Фото: Варвара Гертье
Никогда не понимал, чем и для чего занимается организация «Общероссийский народный фронт». Не понимал три года назад, когда делал интервью сразу с тремя местными сопредседателями. Не понимаю сейчас – после обстоятельного разговора с новым сопредседателем ивановского отделения Дмитрием Сафоновым.
- Когда речь заходит о таких, как вы, общественниках, меня интересует вопрос: а чем вы зарабатываете на жизнь?
- Я с начала 2000-х предприниматель, работаю на себя в разных ипостасях: имею доли в предприятиях, которые выплачивают кое-какие дивиденды, есть постоянно работающий бизнес по обслуживанию узлов учёта, консультирую людей, представляя интересы в судах, какие-то гонорары получаю. На жизнь хватает.
У меня квартира куплена, дом в деревне куплен, машины куплены. Мне достаточно полчаса-сорок минут в день: дать пинка управляющему и заниматься более интересными общественными делами. Раньше считал, что можно потратить на это полдня в неделю, сейчас трачу два-три дня, потому что есть результаты, которые мне интересны, и есть самореализация, есть моральное удовлетворение от результатов.
- Когда вы стали сопредседателем, вы говорили, что вы безработный. Стеснялись своего предпринимательского прошлого и настоящего?
- Как раз сейчас опять безработный ровно месяц – в планах очередной проект делать, где буду генеральным директором. По моему мнению, реально работающий человек тот, который делает что-то полезное на заводе и на фабрике. А людей, которые сидят в банках, руководят чем-то, я лично называю потенциальными бездельниками. Мы, руководители, в основном работаем языком.
- Чем вас привлекла общественная работа? Вы же тут ни валов не точите, ни землю не пашете…
- Я начал в «Народном фронте» как активист, потом стал членом ревизионной комиссии, потом членом штаба. Я там работаю уже четвёртый год. Это общественная деятельность, но я, если чем-то занимаюсь, делаю так, чтобы был серьёзный результат. Такой вот перфекционизм. Устал смотреть, как закрывались мои конкуренты, которые реально хорошо работали, у которых был нормальный бизнес, которые делали полезные вещи на стройке, в энергетике. А на их место приходили фирмы-однодневки, которые ни налоги не платят, ни черта не делают. Уровень взяточничества рос постоянно – перестали воровать с прибыли, стали воровать с убытков. Когда не сделано ничего, а уже украдено. Меня потихоньку это начинало взбешивать как гражданина. У меня двое детей, я живу в России, в городе Иваново, в Лежневском районе у меня дом в деревне, ехать отсюда никуда не собираюсь. Мне хочется, чтобы жизнь была безопасная, чтобы жили по закону и чтобы не было вокруг беспредела и безразличия.
- Вы считаете, что «Народный фронт» в состоянии что-то изменить?
- Вода камень точит, а добрые дела копятся. Если мы берём какую-то ситуацию, доводим её до конца – а это иногда получается...
- А какую ситуацию вы довели до конца?
- Этой осенью на контроле было три эпизода по теплоснабжению. Поселок Коляново, где мы оказались в сентябре, там было четыре разобранных дома без отопления, работало два рабочих и один разнорабочий. Мы устроили скандал, обратили внимание областных властей на ситуацию, заставили Ивановский район зашевелиться, и люди к концу октября были с отоплением. Это Приволжск – пуск газа в домах по программе переселения. К нам поступила жалоба, что переселяют в дома без электричества, без воды, без газа. Пришлось вместе с департаментом ЖКХ и с газовиками выяснять, в чём причина, экстренно просить допфинансирование, собирать народный сход – успокаивать. Народ собирался перекрывать федеральную трассу. В начале октября врезка газа была сделана и люди получили отопление. И третий пример, самый горячий – это дом на улице Октябрьская, 20-А в городе Кохма. Мы подключились в середине сентября, уперлись рогом, привлекли прокуратуру и всех, кого смогли. Просто ходили раз в неделю в областную прокуратуру и совместно думали, что делать. На прошлой неделе туда дали отопление. Пожалуйста, вот негромкие примеры.
