Сергей Морозов. Последнее слово в суде. Полностью

Уважаемый Суд! Уважаемые участники судебного процесса! Присутствующие!

Завершилось судебное следствие, состоялись обвинительные и защитительные речи участников судебного процесса. Перед удалением суда в совещательную комнату я, как подсудимый, имею право на последнее слово, слово, которое должно подытожить весь уголовный процесс по моему делу. Да, с формальной точки зрения – это выглядит именно так. Но наши суды – это не закрытые частные клубы по интересам, это публичные органы. И если мы признаем, что приговоры судов имеют нравственно-педагогическое значение, независимо от того, обвинительные они или оправдательные, то последнее слово подсудимого перед тем, как суд постановит свой приговор, выступает тем мостиком через горный поток лжи, людского коварства и злых помыслов, по которому предлагается пройти суду в совещательную комнату, чтобы вынести свой вердикт не в интересах одной лишь личности, а в большей степени общественных интересах, чтобы предупредить возможность судебной ошибки в приговоре, которая неизбежна, если суд будет переходить эту бурлящую реку вброд по скользким и мокрым валунам, разбросанным обвинительной властью.
Все вы являетесь свидетелями так называемого резонансного уголовного дела заместителя председателя городской Думы Морозова, организованного следственными органами при поддержке Прокуратуры Ивановской области. Информационный шум вокруг моего уголовного дела подняли сперва следственные органы, а затем его поддержали средства массовой информации, создав во мне образ злостного депутата-коррупционера, такого антигероя взрослых сказок, которым в пору пугать больших дяденек-чиновников. Об абсурдности обвинения и недоказанности наличия в моих действиях состава преступления по всем трем эпизодам обвинения я изложил в прениях, которые я представил суду в письменном виде. Я считал себя невиновным на предварительном следствии, когда для меня были скрыты коварные уловки стороны обвинения, и, тем более, сейчас не считаю себя виновным не по одному из эпизодов предъявленных мне обвинений, когда вся фальшь и лож лиц, именующих себя блюстителями правопорядка, со всей очевидностью вскрылись в суде.

Уважаемый суд!
Всё мое уголовное дело похоже на басню Ивана Андреевича Крылова «Волк и ягненок», которую мы все знаем со школьной скамьи. Вспомним первые строки этого бессмертного произведения: «У сильного всегда бессильный виноват: тому в истории мы тьму примеров слышим…». И в конце басни диалог Ягненка с Волком завершается следующими словами: Ягненок – «Ах, я чем виноват?» Волк – «Молчи! Устал я слушать. Досуг мне разбирать вины твоей, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Сказал и в темный лес Ягненка поволок». Эти строки, написанные в 18 веке, во всей красе отражают наши сегодняшние юридические реалии: кто сильнее, тот и прав. Ну на самом деле, что может доказать Ягненок голодному Волку? Так же думает и сторона обвинения: что может доказать депутат местного уровня голодному до взяточников ужасному прокурорско-следственному зубастому серому хищнику. Ведь ему даже не нужно ни перед кем оправдываться. Перемолотит своими мощными челюстями очередную жертву и даже не подавится. Но Волку стоило бы задуматься о незыблемом в таком случае Золотом правиле, проверенном временем: поступай с другим так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Ибо наступит час, когда отыщется сила, больше чем у Волка. Как тогда он заговорит? Как Ягненок? Хотелось, чтобы вся мощь прокурорско-следственного аппарата была направлена не на разрушение, а на созидание, на восстановление справедливости.

Ваша честь!
Многое дал бы я за то, чтобы вы на мое дело посмотрели как на свое собственное, если бы нечто подобное, не дай Бог, произошло с вами. Если бы вы судили обо мне так же, как о себе, то я уверен, вас случившееся со мной возмутило настолько бы, что те тяготы и лишения, которые я несу, вам покажутся слишком суровыми и не справедливыми.
Ваша честь! Я родился в небогатой даже по советским меркам семье медсестры и профессионального водителя. Мое детство и отрочество прошли за Полярным кругом в городе Норильске. Я не относился к так называемой «золотой молодежи», мои родители, чтобы прокормить семью (а нас было трое детей) работали в две, а то и в три смены и с раннего детства я видел, как тяжело достается «хлеб насущный». Летом на школьных каникулах я не ездил, как мои сверстники, отдыхать с родителями «на материк», я работал разнорабочим, чтобы принести лишнюю копеечку в семью. После окончания школы я приехал в незнакомый мне город Иваново, где у меня не было ни родных, ни близких, где я без чьей-либо протекции с первого раза поступил в Ивановский государственный университет на юридический факультет. Я благодарен своим родителям за то, что они приучили меня с детства к добросовестному труду, привили любовь к чтению книг и стремлению к знаниям, уважать старших и защищать слабых, быть справедливым, чтить и уважать законы.

Ваша честь!
После окончания университета, руководство юридического факультета предложило мне остаться на кафедре государственного права и заняться научно-педагогической деятельностью. Я 19 лет верой и правдой проработал преподавателем юридического факультета ИвГУ, 13 из которых занимал должность заместителя декана указанного факультета. Не имел ни одного дисциплинарного взыскания, старался создать материальную заинтересованность у преподавателей факультета в занятии научно-педагогической деятельностью, сделать учебные будни студентов более комфортными, отвечающими современным реалиям. На своих лекциях и в ходе практических занятий я всегда учил студентов в своей будущей профессиональной деятельности руководствоваться теми принципами, которые сам защищал и отстаивал в своей жизни: законностью, справедливостью, гуманизмом, а также рекомендовал им прислушиваться к голосу своей совести.

Ваша честь!
Я в течение 14 лет трижды избирался депутатом Ивановской городской Думы (и у меня были шансы избраться и в четвертый раз). В свою первую избирательную кампанию я выбрал себе политический лозунг, с которым шел на выборы: «Я дам вам защиту закона!». Это было моё кредо в течение всей моей депутатской деятельности. Обладая познаниями в юриспруденции, я использовал их на благо жителей нашего города: мои избиратели обращались ко мне не только как к депутату (помочь отремонтировать подъезд, кровлю дома, систему отопления или канализации, благоустройство придомовой территории), но в большей степени как к правоведу, то есть человеку, который поможет им разобраться в хитросплетениях российского законодательства и правовыми средствами защитит их от чиновничьего произвола.

Ваша честь!
Несколько лет назад я состоял в «Международной Лиге адвокатов», осуществляя защиту по уголовным делам, и для меня, честно говоря, было удивительно услышать в суде от оперативных работников полиции, что их незаконные посещения меня в СИЗО были связаны с разъяснением мне норм уголовно-процессуального законодательства. Я являюсь кандидатом юридических наук, занимаюсь научной деятельностью в достаточно узкой области: правовое регулирование межбюджетных отношений. В своей профессиональной деятельности я никогда не гнался за регалиями, наградами и материальными благами – это чуждо моей внутренней природе. Я отдавал людям свои знания и свой опыт совершенно бескорыстно, не требуя взамен ничего. Наверно, поэтому моя нетерпимость ко всякого рода несправедливости, христианская любовь и доверие к людям сыграли со мной злую шутку: меня судят за преступления, которые я не совершал.

Ваша честь!
Я воспитываю несовершеннолетнюю дочь, которая вступает в трудную и опасную пору взросления, где как никогда ей нужна сильная и мудрая опора в виде родительской заботы. К сожалению, наше общество так устроено, что лишив возможности нормальной жизнедеятельности одного человека, непременно создается цепь неблагоприятных последствий для других – родных и близких ему людей.

Ваша честь!
Сторона обвинения ошибочно полагает, что у меня был авторитет и иные возможности занимаемой должности. У меня, как у заместителя председателя Ивановской городской Думы была всего лишь одна привилегия по сравнению с другими депутатами: осуществлять рутинную работу по подготовке очередных заседаний Ивановской городской Думы. Я никогда не осуществлял функции представителя власти, я был представителем жителей г. Иваново, избравших меня своим депутатом, чтобы я в органах власти выражал их интересы. Я никогда не состоял на муниципальной службе и не выполнял никаких организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций в Администрации города Иваново. Моя профессиональная, общественная, преподавательская и научная деятельность создали мне в г. Иванове исключительно личный авторитет, который сложился в ходе более чем двадцатипятилетнего служения обществу и его использование в профессиональной деятельности не является уголовно наказуемым деянием.
«О, великая сила истины! От умыслов людских, от хитрости, от шутовства, от притворства и коварства легко и просто она сама защитит себя. Право же, на этот раз многоопытный сочинитель предложил нам завязку, что ни смысла в ней нет, ни конца к ней не придумаешь». Ваша честь, эти слова Цицерона, красной нитью проходят через все мое уголовное дело. Вообще по моему уголовному делу сложилась парадоксальная ситуация, не известная современной российской судебной практике: все свидетели обвинения (а их около сорока) в ходе судебного следствия выступали в роли свидетелей защиты. Все вещественные доказательства, представленные стороной обвинения суду, в том числе материалы оперативно-розыскной деятельности, в большей степени относились к доказательствам стороны защиты, нежели обвинения. Стороне защиты пришлось лишь уточнить некоторые из них и, поскольку они были разбросаны в хаотичном порядке по томам уголовного дела, выстроить их в логическую цепь, подтверждающую полную мою невиновность.

