановского центра гендерных исследований* проверяющие обнаружили среди очень старых публикаций ссылку на перевод работы Ричарда Стайтса «Женское освободительное движение в России: феминизм, нигилизм, большевизм». Я выступала в качестве редактора и переводила одну главу, а Игорь Школьников (в 2014-2016 годах начальник департамента внутренней политики Ивановской области, с декабря 2019 года – заместитель губернатора Новгородской области. – прим.ред.), который тогда был у меня аспирантом, делал остальной перевод. Год выпуска – 2004. Кроме того, там еще размещена статья Юлии Прогуновой со ссылкой на статью Татьяны Рябовой о положении женщины в западноевропейском Средневековье. «В данном переводе, а также в статье Рябовой содержится информация об осуществлении данного издания при поддержке благотворительной организации «Институт «Открытое общество», которая в настоящее время признана нежелательной на территории Российской Федерации», - написали в акте. Хотя в то время, когда эти публикации готовились, Институт «Открытое общество» действовал вполне легально, и с ним сотрудничали многие университеты, включая ИвГУ, где я тогда работала.
Политической деятельностью также признано проведение экспертного опроса общественных организаций об опыте взаимодействия с органами власти и друг с другом. Здесь тоже интересная история.
В нашем договоре с фондом Розы Люксембург есть раздел, где описаны основные этапы проекта, который мы сейчас ведем. В рамках этого проекта мы в частности, мы рассматриваем практики успешного взаимодействия НКО с органами власти. И для того, чтобы понять, что нужно нашей целевой группе, какой у них есть позитивный опыт в этой сфере, мы провели экспертный опрос, на основании которого затем провели успешную онлайн-сессию по этому поводу, всем очень понравилось. Тем не менее, сам факт взаимодействия общественных организаций с органами власти, вероятно, является криминалом.
- А вообще в России есть четкое определение политической деятельности? Или теперь можно любую сову натягивать на глобус?
- В акте управления юстиции в преамбуле перечисляется то, что признается политической деятельностью.
Политическая деятельность осуществляется в следующих формах:
* участие в организации и проведении публичных мероприятий в форме собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирования – этого мы не делали.
* организация и проведение публичных дебатов, дискуссий и выступлений. Мы сюда подпадаем.
- Любых дебатов? То есть даже если мы обсуждаем, как печь кексы, это тоже будет признано политической деятельностью?
- Видимо, да. Далее:
* публичные обращения к государственным органам, органам местного самоуправления, должностным лицам, а также лицам, оказывающим влияние на деятельность этих органов, в том числе направленные на принятие, изменение, отмену законов или нормативно-правовых актов.
* распространение, в том числе с использованием современных технологий, мнений о принимаемых государственными органами решений и проводимой ими политике. То есть высказал свое мнение – это политика.
* формирование общественно-политических взглядов и убеждений, в том числе путем проведения опросов общественного мнения, обнародования их результатов или проведения иных социологических исследований.
То есть понимаете, какая история? Научные социологические исследования уже тоже объявляются политической деятельностью.
* вовлечение граждан, в том числе несовершеннолетних, в указанную деятельность или в финансирование указанной деятельности.
То есть практически все виды деятельности организаций могут быть расценены как политическая деятельность.
- Получается, что любую организацию, получающую финансирование из-за рубежа, можно при желании объявить иностранным агентом?
- Да. Например, иностранным финансированием считается плата, поступающая от граждан иностранных государств за участие в ваших мероприятиях. Мы, например, проводим международные летние школы, и в них принимают участие граждане других государств. В этом году мероприятие планируется провести в Армении, в нем примут участие граждане не только России, но и Армении, Казахстана, Украины, Киргизии. И если они оплачивают свое участие и переводят деньги на счет нашей организации, то получается, что это финансирование от иностранных граждан.
- Можно ли говорить, что признание Центра гендерных исследований* иностранным агентом приведет к прекращению его деятельности?
- В общем и целом, скорее всего, да. Конечно, сейчас достаточно много НКО, признанных иностранными агентами и продолжающих свою деятельность. Но в основном, это крупные организации. Например, это крупные правозащитные организации или крупные СМИ. Они могут позволить себе продолжить работу. Но небольшим региональным НКО выжить в этих условиях очень сложно. За любые нарушения требований к НКО – иностранным агентам, даже незначительные или неумышленные, следуют очень крупные штрафы. Кроме того, пребывание в этом статусе означает, что нужно раз в квартал подавать отчет в управление юстиции. Нужно ежегодно проводить внешний финансовый аудит, нанимать аудиторскую компанию. Вы должны везде писать, что вы иностранный агент. Я, например, не знаю: если нас объявят иноагентом, я должна на своей личной странице писать об этом, если уж Минюст ставит знак равенства между мной как личностью и организацией, которой я руковожу?
Все люди, которые с нами взаимодействуют, тоже должны будут указывать, что они принимали участие в мероприятии, которое организовано иностранным агентом. И если мы, например, оплачиваем дорогу и проживание участникам наших мероприятий, то получается, что они тоже получили иностранное финансирование.
Плюс сейчас принимается постановление Правительства РФ о просветительской деятельности, где иностранным агентам вообще запрещено ее вести. И мы просто не сможем работать.
ИЦГИ* существует уже 24 года, в следующем году у нас должен быть юбилей, до которого мы можем не дожить. За время нашего существования с нашими программами и проектами было связано большое количество молодежи, некоторые потом сделали успешную карьеру на государственной службе или в партиях, в том числе и «ЕР». Между прочим, Борис Мурванизде, например, тоже долго с нами сотрудничал, будучи студентом и аспирантом. Иван Крисанов, делающий успешную партийную карьеру в «Яблоке», тоже в студенческие годы был при нашем центре. Мы поддерживали и поддерживаем всех активных и талантливых, сейчас не только и не столько в регионе, сколько по всему пространству СНГ через наши международные летние школы, тренинги, культурные проекты. Кому будет лучше, если мы прекратим свою деятельность?
UPD: Комментарий пресс-службы правительства Ивановской области:
«28 апреля на сайте «Слухи и факты» размещена информация о центре гендерных исследований*. В статье утверждается (дословно), что «когда-то Ивановский центр гендерных исследований был создан при ИвГУ по инициативе Ольги Хасбулатовой – ныне руководителя аппарата правительства Ивановской области».
Данная информация не соответствует действительности. О.А. Хасбулатова никогда не выступала инициатором создания центра гендерных исследований* в Ивановском госуниверситете. Центр был создан в 1990-х годах по инициативе О. В. Шныровой, которая до сих пор руководит его работой. Уже длительное время О. В. Шнырова и ее центр функционируют за пределами Ивановского госуниверситета. Также отметим, что О. А. Хасбулатова никогда не сотрудничала с И. А. Школьниковым по этому вопросу».
* организация признана в Российской Федерации иностранным агентом