- Всё, что вы перечислили, себе в заслугу ставит областное правительство...
- Ради Бога.
- …партия «Единая Россия»…
- Ради Бога.
- …и еще куча организаций. И понять, кто что реально делает…
- Мы за этим не гонимся.
- За «этим» – за чем?
- У нас есть движение – «Народный фронт», есть его достаточно простые уставные задачи. Первое, с чего мы начинали, – это мониторинг «майских» указов: выполнены – не выполнены. Мы должны собирать мнения обычных граждан – преподавателей, медиков – объединять, делать аналитику и передавать в Москву, в центральный штаб и дальше в администрацию президента, чтобы там знали реальное положение дел. Такой тихой, незаметной работы процентов семьдесят. Сейчас я из Кохмы приехал: осматривал дома, которые строят по программе переселения, беседовал с людьми – что нравится, что не нравится. По отчётам дома были заселены ещё в конце лета, а стоят полупустые, полузаселённые – опять несоответствие. Вчера были в Приволжске по вопросам переселения граждан. Опять всё зафиксировали – ни подрядчики, ни администрация ни черта не делают. И опять будем обращаться в надзорные органы. Была встреча с областной прокуратурой, и сам Ханько (Андрей Викторович Ханько – прокурор Ивановской области - Прим. ред.) признал, что в прокуратуру надо по два раза писать, с первого не «выстреливает» – дальше-то куда? Мы уже по три раза пишем. Борьба идет не разовая, а постоянная.
- Вы сказали, что началось всё с мониторинга зарплат простых врачей и учителей. Вы сменили на посту сопредседателя местного отделения «Народного фронта» Анну Малышкину. Кажется, она оставила пост именно из-за того, что у неё в НИИ Материнства и детства были нарушения по зарплатам. Особенно по разнице цифр – между руководящим составом и медперсоналом. Как так получалось, что бывший сопредседатель мониторила ситуацию в области, а на своем месте работы спокойно плевала на всех и вся?
- Оценку деятельности человека дает суд. Если бы у неё были правонарушения, её бы одернули, наверное, более серьёзно.
- Вы как общественник даете оценку действиям в Кохме и в Приволжске. Почему я как журналист не могу делать того же?
- У нас с вами схожие задачи – чтобы власть сигналы с мест слышала.
- Возвращаясь к Малышкиной: то, за что остальных вы полощете, своим, получается, можно делать. Как в правоохранительных органах: сами себя проверили в ходе внутренней проверки, обществу ничего не сказали – оно знать не обязано.
- Вопрос вы ставите очень острый. Может быть, даже в тупик поставили, но то, что было озвучено в журналистских материалах – нам напрямую жалобы не поступали.
- То есть то, что пишут журналисты – это вас не касается?
- Почему?
- Печатались же зарплатные ведомости из НИИ материнства, но вы их просто решили не замечать.
- Думаю, что это была общая ситуация на тот момент, Малышкина не выделялась на фоне областной больницы и тех же ЦРБ, которые потом были взгреты и поменяли много главврачей…
- А её просто убрали с поста сопредседателя?
- Мы не можем наказывать, поймите пожалуйста. Мы придавали ситуацию гласности. А дело наказания – не наше. Если бы там нашли состав преступления, правоохранительные органы отметились бы на этом фоне. У нас неприкосновенных нет, слава Богу.
- Как вы стали сначала соучредителем, а потом сопредседателем местного отделения? Кто вас позвал?
- Было предложение со стороны департамента внутренней политики. До этого я состоял сначала в «Единой России», потом в «Справедливой», занимался там общественной деятельностью.
- Ну, давайте не будем путать: в «Единой» и «Справедливой» Россиях вы занимались партийной, а не общественной деятельностью. Это разные вещи.