Ваша честь!
Следующей особенностью моего уголовного дела является то, что в других судебных процессах по взяточничеству защита сражается, чтобы признать аудио и видео-фиксацию, полученную в результате оперативно-розыскных мероприятий, недопустимым доказательством, в моем уголовном деле сторона защиты наоборот предлагала суду рассматривать результаты оперативного эксперимента, как доказательство моей невиновности. Сторона защиты хоть и приводила доказательства о незаконности осуществляемых в отношении меня оперативно-розыскных мероприятиях, но делала это лишь с той целью, чтобы показать суду об изначальном существовании у сотрудников полиции умысла на провокацию взятки до назначения ими оперативного эксперимента. Основной свидетель обвинения Морковкина С.А. в ходе судебного следствия призналась, что она ранее неоднократно участвовала в оперативных экспериментах, проводимых сотрудниками полиции, что она не собиралась передавать мне взятку, поскольку поняла, что ее раскрыли, как агента оперативного эксперимента. Оперативный сотрудник, под руководством которого осуществлялся оперативный эксперимент, Никошин М.С, в ходе судебного разбирательства признал, что он прекратил проведение оперативного эксперимента, поскольку его агент был раскрыт, и дальнейшее проведение эксперимента не имело смысла. То есть лицу, действующему под его контролем, не удастся передать мне взятку через посредника Купчишина А.А. Осужденный Купчишин А.А. в судебном заседании фактически признался, что он оговорил меня на стадии предварительного расследования, что он заведомо не собирался брать никаких денежных средств от Морковкиной С.А. для последующей их мне передачи, так как он был уверен, что Морковкина С.А. является провокатором.

Ваша честь!
Следующей беспрецедентной особенностью моего уголовного дела является то, что в нем не только нет предметов взятки, но и отсутствуют взяткодатели. Как я уже сказал выше, Морковкина С.А. хоть и выступала в роли взяткодателя-провокатора, действуя под контролем сотрудников правоохранительных органов, но ей не удалось сыграть эту роль до конца, она была мною раскрыта и изобличена, как провокатор. Гогохия М.Р., передавая денежные средства Купчишину А.А., и на стадии предварительного расследования и в ходе судебного следствия утверждал, что он никаких взяток никогда никому ни через кого не давал. Он рассчитывался с Купчишиным А.А. за оказанную им услугу, а меня не знает и обо мне никогда не слышал. Причем, передача денег от Гогохия М.Р. к Купчишину А.А. началась с августа 2014 года и закончилась летом 2016 года, когда я уже находился в статусе подсудимого. Все денежные средства в размере 2 миллиона 500 тысяч рублей, переданные Гогохией М.Р. Купчишину А.А. последний, как он пояснил в судебном заседании, потратил на свои личные нужды. Липатов Т.Л. и Медведников В.Н. никогда не рассматривали себя потенциальными взяткодателями по отношению ко мне. Причем действия Купчишина А.А. эти два уважаемых предпринимателя области расценивали как недобросовестную конкуренцию, шантаж или даже мошенничество, часто встречающиеся в строительном бизнесе, к чему я с их слов не имел никакого отношения.

Ваша честь!
Государственный обвинитель, умышленно желая завуалировать факты моей непричастности к инкриминируемым мне преступлениям, тем самым пытаясь направить суд по ложному пути, сначала в обвинительном заключении, а затем и в ходе прений начал приводить доказательства своей правоты с середины событий. Между тем, фальсификация доказательств по моему делу с целью привлечь к уголовной ответственности заведомо невиновное лицо, развивалась с первого шага. С первого шага логически развивавшиеся события фальсификации довели до последнего абсурдного результата.

Ваша честь!
21 ноября 2014 года в моем служебном кабинете появляется предприниматель Морковкина С.А. с неустановленной звукозаписывающей аппаратурой и начинает упрашивать меня помочь ей с ускорением процесса выделения ей в аренду интересующего ее земельного участка. При этом особо акцентируя внимание на том, что если я ей помогу, то ее благодарность не будет знать границ. Я объясняю предпринимателю, что она обратилась к депутату, у которого нет полномочий по предоставлению в аренду земельных участков, что я не бегаю по этажам Администрации г. Иванова с этой целью, мне это запрещено законодательством. Единственное, что я ей могу посоветовать, это начать процесс оформления интересующего ее земельного участка в аренду самостоятельно путем подачи соответствующего заявления в Администрацию г. Иванова или обратиться в специализированную юридическую фирму, оказывающую подобного рода услуги. Как раз директором одной из такой фирмы являлся мой знакомый Купчишин А.А., визитку которого я передал Морковкиной С.А. Затем, поскольку предприниматель Морковкина С.А. вела речь со мной о «благодарности, которая не будет знать границ», я предложил ей выступить жертвователем в благотворительный фонд «Родной город» на нужды инвалидов. Предприниматель Морковкина С.А. согласилась поучаствовать в благотворительности. Причем речь шла не о передаче мне каких-то ценностей, а об официальном перечислении денежных средств на расчетный счет общегородского официального благотворительного фонда после того, как предприниматель Морковкина С.А. станет правообладателем интересующего ее земельного участка. Я же со своей стороны пообещал Морковкиной С.А. взять под личный депутатский контроль ее заявление о предоставлении ей земельного участка в аренду на предмет соблюдения законодательства и соответствующих административных регламентов со стороны должностных лиц Администрации г. Иваново и сообщить руководству города о ее благотворительных намерениях стать социальным партнером города.
Во время первой встречи с Морковкиной С.А. меня не покидало ощущение того, что она появилась в моем служебном кабинете не случайно, а с провокационными целями. О своих ощущениях я открыто сказал Морковкиной С.А., пояснив, что не надо мне предлагать никаких благодарностей, я их все равно не приму. А также попросил Морковкину С.А. передать тем лицам в погонах, которые прислали ее ко мне, что с точки зрения уголовного законодательства я, как депутат, не являюсь специальным субъектом по делам о взятках, у меня нет никаких полномочий по предоставлению земельных участков в аренду, взяточников им нужно выявлять в Администрации города, а не в городской Думе. Морковкина С.А., что-то несвязное пролепетала в ответ, типа, что я ее не правильно понял, она честный предприниматель, что она пришла ко мне по протекции моей знакомой и мои выводы беспочвенны, а опасения – напрасны. К сожалению, данный мой диалог с Морковкиной С.А. был удален фальсификаторами моего уголовного дела с аудиозаписи нашей встречи. Я считаю, что именно поэтому в моем уголовном деле появился изначально неисправный диктофон, на который якобы была сделана запись нашего с Морковкиной С.А. разговора.
Дальнейший ход событий подтвердил правильность моего первого ощущения о провокационности действий Морковкиной С.А. Купчишин А.А., не осознавая того, своим стремлением к легкой наживе раскрыл Морковкину С.А. как провокатора. Желая проверить платежеспособность предпринимателя Морковкиной С.А. с целью обозначения ей размера будущего гонорара за свои услуги, предприниматель Купчишин А.А., первоначально не зная о моих договоренностях с Морковкиной С.А. относительно ее благотворительности, обозначил Морковкиной С.А. рыночную стоимость двух земельных участков, интересующих ее, в размере 15 миллионов рублей. Причем, в качестве обеспечения исполнения сделки он предложил Морковкиной С.А. поместить на хранение в банковскую ячейку денежную сумму в размере от одного до двух миллионов рублей. Морковкина С.А., действуя под контролем сотрудников полиции, обрадовалась такому ходу событий, тут же согласившись и с суммой обеспечения и со стоимостью земельных участков, названной ей Купчишиным А.А. Однако, через некоторое время (примерно в середине разговора с Купчишиным А.А.), вспомнив, что она играет роль провокатора, сделала вид, что ее не устраивает общая цена сделки и что по этому вопросу ей необходимо встретиться со мной, хотя в будущем она готова к сотрудничеству с Купчишиным А.А. и даже приготовит ему для передачи один или два миллиона рублей в качестве обеспечения.
28 ноября 2014 года предприниматель Морковкина С.А. вновь обратилась ко мне и в ходе встречи сообщила, что хоть она и готова воспользоваться услугами Купчишина А.А. по оформлению в аренду интересующих ее земельных участков, однако ее не устраивает сумма в 15 миллионов рублей, которую ей назвал Купчишин А.А. Когда я объяснил Морковкиной С.А., что я не собираюсь с ней вести никаких разговоров на денежные темы, что меня никоим образом не касаются и совершенно не интересуют вопросы ценообразования, с которыми она ко мне пришла, Морковкина С.А. тут же предложила мне свой вариант суммы, в отличие от той, которую ей обозначил Купчишин А.А. – 12 миллионов рублей. Поняв, что Морковкина С.А. хочет спровоцировать меня к тому, чтобы именно из моих уст прозвучал размер денежной суммы, которую она якобы собирается перечислить на благотворительные цели, я не поддался на провокацию и в очередной раз повторил Морковкиной С.А., чтобы она не решала со мной никакие денежные вопросы и прекратила вести со мной разговоры на эту тему. Зная из официальных отчетов благотворительного фонда «Родной город», что не один предприниматель города, не одна крупная организация, расположенная на территории города, никогда не вносили в фонд пожертвования на сумму свыше двух миллионов рублей, я понял, что мои ощущения от первой встречи с Морковкиной С.А. об ее истинных намерениях подтвердились: Морковкина С.А. пришла ко мне с целью склонить меня на получение от нее взятки. Дальнейшие действия Морковкиной С.А. окончательно убедили меня в моем предположении. В ходе встречи Морковкина С.А. ясно давала мне понять, что ее интересует не размер благотворительного взноса, не предпринимательские услуги Купчишина А.А. по оформлению земельных участков в аренду. Ее главный интерес – это должностное лицо, с которым она может вести переговоры о денежном вознаграждении за предоставление ей в аренду земельных участков. Я объяснил Морковкиной С.А., что я, как депутат, представитель жителей города, рассматриваю ее только с точки зрения потенциального жертвователя в благотворительный фонд, как лицо, осознающее социальную ответственность бизнеса перед городом. Видя, что я не поддаюсь на ее провокации, Морковкина С.А. решила играть со мной в открытую и предложила мне взять у нее якобы на хранение денежные средства в рублях и в иностранной валюте в сумме от одного до двух миллионов рублей, которые она якобы приготовила для передачи Купчишину А.А. в качестве обеспечительного аванса серьезности и искренности ее намерений. При этом Морковкина С.А. пояснила мне, что она просто принесет денежные средства в указанном размере в мой служебный кабинет, и я могу даже к ним не прикасаться. Я в категорической форме отказался от предложения Морковкиной С.А., объяснив при этом, что ни мне, ни Купчишину А.А., ни кому-либо еще никаких денежных средств передавать не надо. Что все денежные средства, которые Морковкина С.А. согласна будет внести в качестве пожертвования, она будет перечислять совершенно легально и только в официальный благотворительный фонд.
Ваша честь! С одной стороны, как юрист я понимал, что меня усиленно пытаются склонить на получение взятки, и во избежание негативных последствий мне нужно как можно быстрее прекратить отношения с Морковкиной С.А. и сообщить об этом факте в правоохранительные органы. С другой стороны, как политик, я не мог удержаться от соблазна выяснить, против кого конкретно направлена провокация, кто является ее заказчиком. Надо было учитывать политическую ситуацию, сложившуюся на тот момент в областном центре: к руководству области пришла новая команда и началась, как в таких случаях говорят, «политическая возня», связанная с формированием будущей структуры городской власти. Я решил на свой страх и риск более внимательно понаблюдать за дальнейшим поведением Морковкиной С.А., в какой-то части даже подыграть ей определенными своими действиями и фразами с целью сбора как можно больше информации о лицах, которые стоят за провокационными действиями Морковкиной С.А.

