Третий разговор Алексея Машкевича – с художником Валерием Бахаревым, сделавшим нонконформизм своей жизненной философией. Когда-то Валерий Михайлович приехал в Иваново по распределению, был встречен в штыки местной официальной художественной общественностью, но при этом перевернул сознание не одного поколения молодых ивановских художников (некоторым из тех молодых сегодня перевалило за 60). Бахарев всегда чурался политики, чурался власти, но никогда не входил с ней в клинч, живя как будто на расстоянии вытянутой руки от мэров, пэров и губернаторов. Он всю жизнь рисовал, писал, проектировал, резал по дереву – занимался чистым творчеством – влияя на жизнь города. Или понимая, но никогда этого не артикулируя, не вступая в пустые споры.
- Я был в Счётной палате у Михаила Меня, в приёмной висят ваши работы. Их подарили или их купили?
- То, что вы видели, – подарил.
- Но у вас ведь покупают картины – кто они, покупатели современного искусства?
- Это настолько ничтожно по суммам, что я даже не хочу говорить. Живопись, которой я посвятил жизнь, никогда не была для меня источником существования – ни сейчас, ни в перестройку, ни при советской власти.
- Художник должен быть бедным?
- Да, обязательно. Прочёл тысячу текстов, опровергающих этот постулат, но если бы я не был беден, ничего бы не сделал: не написал бы только за последний период шестьсот живописных работ и десять книг. Художник работает от обратного: чем ужаснее жизнь – а в Иванове жизнь художника ужасна, тем плодотворнее работается. Когда я три года роскошно жил в Китае и не знал, куда девать деньги…
- …вы привезли несколько сотен гуашей, сделали выставку, выпустили книгу.
- Да, я там очень много работал – но знали бы вы, какое там отношение к художнику. Я шёл на этюды, а надо мной несли зонтик – просто из уважения. Часами стояли за спиной и смотрели, как я пишу. В Китае учитель, а тем более художник – святой человек. Художник там не по правую руку, а в обнимку с Богом.
- Я был студентом художественного училища и помню, как в советское время система боролась с Бахаревым: не выставляли, не давали зарабатывать творчеством. Сейчас всё изменилось, и власть просто не обращает на вас внимания. Что хуже?
- Лучше, когда не обращают внимания. Власть художнику не нужна – она ничего в искусстве не понимает, а если помогает, пытается вылепить из тебя то, что ей хочется и нужно. В обмен ты теряешь свободу – главное, что есть у художника.
- В советские времена с вами на самом деле боролись?
- Каждый приличный художник тогда был знаком с организацией, которая называлась КГБ, – он должен был быть идеологически выверен, с ним там беседовали. На каждого наверняка был заведён какой-то листочек.
- Это касалось только членов официальных союзов или вас тоже?
- Я в их архивах не был, но, думаю, там про меня листочек есть. Со мной миллион раз беседовали о моём круге знакомых – ивановских и не только: пытались получить информацию, хотели знать буквально всё.
Книга выйдет из печати в середине января и будет продаваться в торговой сети РИАТ, в магазинах «Первый», «Заря» и «Горка». Следите за рекламой.
Чтобы увеличить, нажмите на фотографию