- Позиция «Общероссийского народного фронта» мне была интересна ещё до того, как я вошёл туда, – я наблюдал за движением со стороны. На тот момент департаментом внутренней политики руководил Альберт Короленко, с которым мы неформально общались – занимались спортом в одном клубе. Он сказал, что есть тренд расширения местного отделения «Народного фронта», и если интересно, можно попробовать там поработать. Я пришёл в местное отделение, заполнил необходимые анкеты, прошёл предварительную проверку и первые месяцев семь-восемь работал в статусе обычного активиста.
- Но вы числитесь соучредителем организации.
- Тогда как раз шло становление, регистрация местного отделения. Отбирали учредителей, больше сорока человек. Спросили: вы не против, Дмитрий Александрович, поучаствовать? Я, конечно же, был не против. У нас до этого был московский филиал, а потом сделали региональное отделение. И когда пошёл процесс регистрации...
- Вы перешли в разряд активного пользователя.
- Да, я был активистом-учредителем год до конференции, вошёл в ревизионную комиссию, потом через год только стал членом штаба, а год назад стал сопредседателем.
- Головокружительная карьера!
- За три года-то?
- Вам не кажется странной ситуация, когда организацию, призванную контролировать власть, формирует департамент внутренней политики? Власть сама отбирает людей, которые её будут контролировать.
- У нас в штабе есть и «пионеры», и «пенсионеры»: представители нескольких партий, в том числе «Единой России», «Родины», другие организации. Достаточно широко представлена вся общественность.
- Ещё раз: они пришли туда не сами, их позвал туда Альберт Короленко.
- За четыре года работы произошла большая ротация, у нас много активной работы на земле, с людьми, выезды. Профессиональные говоруны, которые есть…
- Вы не отвечаете на вопрос. Вы, борцы с властью, были…
- Да не борцы мы с властью.
- Вы не борцы с властью?
- Мы не борцы с властью.
- А кто же вы?
- Давайте ещё раз, к началу вернёмся. У нас есть уставные…
- Вы помощники власти, получается?
- Нет, мы…
- Передовой отряд?
- Нет, Алексей. У нас есть Манифест активиста, у нас есть устав, у нас есть принципы работы. Мы идём параллельно с властью – не перпендикулярно. Мы должны организовывать мостик между властью и народом, общественностью, чтобы власть слышала реальные…
- Чтоб бояре слышали быдло через вас.
- Да. Именно это главная наша задача. Поэтому мы общаемся и у нас постоянные выезды.
- А власть сама с быдлом общаться не может?
- Не то что не может, она не хочет. Там знаете как: приходит, полгода поработает – у него как бронзовая окраска появляется. Считает, что остальные все где-то там. Совершенное непонимание ситуации на земле и нежелание слышать людей, появляются розовые очки.
- Розовая краска не ваш цвет?
- Не мой. Я вчера облазил четыре дома за полдня, был в грязных подвалах, пообщался с пятнадцатью людьми под анкету, выслушал каждого человека, записал контакты и постараюсь потом контролировать эту ситуацию лично.
- А кто лично вас рекомендовал на должность сопредседателя?
- Румянцев Евгений Владимирович.
- А почему Павел Коньков так боялся местного отделения «Народного фронта»?
- А потому, что мы полгода, год, два указывали на проблемы, а они почему-то для него проблемами не становились.
- То есть как проблемами не становились?
- То есть вовремя не решались и доходило до того, что вылезали такие острые края, как, допустим, в ситуации с регоператором по ТКО. Ту же проблему с переселением граждан – мы спрогнозировали с точностью практически до пяти процентов за два с половиной года до окончания программы.
- Ну, СМИ тоже пишут, но на СМИ не обращают внимания. Почему именно «Народного фронта» боялся Коньков?
- Потому что одна из ротаций правительства, которая была посреди его правления, связана с проблемами в капремонте и с переселением граждан.
- Я помню проблемы, связанные с арестом Кабанова, а вот больших ротаций, связанных с переселением, не помню.