Ваша честь!
Моя ошибка заключалась в том, что я из-за своей христианской доверчивости к людям не учел, как говорится, пресловутый человеческий фактор. А именно: жажду наживы, которая застилает подчас глаза элементарному чувству безопасности и самосохранения. Иначе я не могу объяснить нелогичное поведение Купчишина А.А. в общении с Морковкиной С.А., о котором я узнал только из материалов моего уголовного дела. После второй встречи с Морковкиной С.А. я не стал объяснять Купчишину А.А. мотивы продолжения моего с ней общения, я лишь предостерег его о том, что я подозреваю Морковкину С.А. в провокации взятки. И, по моему глубокому убеждению, она не собирается быть никаким благотворителем. Я попросил Купчишина А.А. не торопиться оказывать услугу Морковкиной С.А., присмотреться к ней более внимательно и вести себя с ней предельно осторожно, чтобы у него с Морковкиной С.А. не было никаких разговоров о наличных расчетах, об авансах, банковских ячейках и прочих моментах, которые могли бы быть ею использованы в провокационных целях. Купчишин А.А. заверил меня, что хоть он и не верит в мои предположения относительно провокационности намерений Морковкиной С.А. (он якобы проверил Морковкину С.А. через свои каналы в правоохранительных органах), но во взаимоотношениях с ней он будет вести себя предельно осторожно. При этом Купчишин А.А., сославшись на рекомендации своих коллег, сказал мне, что в целях безопасности от провокационных действий Морковкиной С.А. он планирует готовить пакет документов на земельные участки, интересующие Морковкину С.А., не на нее лично, а на третье лицо (либо на свою юридическую фирму, либо на одного из своих знакомых предпринимателей) с последующей передачей ей прав и обязанностей по договорам аренды. Поскольку я знал, что такой правовой механизм, как передача прав и обязанностей по договору аренды недвижимого имущества третьему лицу предусмотрен в гражданском и земельном законодательстве, то слова Купчишина А.А. не вызвали у меня опасений.

Ваша честь!
На тот момент в моих взаимоотношениях с Морковкиной С.А. идея Купчишина А.А., как я считал, заслуживала внимание, поскольку, во-первых, я уже был совершенно уверен, что Морковкина С.А. пришла ко мне чисто с провокационными целями и ей не нужны земельные участки для строительства гостиницы и административного здания в глухом месте города, где нет никакой инфраструктуры, в том числе даже подъездных путей, а организация специализированной штрафной стоянки на 0,6 Га земли является всего лишь прикрытием. Во-вторых, я не собирался никоим образом действовать в интересах Морковкиной С.А., оказывая ей какое-либо содействие в оформлении в аренду якобы интересующих ее земельных участков. И наконец, в-третьих, я в течение месяца рассчитывал выяснить интересующую меня информацию о заказчике провокации, после чего тут же намеревался прекратить всякие контакты с Морковкиной С.А. и потребовать сделать тоже самое от Купчишина А.А.
Что касается земельных участков, интересующих Морковкину С.А., оформляемых Купчишиным А.А. на третье лицо, то я планировал процесс по их формированию прекратить на стадии принятия рекомендательного решения комиссии по землепользованию и застройке в отношении указанных участков, которое не порождает никаких правовых последствий. Я сказал Купчишину А.А., что меня устраивает такое положение вещей и еще раз попросил его не торопиться с формированием пакета документов по земельным участкам, интересующим Морковкину С.А., потянуть время, хотя бы до конца года, в течение которого я намеревался получить информацию о заказчике провокации.
18 декабря 2014 года Морковкина С.А. в третий раз появилась в моем служебном кабинете и попросила меня прокомментировать сделанное ей Купчишиным А.А предложение относительно оформления интересующих ее земельных участков в аренду не лично на Морковкину С.А., а на третье лицо с последующей передачей ей прав и обязанностей по договору аренды от этого лица. Я разъяснил Морковкиной С.А., что вариант, предложенный ей Купчишиным А.А., не нарушает действующее законодательство и является гарантией моей личной безопасности от ее возможных провокационных действий, если она каким-то образом попытается использовать мое предложение ей выступить в качестве благотворителя в провокационных целях. Морковкина С.А., сделав вид, что она понимает о чем я ей говорю, в то же время в очередной раз предложила мне взять у нее денежные средства в размере одного миллиона рублей, которые она приготовила для Купчишина А.А. с условием, что интересующие ее земельные участки будут оформлены ей в аренду напрямую, без участия третьего лица. Я отказался от предложения Морковкиной С.А. взять у нее деньги, пояснив, чтобы она больше ни мне, ни Купчишину А.А. не предлагала никаких миллионов, никаких задатков, никаких авансов. Чтобы в отношениях с Купчишиным А.А. у нее не было никаких банковских ячеек, все оформлялось в соответствии с договором и что она может выплатить аванс Купчишину А.А. за его работу только при условии, если я лично, и никто другой, покажу ей первые постановления Администрации г. Иванова об утверждении актов выбора интересующих ее земельных участков. Естественно, я не собирался этого делать, так как я был уверен, что до издания постановлений Администрации г. Иванова дело просто не дойдет, а в ближайшее время я и Купчишин А.А. прекратим с Морковкиной С.А. всякое общение.

Ваша честь!
В конце декабря 2014 года я пригласил к себе Купчишина А.А. и потребовал от него прекращения общения с Морковкиной С.А., отзыва из Администрации г. Иванова всех заявлений лица, на которого он оформлял пакет документов по земельным участкам, интересующих Морковкину С.А. Я объяснил Купчишину А.А., что я абсолютно уверен в провокационности действий Морковкиной С.А. и дальнейшее с ней общение становится опасным. Будучи уверенным в том, что Купчишин А.А., являясь юристом по образованию (о чем он мне неоднократно говорил) и благоразумным человеком, понимает о чем я ему говорю и выполнит все мои требования, я не стал контролировать в Администрации г. Иванова отказ Коршунова Г.В. от своих градостроительных намерений в отношении земельных участков, интересующих Морковкину С.А. После этого разговора с Купчишиным А.А. о существовании Морковкиной С.А. я забыл до середины февраля 2015 года, когда должностными лицами полиции в отношении меня и членов моей семьи начали усиленно проводиться незаконные оперативно-розыскные мероприятия.

Ваша честь!
Только из постановления следователя о возбуждении в отношении меня уголовного дела я узнал, что Купчишин А.А. не только не выполнил мои требования, но, напротив, заведомо зная, что я прекратил всякие контакты с Морковкиной С.А. и никогда не был знаком с Коршуновым Г.В., используя свои хорошие отношения с должностными лицами Администрации г. Иваново и прикрываясь моей фамилией оформил в аренду два земельных участка на своего знакомого Коршунова Г.В. Только из материалов уголовного дела, когда я стал с ними знакомиться, я узнал, что Купчишин А.А., несмотря на мои требования, продолжал общение с Морковкиной С.А. вплоть до своего задержания, действуя из своих корыстных побуждений. Остро нуждаясь в денежных средствах на содержание двух несовершеннолетних детей, а также для возврата долга в размере одного миллиона рублей свидетелю Саркисяну К.А., Купчишин А.А., предполагая, что Морковкина С.А. действует под контролем сотрудников полиции, не собирался участвовать в передаче ей прав и обязанностей по договорам аренды земельных участков, оформляемых им на своего знакомого Коршунова Г.В. Он самонадеянно рассчитывал на то, что в любой момент он может прекратить общение с Морковкиной С.А. без каких-либо негативных последствий для себя. Он вынужден был путем обмана завладеть тремястами тысячами рублей меченых денег, которые ему передала Морковкина С.А. в качестве аванса за его работу. Причем, Купчишин А.А. так быстро распорядился указанными денежными средствами в своих личных целях, что оперативным работникам не удалось отследить их движение.
Осуществляя поиск переданных Купчишину А.А. меченых денег, оперативные сотрудники с середины февраля 2015 года буквально следовали за мной и моей супругой попятам, плохо скрывая свое присутствие. Я думаю, что именно из-за этого поиска 21 февраля 2015 года в мою квартиру было осуществлено незаконное проникновение неизвестными лицами. После этого события, опасаясь, что в отношении меня со стороны оперативных сотрудников будет осуществлена попытка провокации преступления (взятки, незаконного хранения наркотических средств или боеприпасов), я вынужден был официально обратиться в УФСБ России по Ивановской области, в Прокуратуру Ивановской области и в УМВД России по Ивановской области. Эти опасения провокации я связывал только с одной фамилией – Морковкиной С.А.
Поняв, что я окончательно прекратил все отношения с Морковкиной С.А. и каким-то образом вычислив, что она действует под контролем сотрудников полиции, а Купчишин А.А., скрываясь от Морковкиной С.А., всего лишь оттягивает время возврата ей денежных средств, которые он взял у нее путем обмана и что Морковкиной С.А. не удастся передать двенадцать миллионов рублей меченых денег Купчишину А.А., должностное лицо, осуществляющее оперативный эксперимент, 26 февраля 2015 года приняло решение об его окончании.
Однако, Ваша честь, оперативные сотрудники не могли смириться с мыслью о том, что им не удалось осуществить провокацию взятки. Тем более о своих планах по скорому возбуждению громкого уголовного дела коррупционной направленности в отношении высокопоставленных должностных лиц города Иванова и Ивановской области путем организации ими преступного сообщества (преступной организации), наверняка, как это часто бывает на практике, было заранее доложено не только областному руководству правоохранительных органов, но и непосредственно своим кураторам в МВД России. Кроме того, нужно учитывать, что на тот момент в аппарат Президента РФ кадровой службой УМВД России по Ивановской области формировался наградной материал на заместителя начальника УЭБиПК УМВД России по Ивановской области Прика М.В. – основного организатора и руководителя провокации. Оборотням в погонах любой ценой необходимо было продолжить свое грязное дело, так как в противном случае это грозило им отставкой за провал операции и рассекречивании агента.
Руководство УМВД России по Ивановской области, пойдя на сговор с руководством СУ СК России по Ивановской области, прикрываясь бездействием руководства Прокуратуры Ивановской области совместными усилиями стали осуществлять незаконные действия, направленные на искусственное создание доказательств совершения мною совместно с Купчишиным А.А. преступлений против государственной власти. В результате фальсификации доказательств внештатного сотрудника полиции и активного борца со взяточничеством в органах власти Морковкину С.А. сделали жертвой покушения на получение у нее взятки со стороны депутата и его знакомого предпринимателя, в отношении которых были возбуждены два уголовных дела коррупционной направленности: сначала в отношении предпринимателя Купчишина А.А., как посредника, а затем и в отношении меня, как взяткополучателя. Купчишина А.А. быстренько в упрощенном порядке (суд длился всего два дня) без исследования доказательств осудили за покушение на посредничество во взяточничестве. Мое уголовное дело по покушению на получение взятки почти через девять месяцев расследования успешно направили в суд, прицепив к нему вагончик и маленькую тележку в виде получения взятки при отсутствии взяткодателя и предмета взятки, а также приготовление к возможному получению взятки за возможное содействие в возможном разрешении конфликта предпринимательских интересов между двумя хозяйствующими субъектами, если такой конфликт интересов возникнет. В СУ СК России по Ивановской области отметили приказы о повышении в званиях: заместитель начальника УЭБиПК УМВД России по Ивановской области Прик М.В. – организатор и руководитель провокации взятки и большинства фальсификаций – в августе 2016 года указом Президента РФ за заслуги в поддержании законности и правопорядка, высокие показатели в служебной деятельности был награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка».