- А когда в отставку отправили – это почему?
- После ареста Кабанова.
- Нет, было прямо в выступлении Конькова сказано – за программу переселения. Я считаю, что доля работы «Народного фронта» в этом была. В капремонте мы указывали слабые направления, ввели эту проблему, а потом дружно расхлебывали. Проблему с переселением я уже указал: ему было точно написано, что произойдет и сколько не будет выполнено. По той же Романчук мы написали обращение за год до ситуации. За год! И можно было за этот год совершенно спокойно ситуацию разрешить: и человек был бы без пятна, и можно было бы бюджетные деньги не распиливать таким бессовестным образом. Получалось так, что иногда мы в цвет попадали жёстко.
- А Воскресенский вас боится сегодня?
- Почему нас надо бояться? Мы готовы сотрудничать, облегчать жизнь чиновникам. По той же сейчас карте убитых дорог – департамент дорожного хозяйства говорит нам: «Огромное спасибо! Нам гораздо легче стало работать. Нам не надо выезжать, вы нам фактические материалы на блюдечке с голубой каемочкой приносите». И мы готовы по многим направлениям так работать. По тем же свалкам и по всему остальному. По тому же ветхому жилью – если бы два с половиной года назад зачесались, выполнили бы всё нормально, не было бы того, что получилось.
- Не зачесались же.
- Но и Павла Алексеевича нет!
- Я вас услышал. Кто дал вам право от имени народа говорить?
- Любое решение или письмо, которое мы пишем, прежде чем сделать рекомендацию, появляются не просто так. Мы проводим не один, не два и не три круглых стола, дискуссионных площадки.
- Но народа-то там никогда не бывает.
- Вы у нас не были. Приходите ко мне на площадки!
- Я иногда вижу ваши пресс-релизы – нет там народа.
- По качеству жизни, по группе, которую я возглавляю, всегда большая активность, и людей достаточно приходит: иногда мест не хватает. Приезжают люди из области: из Юрьевца, из Савина, из Кинешмы – со своими проблемами и со своим видением ситуации. Всё это складывается в копилку, и на основании этого делаются общественные рекомендации. Возвращаясь к тому же ТКО, к которому мы сейчас приплыли: позицию «Народного фонда» замалчивало медиапространство, и единственные, кто чётко выступали против этой реформы, – профсоюзы и «Народный фронт». На совещаниях, которые были при Конькове, по этому поводу, мы выступали всегда чётко «против».
- Мне всегда ваша борьба с региональными операторами – что с первым, что со вторым – напоминала лоббирование чьих-то интересов. Борьба Мирского против ТКО и против свалки в Наволоках связана с тем, что у него там дача и он понимает, что потеряет в деньгах. Уверен, что и ОНФ – инструмент лоббирования каких-то структур и выступает именно там, где можно погреть руки.
- У нас есть только интерес народа. Лоббировать чьи-то местные интересы в ОНФ не получится – любая общественная рекомендация и любое письмо, которое уходит в сторону губернатора, обязательно согласуется с центральным штабом в Москве. Даже наши пресс-релизы всегда выходят с опозданием, потому что прежде чем вывешивать их на сайте, мы всегда их согласовываем.
- И о какой вашей самостоятельности тогда можно говорить? Ваш коллега по сопредседательству Василий Скворцов в открытую призывал нарушать закон, сам его нарушал, кичился этим – не платил сборы по капремонту. В итоге он проиграл все суды, признан нарушителем. В отличие от ситуации с Малышкиной суд признал его виновным, но он остается сопредседателем, выражает народное мнение. Вам не кажется, что есть диссонанс?
- Где же ангелов-то набрать, скажите мне?
- Отлично! На этом можно бы и закончить.
- Скажите мне, где?
- У меня нет ответов. Я не учу никого жить – вы учите.
- Мы не учим, мы рекомендуем.
- Но рекомендуют люди, которые нарушают закон. Это нормально?