Ваша честь!
Со слов осужденного Купчишина А.А. 16 марта 2015 года с помощью сотрудников ОМОН, применяя грубую физическую силу, как будто задерживали террориста, серийного убийцу, насильника или наркобарона, происходит его задержание по подозрению в совершении им преступления, связанного с обещанием или предложением агенту полиции Морковкиной С.А. посредничества во взяточничестве. Купчишину А.А. заламывают руки, кладут на асфальт лицом в лужу, одевают на голову мешок и увозят в неизвестном направлении. Одновременно с участием сотрудников ОМОН в полной военной экипировки в бронежилетах и с автоматами наперевес, проходят обыски в Администрации г. Иваново и Ивановской городской Думе, как будто правоохранительные органы «накрыли» сходку «воров в законе». Причем, все это освещается в средствах массовой информации, как проведение крупномасштабной операции силовыми структурами. Надо отдать должное сотрудникам ФСБ – они остались честны своему долгу и с самого начала не участвовали в этой вакханалии.
Купчишина А.А. задерживают, увозят в неизвестном направлении, как потом выяснилось не к следователю на допрос, а к Прику М.В. в управление по борьбе с экономическими преступлениями, где с Купчишиым А.А. до помещения его в ИВС оперативные сотрудники проводят «вежливую» беседу на предмет его сотрудничества со следствием. Купчишин А.А., как бывший пограничник, не испугался и воспользовался ст. 51 Конституции РФ, в результате чего через некоторое время Купчишин А.А. незаконно очутился в карцере № 1 СИЗО г. Иваново. Пробыв в указанном карцере в нечеловеческих условиях девять дней под постоянным психологически давлением оперативных сотрудников и следователей, при отсутствии адвоката Купчишин А.А. пишет заявление о явке с повинной (хотя при этом следователь ему уже предъявил обвинение) и сознается в том, что, несмотря на тот факт, что он и Морозов С.В. знали о провокационных действиях Морковкиной С.А., что Морозов С.В. даже направил в конце февраля 2015 года по этому поводу жалобы в правоохранительные органы. Однако Морозов С.В. – кандидат юридических наук, профессиональный юрист с двадцатипятилетним стажем – постоянно заставлял его встречаться с Морковкиной С.А. для передачи ему взятки в размере 12 миллионов рублей и у Купчишина А.А. с Морковкиной С.А. в середине марта 2015 года даже состоялась договоренность о передаче ему денег от Морковкиной С.А. Но указанная передача денег не состоялась по вине сотрудников правоохранительных органов: они почему-то поторопились и задержали Купчишина А.А. до факта передачи ему денег от Морковкиной С.А.
Но следственным органам данного признания показалось мало, да и звучит оно как-то не очень убедительно, тогда еще через неделю после первой явки с повинной Купчишин А.А., все еще продолжая незаконно находиться в карцере № 1, при отсутствии адвоката пишет второе заявление о явке с повинной и сознается в том, что он, то ли в конце октября, то ли в начале ноября 2014 года передал мне взятку от Гогохия М.Р. в размере одного миллиона рублей за предоставление последнему в аренду земельного участка. Причем, Купчишин А.А. передал мне денежные средства, принадлежащие не взяткодателю Гогохия М.Р., которые он за два месяца до этого события успешно потратил на свои нужды, а денежные средства, которые он, чтобы передать мне взятку, специально для этих целей занял у своего знакомого московского предпринимателя. Но и это еще не все. Купчишин А.А. в явке с повинной указал, что поскольку я просил у Гогохия М.Р. взятку в размере двух миллионов рублей, а последний передал Купчишину А.А. всего лишь один миллион рублей и от передачи дальнейшей суммы взятки отказался, то я недостающую сумму взятки в размере одного миллиона рублей в иностранной валюте передал сам себе из собственных средств. То есть, со слов Купчишина А.А. получалось, что я сам себе передал взятку в особо крупном размере за выделение земельного участка Гогохия М.Р. и об этом сообщил Купчишину А.А. Похоже, то ли Купчишин А.А., оговаривая меня, находился под воздействием каких-то психотропных веществ, то ли оперативные сотрудники перестарались с запугиванием бывшего пограничника. Как выяснилось позже в ходе судебного следствия, Купчишин А.А., начиная с августа 2014 года и до августа 2016 года, в общей сложности получил от Гогохия М.Р. два с половиной миллиона рублей, которые он потратил на свои нужды. Причем, последние, то ли полтора миллиона рублей, то ли миллион рублей (Купчишин А.А. никак не мог вспомнить точную цифру) он получил от Гогохия М.Р. совсем недавно, летом 2016 года (Купчишин А.А. также никак не мог вспомнить, в каком месяце произошла передача денег). Но я все это время уже давно находился под арестом.

Ваша честь!
Но и этого следственным органам показалось мало, тем более Гогохия М.Р. наотрез отказывался признавать факт передачи мне или кому-либо еще какой-либо взятки. В этом плане показательно, как по версии следствия Гогохия М.Р. без какого-либо давления явился к следователю и добровольно сообщил ему о совершенном им преступлении, в результате чего он был освобожден от уголовной ответственности за дачу взятки, которую он не осуществлял. Оперативный сотрудник управления по борьбе с экономическими преступлениями, имея на руках постановление следователя о принудительном приводе свидетеля Гогохия М.Р. в СУ СК России по Ивановской области, с привлечением сотрудников ОМОН 13 марта 2015 года устроили целую детективную погоню за ничего не подозревавшим Гогохия М.Р. с использованием спецсредств и спецтехники. Гогохия М.Р., будучи вором-рецидивистом, специализирующимся на автомобильных кражах, думая, что его пришли арестовывать за очередную кражу, решил скрыться от сотрудников полиции. Задержание Гогохия М.Р. с погонями на автомобилях, битьем и переворачиванием машин, применением физической силы транслировал один из местных ивановских телевизионных каналов. Сотрудники ОМОН по странному стечению обстоятельств, как и с Купчишиным А.А., доставили Гогохия М.Р. не к следователю в следственный комитет, а к Прику М.В. в управление по борьбе с экономическими преступлениями, куда позднее пришел следователь. Несмотря на такое без какого-либо давления прибытие Гогохия М.Р. на допрос к следователю, Гогохия М.Р. добровольно рассказал следственным органам о том, что он не имеет никакого отношения к передаче взятки депутату Ивановской городской Думы Морозову С.В., Купчишину А.А. он передавал денежные средства за оказанную ему услугу по оформлению в аренду интересующего его земельного участка.

Ваша честь!
Имея такие показания Гогохия М.Р. в материалах уголовного дела, не подтверждающие показания Купчишина А.А., почти через месяц после второй явки с повинной в присутствии уже адвоката, Купчишин А.А., находясь один в просторной, так называемой, VIP-камере нового корпуса СИЗО, пишет следователю третье заявление о явке с повинной и сознается в том, что он, действуя якобы по моему указанию, осуществлял в Администрации г. Иваново подготовительные действия, направленные на получение взятки от предпринимателей Липатова Т.Л. и Медведникова В.Н., путем оформления в аренду земельного участка на своего друга Маргаринта Д.Е. с целью последующей продажи этого земельного участка (или прав на него) указанным предпринимателям. Чуть меньше, чем через месяц со дня написания Купчишиным А.А. третьего заявления о явке с повинной его из тюремной камеры переводят на домашний арест.

Ваша честь!
Следует отметить, что сам Маргаринт Д.Е. и не предполагал, что он является соучастником какого-либо преступления: он по предложению Купчишина А.А. совершенно легально заключил с ним письменный договор на оказание услуг по подбору и оформлению в аренду земельного участка для строительства кафе в районе Бакинского проезда. Предприниматели Липатов Т.Л. и Медведников В.Н. также ничего не знали и, соответственно, ничего не говорили на допросе у следователя о том, что они являлись объектом моих и Купчишина А.А. каких-то подготовительных действий на получение от них взятки. Позднее, в ходе судебного следствия они пояснили, что у них были всего лишь перспективные планы, в отношении земельного участка, оформляемого Купчишиным А.А. на Маргаринта Д.Е., и действия Купчишина А.А. никоим образом не нарушало их прав. Последующие действия Купчишина А.А., когда он предложил застройщикам купить у его знакомого Маргаринта Д.Е. земельный участок за два миллиона четыреста тысяч рублей, Липатов Т.Л. и Медведников В.Н. рассматривали, как мошенничество, шантаж или недобросовестную конкуренцию со стороны Купчишина А.А., к сожалению, используемые иногда недобросовестными предпринимателями. К этим действиям Купчишина А.А. я, с их слов, не имел и не имею совершенно никакого отношения.

Ваша честь!
Мое отношение к проблеме Липатова Т.Л. и Медведникова В.Н. было связано лишь с тем, что, во-первых, я, как депутат, звонил по поступившей мне от предпринимателя Купчишина А.А. информации исполняющему обязанности первого заместителя главы Администрации г. Иванова Репину В.Н. относительно нарушения сроков, установленных Административным регламентом, рассмотрения заявления гр. Маргаринта Д.Е. в Администрации г. Иваново. И, во-вторых, с этим заявлением по Администрации г. Иванова ходил Купчишин А.А., который представлялся сотрудникам администрации города моим помощником, не являясь таковым, усиленно распространяя слухи о том, что он действует по моему поручению, о чем стало известно застройщикам «Новой Ильинки». Как я уже сказал выше, ко мне у них никогда никаких претензий не было. Наоборот, как пояснили Липатов Т.Л. и Медведников В.Н., я помог им разрешить их конфликт интересов с Купчишиным А.А., в результате чего обе стороны были удовлетворены: предприниматель Купчишин А.А. получил двести тысяч рублей от предпринимателей Липатова Т.Л. и Медведникова В.Н. за проделанную им работу по оформлению земельного участка в аренду его знакомому Маргаринту Д.Е. и за отказ последнего от своих прав на земельный участок, интересующий застройщиков «Новой Ильинки»; застройщики получили возможность включить этот земельный участок в свой бизнес-проект по развитию застроенной территории. Если бы Маргаринт Д.Е. не отказался от своих градостроительных намерений, то предприниматели Липатов Т.Л. и Медведников В.Н., как они пояснили в суде, просто отказались бы от своих договоренностей с Администрацией г. Иванова и не стали бы строить дорогу общего пользования в районе Бакинского проезда.

Ваша честь!
Важно отметить, что Купчишин А.А. и, соответственно, следствие, при так называемой явке с повинной Купчишина А.А., не знали о том, что почти за месяц (22 декабря 2014 года) до того момента, как Купчишин А.А. 18 января 2015 года озвучил Липатову Т.Л. и Медведникову В.Н. сумму денежного вознаграждения в размере двух миллионов четыреста тысяч рублей за отказ от градостроительных намерений его клиента Маргаринта Д.Е., мне, по просьбе Губернатора Ивановской области, звонил вице-губернатор Ивановской области и просил разобраться в проблеме застройщиков «Новой Ильинки», так как по слухам из Администрации г. Иванова, я имел к ней какое-то отношение. Я об этом обстоятельстве сообщил в ходе очной ставки с Купчишиным А.А., но следователя такой вариант событий не устраивал, поэтому он на мое сообщение никак не отреагировал, вице-губернатор Фомин А.Г. и предприниматели Липатова Т.Л. с Медведниковым В.Н. по этому факту допрошены им не были. В ходе судебного следствия указанные свидетели подтвердили мои показания, данные мною на стадии предварительного расследования.

Ваша честь!
Надо быть полным идиотом, зная, что проект «Новая Ильинка» находится на личном контроле у Губернатора Ивановской области и главы Администрации г. Иванова, после звонка, сделанного мне вице-губернатором Ивановской области по указанию Губернатора Ивановской области, дать поручение Купчишину А.А. объявить застройщикам «Новой Ильинки» сумму взятки, которую они должны мне передать. Да и взятка какая-то странная, не предусмотренная составом преступления ни в одном уголовном кодексе ни одной страны мира: за содействие в передаче прав и обязанностей по договору аренды земельного участка от одного хозяйствующего субъекта в пользу другого. Похоже, только в отдельно взятой Ивановской области все, что разрешено гражданским законодательством, следуя логике стороны обвинения, является априори уголовно-наказуемым деянием.

Ваша честь!
Применяя к бывшему пограничнику Купчишину А.А. пытки путем причинения ему физических и нравственных страданий (длительное незаконное нахождение в карцере № 1 СИЗО г. Иваново) в целях понуждения его к даче показаний, противоречащим воле человека, следствие добилось своего: Купчишин А.А. оговорил меня в совершении преступлений, которые я не совершал и не мог совершить. На основании сфальсифицированных результатов оперативно-розыскной деятельности и подогнанного под эти результаты оговора меня в совершении преступления и самооговора, сделанного Купчишиным А.А., руководитель СУ СК России по Ивановской области незаконно, при бездействии Прокуратуры Ивановской области, возбудил в отношении меня уголовное дело по факту покушения на получение взятки от агента полиции Морковкиной С.А. Ивановские псевдо-правоохранители рассчитывали на то, что по социальному положению я отношусь к интеллигенции, не служил в вооруженных силах, мне уже почти сорок пять лет, я не отличаюсь богатырским здоровьем и, применив ко мне незаконные методы, которые они использовали в отношении Купчишина А.А. (незаконное помещение в карцер, сочетающееся с «душевными» беседами оперативных работников), я быстро сломаюсь, превращусь в животное и дам нужные им показания на высокопоставленных лиц города Иванова и Ивановской области. Этим волкам в овечьих шкурах останется только отрапортовать в Москву о выявлении на территории Ивановской области организованного преступного сообщества во властных структурах и ждать внеочередных званий, в том числе генеральских, а также государственных наград.

Ваша честь!
Казалось бы, они все предусмотрели и все просчитали: и мощь прокурорско-следственной карательной машины, обрушивающуюся на человека, попавшего в их лапы, словно тяжелый молот на наковальню, и небывалую информационную пропаганду через все средства массовой информации, направленную на смешивание с грязью доброго и честного имени человека, и физическое и нравственное состояние человека, подвергшегося такой мощной атаке. Но они просчитались. Они не учли одного самого главного, что им неподвластно, перед чем все их злодейские ухищрения становятся бессильными. Как писал русский православный философ Павел Флоренский, это называется «столпом и утверждением истины» – православной христианской верой, которая воистину творит чудеса.

Ваша честь!
Я считаю очень важным завоеванием нашего уголовно-процессуального законодательства принцип «уважения чести и достоинства личности». Как закреплено в ч. 2 ст. 9 УПК РФ «никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению». Мы живем в век открытого информационного общества и сторона обвинения, по-видимому, в ходе предварительного следствия побоялась практиковать в отношении меня пытки в виде систематического нанесения побоев или совершения иных насильственных действий. Но причинение физических или нравственных страданий может осуществляться и другими методами.

Ваша честь!
С первого дня, как только меня задержали и поместили на пять суток в изолятор временного содержания, ко мне стали применять незаконные методы: меня либо помещали в камеру к заядлым рецидивистам (грабителям и убийцам), либо ко мне в камеру подсаживали указанный контингент, специально доставляя их из СИЗО или колонии. Мне во всех красках расписывали ужасы тюремной жизни, говоря при этом, как бы между прочим, обо всех прелестях сотрудничества со следствием. Я применил к ним ответную тактику: я не сидел, сложа руки, слушая их страшилки разинув рот, и кляня свою судьбу почем зря. Я вел с ними беседы о религии, о красоте природы, рассказывал им о своих странствиях по миру и по России, говорил им о том, что Господь дает человеку только то, что является подлинным благом для него и не стоит сетовать на те обстоятельства, в которых мы находимся здесь и сейчас. Видимо мои беседы возымели действие, потому что за все время, что я находился в ИВС, мне сменили четырех соседей, которые исчезали так же быстро, как и появлялись, а один из них даже рассказал, сколько стоят подобного рода услуги арестантов.

Ваша честь!
Поняв, что их тактика молниеносного ошеломления и запугивания в первые часы задержания человека провалилась, фальсификаторы решили продолжить свои незаконные действия: с первого дня, как только я по решению суда был помещен в СИЗО № 1, меня без объяснения причин посадили в карцер, в котором продержали 60 суток. Не буду описывать всех ужасов моего нахождения в карцере – кто там не бывал, то воспримет это все как что-то нереальное. Скажу лишь, что через трое суток нахождения в карцере подростки начинали звать маму, через пять суток – женщины начинали истошно кричать, умоляя «поднять» их обратно в камеру, через десять суток – взрослые мужчины начинали буйствовать и запугивать администрацию СИЗО своим суицидом. После карцера меня еще 68 суток продержали в одиночной камере, а первое свидание с родственниками (с мамой) мне разрешили только через шесть месяцев со дня моего задержания, с супругой – только через восемь месяцев. Перед тем, как меня отвезти на допрос к следователю, меня помещали на два часа в душный, непроветриваемый одноместный бокс, площадью полтора квадратных метра, забрызганный человеческой кровью, в котором можно было только стоять. После этого меня сажали в «автозак» для транспортировки заключенных и полдня возили по городу, в так называемом «стакане» – в тесном герметично закрытом, не отапливаемом и непроветриваемом отсеке «автозака», где можно только сидеть на холодной металлической скамейке, подогнув колени и упираясь ими в металлическую дверь «стакана». После получасового допроса у следователя – все повторялось вновь. Эта экзекуция начиналась с семи утра и заканчивалась в одиннадцать вечера, когда конвой меня доставлял в СИЗО.

Ваша честь!
Меня с детства учили: что человек выбирает, тем он и становится. Несмотря на то, что я прекрасно осознавал всю мощь обрушившейся на меня карательной машины, что, возможно, со мной захотят поступить также как с Дмитрием Магницким – уберут ненужного свидетеля своих беззаконий – я выбрал терпение ниспосланных мне испытаний и борьбу за свою жизнь до последнего вздоха, потому что я верил в то, что на моей стороне сила правды, а за кем правда – с тем и Бог. Кто-то из великих святых отцов сказал: испытания закаляют нашу веру и возводят нас все выше и выше к нравственному совершенству через подвиг терпения. Находясь в заключении в нечеловеческих условиях, эти слова я избрал в качестве своего жизненного кредо.