- Он за это понёс ответственность, деньги выплатил, как полагается.
- Выводы и расчёты ваших экспертов (слово экспертов я бы в кавычки поставил) постоянно подвергаются критике профессионалов. Именно поэтому я не посылаю журналистов на ваши заседания и не публикую информацию о «Народном фронте». Есть ощущение, что вам всё равно, о чём говорить, лишь бы вякнуть, оседлать горячую тему и каким-то образом на ней въехать в непонятный мне рай. Что или кто гарантирует вам безнаказанность и возможность поднимать любые темы, не заботясь о том, насколько ваше мнение соответствует здравому смыслу?
- Те общественные рекомендации, которые мы сделали, процентов на семьдесят оказались правдой. С программой переселения обгадилось правительство: они с экспертами, они лучшие специалисты.
- Вы говорите, что действуете параллельно с правительством, а сейчас оказывается, что воюете. Вы определитесь: или икону убрать, или трусики надеть.
- Не воюем мы. У вас какая-то позиция интересная. Понимаю, что она должна быть острая...
- Нормальная позиция. Я не понимаю, зачем вы нужны, кто вас финансирует, чем вы занимаетесь и чьи интересы отстаиваете.
- Интересы – ещё раз повторю – народа отстаиваем.
- Да перестаньте!
- Вы, Алексей, тогда общайтесь с народом побольше.
- Ни разу от народа не слышал про «Народный фронт».
- Если интересно, приходите к нам в офис – покажу папки с жалобами, которые у нас обработаны. Сотни, тысячи жалоб, которые пришли от жителей. Не всем мы помогли, но большей части. Почему мы занимались тем же переселением граждан? Потому что было большое количество жалоб. Мы занялись проблемой регоператора по капремонту из-за того, что нам нечем больше заняться? Потому что было большое количество жалоб.
- И занимались, призывая нарушать закон и не платить.
- Когда такое было?
- Скворцов с экранов телевизоров призывал.
- Василий Вавельянович?
- Да. И сам не платил и был осуждён.
- Давайте вы у Скворцова тогда спросите.
- Но я с вами разговариваю.
- Если мои в выступления в «Актуально» взять, то там чётко сказано: законы надо исполнять в любом случае.
- По ТКО вы говорите, что надо сделать два, три, четыре оператора, но есть же областной закон.
- Во Владимире сейчас на выходе реформа с тремя регоператорами – это законно.
- Она не принята ещё.
- Но она на выходе. Каждый раз почему-то есть доверие к экспертам нашего доблестного правительства, которое завело область в тупик – в глубокую задницу, говоря по-русски.
- Кто финансирует деятельность «Народного фронта»?
- Я не могу сказать.
- Но вы сопредседатель. Вы же…
- Я на зарплате не нахожусь, у нас только пресс-секретарь и исполком на зарплате. Они все трудоустроены в Москве, в центральном аппарате.
- А кто финансирует центральный аппарат?
- Я не знаю. Мне не особо интересно.
- Ясно же, что ОНФ – это была пиаровская штука к очередным выборам. Сейчас эта история, видимо, бесславно заканчивается. Когда она подойдёт к концу, как вы думаете, вас тихо распустят или призовут к ответу и попросят рассказать, чем вы тут занимались?
- Я в жизни всем занимаюсь серьёзно и никогда не боюсь ответить за свои дела, поскольку все, что делаю, я делаю по совести и в интересах большого количества людей. Я всю жизнь так живу.
- Тем более на общественной должности, куда пригласили из правительства, бояться нечего.
- Меня туда пригласили активистом.
- Но из правительства же пригласили?
- Так активистом! Вы поймите. Вас завтра вот, волонтёром пригласят поработать из правительства, вокруг дома убрать, – это тоже просьба правительства, что ли?
- Конечно.
- Я считаю, что нет. Это не на зарплату приглашают, а на общественную деятельность, бесплатно! В неё еще свои деньги вкладываешь.