Ваша честь!
В то время, пока я находился в карцере, меня неоднократно посещали оперативные сотрудники: то совместно со следователем, то совместно с прокурором, которые к моему уголовному делу не имели никакого отношения. Меня понуждали к даче показаний, противоречащих моей воле: мне то сулили «манну небесную» в виде смягчения условий содержания, неограниченного времени свиданий с родными и близкими с последующим переводом меня на домашний арест, незначительный условный срок наказания. То угрожали мне десятилетним сроком строгого режима где-нибудь в Магаданской области с полумиллиардным штрафом и даже смертью в результате несчастного случая, который может произойти со мной в тюрьме. Я должен был всего лишь сознаться в том, чего я не совершал (покушался на посредничество во взяточничестве в сумме 12 миллионов рублей от их агента Морковкиной С.А.) и оговорить ни в чем неповинных людей (сказать, что эта сумма взятки предназначалась конкретным должностным лицам из руководства города и области, которых мне укажут). По остальным двум эпизодам (получение взятки от Гогохия М.Р. и приготовление к получению взятки от Липатова Т.Л. и Медведникова В.Н.), также как и по Купчишину А.А., мне сули прекращение уголовных дел. Ваша честь!
Я православный христианин, и для меня девятая Заповедь Божья – не лжесвидетельствуй на ближнего своего – это не пустые слова. Для меня совершенно очевидно утверждение Апостолов, что ради угождения земным властям нельзя идти против Закона Божия и велений совести. Если бы я был по другому воспитан, если бы в жизни я руководствовался иными ценностями и принципами. Если бы я мог пойти против заповедей Божьих, пойти на сделку со своей совестью, то, я думаю, что всего этого долгого разбирательства по моему уголовному делу не было бы, да и сам судебный процесс проходил бы в упрощенном порядке. Но, как и вы, ваша честь, при оценке доказательств руководствуетесь не только законом, но и совестью, так и я, оценивая ту ситуацию, в которую меня, не имея на то совершенно никаких законных оснований, принудительно поместили, ничего не могу сделать с тихим голосом своей совести, который не позволяет мне поступать иначе, нежели я поступаю сейчас. Находясь в СИЗО № 1, тихий голос моей совести то и дело нашептывал мне мудрое изречение Цицерона: «Лучше терпеть, чем творить несправедливость, и лучше сделать шаг навстречу близкой смерти, чем осквернить остаток своих дней».

Ваша честь!
Я благодарен своим обидчикам за то, что они, не ведая того, открыли мне глаза на истинный смысл жизни. Они разбудили дремавшую во мне внутреннюю силу, с помощью которой я смог пережить все тяготы и лишения, которые они мне учинили. И не просто пережить, а закалить свою силу воли, развить у себя такие черты характера как мужество и стойкость. Позвольте мне еще раз процитировать любимого мною Цицерона, который говорил: кто мужественен, тем самым высок духом; кто высок духом, тот непобедим; кто непобедим, тот смотрит на дела человеческие свысока и с презрением.

Ваша честь!
Таково уже свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве. Вот так и мои обвинители, чтобы они не делали, как бы ни фальсифицировали доказательства моей вины, они всегда находились в замешательстве. Незаконно возбудили в отношении меня уголовное дело, надеясь в кратчайшие сроки сломить меня на самооговор и оговор других людей – не получилось. Стали наезжать своими гнусными методами на предпринимателей города с целью побудить их дать заведомо ложные показания в отношении меня – никто не поддался, некоторые даже ценой собственного здоровья (например, предприниматель Парамонова). Рассчитывали получить изобличающие меня показания свидетелей – все на первых допросах говорили правду о моей непричастности к инкриминируемым мне деяниям. Тогда решили в отношении некоторых наиболее уязвимых свидетелей – работников Администрации г. Иванова – использовать метод «кнута и пряника», оказывая психологическое давление (свидетели Магусев М.И., Фролова Н.В., Гундина Е.С.) и стращая возбуждением уголовных дел (свидетель Репин В.Н.).
Да, на предварительном следствии на последующих допросах после проведенной предварительной психологической атаки указанные свидетели в корне изменили свои первоначальные показания и стали говорить то, что нужно было следствию. Но в последующем, в ходе судебного следствия они неожиданно для стороны обвинения опять стали говорить правду, доказывающую мою невиновность. Даже агент Морковкина С.А. и осужденный Купчишин А.А., несмотря на то, что в ходе первого допроса на судебном следствии подтвердили свои заведомо ложные показания, данные ими на стадии предварительного расследования, в ходе дополнительных допросов, инициируемых стороной обвинения, стали говорить правду и признались, что, в конце концов, никто никому денег в размере 12 миллионов рублей в качестве взятки передавать не собирался. Это была провокация, которую мне заблаговременно удалось пресечь.

Ваша честь!
Вершиной замешательства стороны обвинения явился допрос в ходе судебного следствия лица, которое было уполномочено на проведение в отношении меня так называемого оперативного эксперимента, а также выступление стороны обвинения с репликой. Свидетель Никошин М.С. в ходе судебного следствия сознался в том, что им был прекращен оперативный эксперимент по причине невозможности передачи мне взятки от Морковкиной С.А. ввиду моего и Купчишина А.А. добровольного отказа от общения с Морковкиной С.А. О чем им был составлен соответствующий рапорт руководству УЭБиПК УМВД России по Ивановской области. Государственный обвинитель, выступая с репликой, заявил, что, оказывается, моя роль в совершении преступлений, по версии стороны обвинения, заключалась в контроле за чиновниками городской администрации: чтобы не было с их стороны вымогательств либо еще чего-то противозаконного. Чтобы все документы проходили в сроки, установленные законодательством. К этому замешательству злобы следует добавить правдивые показания свидетелей Гогохия М.Р., Липатова Т.Л. и Медведникова В.Н., которые никогда – ни на стадии предварительного расследования, ни на стадии судебного следствия – не рассматривали себя по отношению ко мне как взяткодатели.

Ваша честь!
Я уверен, что сторона обвинения в лице отдельных должностных лиц не может простить мне срыв одной крупномасштабной операции по поимке высокопоставленных взяточников в среде городского и областного руководства с последующей неудавшейся фальсификацией более резонансного уголовного дела – организации преступного сообщества (преступной организации) указанными представителями власти. Как сказал мне один из высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов, своими законными действиями в разоблачении провокатора, а в последующем своим упорным нежеланием сотрудничать со следствием, я затронул их «честь мундира». Да, мундир у них есть, они получили его от государства, основные ценности которого, давая присягу, они поклялись защищать. Основной высшей ценностью российского государства, как это закреплено в ст. 2 Конституции РФ, является человек, его права и свободы. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. Что защищает сторона обвинения в моем уголовном деле? Ответ очевиден: только свой мундир, который она испачкала своими грязными действиями, учиненными в отношении человека, права и свободы которого были попраны правовым беспределом, вакханалией прокурорско-следственного безумия. О какой чести «оборотней в мундирах» можно говорить, когда они, удовлетворяя свои низменные животные амбиции, словно стая разъяренных голодных волков пытаются в клочья разодрать жизнь невиновного человека и близких ему людей.

Ваша честь!
Сторона обвинения, начав с фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления, в итоге представила суду грубую фальсификацию доказательств по моему уголовному делу (ст. 303 УК РФ). Со стороны сотрудников правоохранительных органов в отношении меня была осуществлена попытка передачи денег без моего согласия (провокация взятки) в целях искусственного формирования доказательств совершения преступления (ст. 304 УК РФ). Должностным лицам СУ СК России по Ивановской области было достоверно известно, что по всем трем эпизодам инкриминируемых мне преступлений отсутствуют события преступления, в моих действиях отсутствует состав преступления и я не причастен к совершению инкриминируемым мне преступлениям, о чем свидетельствовали имеющиеся доказательства или отсутствовали необходимые и достаточные доказательства по делу. Несмотря на это, они привлекли заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ).
Затем со стороны указанных должностных лиц продолжились незаконные действия: меня заведомо незаконно заключили под стражу и содержали под стражей (ст. 301 УК РФ). Когда я незаконно содержался под стражей, мне причиняли физические и нравственные страдания в целях понуждения меня к даче показаний или иным действиям, противоречащим моей воле, то есть применяли ко мне пытки (ст. 117 УК РФ). Меня принуждали путем применения угроз и иных незаконных действий к даче показаний, то есть оказывали на меня психическое воздействие, в котором было явно выражено намерение причинить мне и моим близки вред, связанным с ними благам и интересам (ст. 302 УК РФ). Когда я проходил свидетелем по уголовному делу, возбужденному в отношении Купчишина А.А. и позднее, в качестве обвиняемого на стадии предварительного расследования по моему уголовному делу, в отношении меня должностные лица стороны обвинения использовали свои служебные полномочия вопреки интересам службы, действуя из корыстной или иной личной заинтересованности, тем самым злоупотребляя своими должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ).

Ваша честь!
Я, как профессиональный юрист, насчитал, по меньшей мере, семь составов преступлений, совершенных в отношении меня стороной обвинения. С какой целью они совершались, каков был мотив этих преступлений? Ответ лежит на поверхности: попытаться осудить заведомо невиновного человека, чтобы скрыть свои противоправные действия, начатые выполнением заказа на провокацию взятки. Поняв, что заказ будет выполнен не до конца, что на мне не удастся заработать внеочередных званий, орденов и медалей, сторона обвинения не прекратила своей преступной деятельности, а словно лепя снеговиков, раз за разом пыталась сфальсифицировать очередное доказательство моего уголовного дела. Но что удивительно: чтобы не предпринимали фальсификаторы, их очередной снеговик, растапливаемый солнцем правды, каждый раз превращался в грязную лужу. Они и сейчас, как это показали прения сторон, несмотря на последние выступления Президента РФ касающиеся правового беспредела в работе правоохранительных органов, состоявшиеся аресты в прокуратурах, в следственных управлениях следственных комитетов по субъектам Федерации, в антикоррупционном и других ведомствах МВД России, до такой степени чувствуют свою безнаказанность, что совершенно в беспринципной форме попрали основополагающие начала уголовного судопроизводства, повторно озвучив в суде все свои фальсификации, весь свой арсенал правовой вакханалии, наглым образом игнорируя результаты завершившегося десятимесячного судебного следствия, будто его и не было вовсе, тем самым проявив неуважение к российскому правосудию. Складывается впечатление, что они пребывают в полной уверенности, что суд безоговорочно поможет им и дальше совершать в отношении меня начатые преступления, издевательства над законом, над человеческой жизнью путем вынесения заведомо неправосудного приговора.

Ваша честь!
Анализируя все то, что со мной произошло за последнее время, я поразился и ужаснулся тому выводу, к которому пришел. Неужели в наше многострадальное общество опять вернулись те мрачные и страшные времена, когда, как любил выражаться в свое время один из Генеральных прокуроров СССР Вышинский А.Я., признание вины обвиняемым есть царица доказательств, а какими методами это признание получено не имеет юридического значения? Неужели в нашей стране опять настали те смутные времена, когда в угоду очередной кампании, руководствуясь принципом революционной вседозволенности, наши правоохранители стали заниматься террором против собственных граждан, выявлением и посадкой «врагов народа», а такие общечеловеческие ценности, как гуманизм, справедливость, законность, признаваться ругательными словами. Ваша честь, развейте мои страхи и опасения. Ведь когда надо выбирать между жизнью и смертью, то все сомнения должны решаться в пользу жизни.

Ваша честь!
До того, как мое дело государственным обвинителем было передано в суд, я провел в заключении в общей сложности девять с половиной месяцев. В переходах тюрьмы, в тесных накопительных камерах-боксах для ожидания конвоя, в «автозаке» для перевозки заключенных мне иногда удавалось побеседовать с теми, кого общество называет пренебрежительно изгоями, кто по воле судьбы оказался по ту сторону свободы. Из этих бесед я понял, что тюрьма – это сильнейшее землетрясение души. Кто-то во время этого землетрясения находит в себе силы подняться, отряхнуться и начинает сопротивляться стихии, возводя новое сейсмически устойчивое здание своей судьбы, кто-то принимает эту катастрофу человеческой жизни как неизбежность, опускает руки, вверяя себя в волю провидения. Но всех людей, кого коснулось это бедствие, объединяет одно: слабая искорка надежды на справедливый приговор. И это отчетливо читается по глазам человека – зеркалу его души – очутившегося на самом дне жизненных обстоятельств

Ваша честь!
Александр Дюма говорил: «Надежда последнее, что умирает в человеке». Надежда – это то, ради чего человек держится за свою жизнь. Лишив человека надежды, мы получаем пустоту, человек теряет смысл жизни и превращается в одноклеточное существо – амебу. Надеясь на бессмертие, люди, не задумываясь совершали героические подвиги и шли на смерть за Родину. Надеясь на справедливый приговор от имени своей Родины люди, даже находясь в нечеловеческих условиях заключения, верят в возможность наступления для них счастливой жизни.
Несправедливым приговором судья наносит ущерб не только подсудимому, он впрыскивает порцию сильнейшего яда в само общество. Общество перестает верить судебной власти, деградирует, опускается до низшей ступеньки своего развития, когда сила несправедливости возводится в абсолют, когда в обществе правит принцип: человек человеку волк. И тогда несправедливость, словно морская волна, накатившаяся на песчаный берег, возвращается назад к своему источнику, к своему создателю. История знает немало примеров тому, когда несправедливые приговоры судий являлись могильщиками некогда процветающих народов. Английский философ Фрэнсис Бэкон писал: «Один несправедливый приговор влечет больше бедствий, чем многие преступления частных лиц; последние портят только ручьи, тогда как несправедливый судья портит сам источник».

Ваша честь!
Наши суды – это публичные органы. Постановив в отношении меня оправдательный приговор, оправдав невиновного, вы не только защите мое честное имя, самое главное, вы поможете тысячам людей, находящимся в заключении. Вы поможете им восстановить веру в справедливость, надежду на то, что в нашей стране осталось еще немало судей, у которых внутреннее убеждение, то есть совесть ассоциируется с законностью и справедливостью. И чтобы не замышляли, как бы не издевались над законом карьеристы всех мастей, они должны знать, что над ними помимо Высшего Суда есть еще суд земной, который не позволит им ломать человеческие жизни. Ведь самое дорогое у человека – это его жизнь и его свобода. Если тем, кого презирает общество, тем тысячам людей, у которых в силу тех или иных причин произошло «землетрясение души» подарить надежду на справедливость, то у них появится стимул к свободе (освобождению), у них появится вера в возможность счастливой жизни. Ваша честь, прошу вас, не лишайте тех, кто очутился на дне жизни, тех, кто потерял свободу (по своей ли глупой воле или по злой воле своих обидчиков), последнего – веру в справедливость.

Ваша честь!
Тяжело описать словами то, что происходит сейчас с моим внутренним миром. Мой внутренний голос, мое внутреннее убеждение, все мое естество разрывается в неистовом крике: я не виновен! Моя душа, словно раскаленная магма в жерле вулкана, кипит, клокочет негодованием от того гнусного правового беспредела, который создали в отношении меня ивановские псевдоблюстители правопорядка. Но я прекрасно понимаю, что никому, в том числе и мне, последний раз выступающему в этом Дворце правосудия, не позволено навязывать вам своего внутреннего убеждения. Поэтому пусть оно останется там, где ему и должно находиться, – не только на моих устах, а в глубине моего сердца, в глубине моей истерзанной души. Но никто не запретит мне после почти десятимесячного судебного разбирательства, громко, во всеуслышание высказать свою твердую уверенность: я убежден, что приговор ваш будет и глубоко продуман, и в высшей степени справедлив! Вы не позволите злу и несправедливости завершить свое грязное дело – лишить свободы невиновного человека! Таково веление закона и такова моя просьба.

Уважаемый суд!
Если в своем последнем слове я обличил несправедливость хорошо и достойно – значит, я сказал, как хотел; если недостаточно – значит, сказал, как мог. Переходя к завершению своей речи, я произнесу, может быть, простую, как клятва Гиппократа, но очень важную истину, известную еще с библейских времен: суд при вынесении приговора обязан избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности. К сожалению, мы живем в такое время, что для вынесения правосудного приговора помимо перечисленных качеств судья должен обладать настоящим мужеством. Мужеством, которое не позволит ему пойти на поводу у беспринципных карьеристов – служителей произвола и беззакония, ложно понимающих слова «честь мундира» и постановить по делу единственно возможное законное и справедливое решение: оправдательный приговор. Ваша честь, я желаю вам мужества. И когда вы удалитесь в совещательную комнату для постановления приговора, прошу помнить, что от вашего решения зависит не только моя свобода. В ваших руках находится не только жизнь человека, очутившегося в результате коварного людского умысла на скамье подсудимых, но и жизнь и судьба родных и близких ему людей. А также десятка тысяч пар глаз, которые сейчас с последней надеждой сквозь решетчатые окна своих холодных, мрачных тюремных камер смотрят на вас, как на теплый луч весеннего солнца.