Путин
Прежде всего, поздравляю всех (особенно Глеба Павловского, у него День рождения) с тем, что бред наконец закончился. Еще немножко поорут, покричат, поподсчитывают непонятно чего, и - кранты. Наиболее перевозбужденные походят немного по судам, попредъявляют претензии. И можно будет заняться чем-то действительно важным. О важном думать и о важном писать.
Нет, конечно, наверное, все это имело значение.
Не так что бы огромное, но все же… Агитация, контроль, предвыборный креатив. Политконсалтинг для лидеров. Экспертиза. Особая благодарность спецам типа Кынева – они единственные, кто разбирается в тайнописи выборного законодательства (Windows поправил: «амбарного»).
Штабы. Штаб Прохорова в ресторане особенно возбуждал. Работники культуры по обе стороны фронта. Говорухин с «так жить можно и нужно». Плачущая Чулпан, веселящийся Чуров. Мутные вебкамеры и, соответственно, смотрение в них слезящимися глазами. Погоня за призраками с открепительными талонами…
Но вот какое значение?
Я думаю, что приблизительно такое, как в свое время тренинг в «Коммерсанте» Володи Яковлева. Мы тогда, наверное, в течение полугода тренировались делать газету. Выезжали на места событий, писали статьи, верстали номер. Но вот только он не выходил. Все было отложено для часа «Х», когда будет дана команда «Мотор!». «Можно!». Вот тогда «Коммерсантъ» и стал выходить, как ни в чем не бывало и как будто с и 1909 года.
То же и с нашими выборами.
Инфраструктура есть, но работает пока понарошку. Понарошку люди ходят на участки, понарошку заполняют бюллетени, кидают в полупрозрачные урны (журналистская развлекуха про то, что приемка забраковала рифленое стекло, оно вполне себе рифленое) и выявляют нарушения.
Понарошку приезжает полиция. Понарошку работают суды. Понарошку, что вброс лишь на одном злосчастном участке N1402 в Тарумовском районе. А потом понарошку собирается огромная площадь, как в Северной Корее при Ким Ир Сене. И все начинают понарошку буйно радоваться: «Ура! Мы победили!»
Вся это кататония опять же до часа «Х», когда стране будет дана команда: «Мотор! Демократия! Можно!» Тогда из-под снега выползут настоящие политики, по-настоящему будут дебатировать, по-настоящему кого-то представлять, и все завертится как бы взаправду.
***
При этом нельзя сказать, чтобы эта ситуация сильно напрягала. Мне, прожившему уже достаточно длинную жизнь, почти шестьдесят лет, такие выборы, как у нас сегодня, давно привычны.
На первых выборах в моей жизни, когда мне стукнуло 18, председатель избирательный комиссии пожал руку и почему-то подарил цветок. Теперь, задним числом, я думаю, что в этом – один цветок – было что-то похоронное. Либо педофилическое. Но тогда, при стопроцентной поддержке блока партийных и беспартийных и дефицитных пирожках исключительно на избирательном участке и исключительно в год голосования (везде же было шаром покати) воспринималось вполне нормально.
Люди брали бюллетени и, не глядя в них, относили в урну с радостными лицами. Что касается моего отца, то он, как старый партиец и матрос-фронтовик, неуклонно старался реализовать свое право тайного голосования. Уходил в кабинку, закрывал шторку и что-то делал там несколько минут, вызывая беспокойство дежурных.
Но, возможно, просто выпивал там из фляги, чтоб не видела мать.
Сегодня, кстати, таких шторок нет. А жаль.
***
В целом же, День сурка. Вот эти голосования больших коллективов «непрерывного цикла». Последнее не воспринимайте серьезно – это просто набор букв. По чистой случайности, у меня образовалась агентурная связь с одним из. С Мосгазом. Оттуда панически доносили: начальство совсем оборзело, под угрозой увольнения заставляют ездить с открепительными по десяти адресам. Каждого – по десяти.
Опубликовал под видом слухов «слив» в Политру.
Знаю, донесли: в коллективе прочитали и обсудили. Кто-то на форуме злобно ответил: «Говорят, что Чурова снимают/ За разврат его, за пьянку, за дебош/ Ну, а вашего соседа забирают негодяя/ Оттого, что он на Берию похож... Тошнотворно...» Мол, враки все это.
Немножко, впрочем, понервничали. Но зато и адресов стало не десять, а шестнадцать! Сами, правда, не поехали, но за открепительные расписались. Кто-то взял в кучу и отправился. Плюс опять же под угрозой увольнения всех заставили прибыть на Манежку для массовки «бурной радости», за что разрешили потом, в понедельник, выйти на работу на два часа позже. Манежку вы видели – чем ни свидетельство обвинения?
Однако ж как это вообще понимать? Официальная трактовка: ну, на местах кто-то перегибает по своему разумению и в соответствии со своими представлениями о лояльности. Погоды не делает. Окей! Может быть. Но с какой стати эта лояльность охватывает массы исключительно в вертикальных бюджетных структурах? Впрочем, важнее другой вопрос: кто тот ключевой чел, который дает команду, которую обычно не замечает ни полиция, ни прокуратура, ни Центризбирком (ни одного вброса в Москве, по версии ЦИК)? Его место в системе?
Начальник Мосгаза? Булочной? Школы? Вряд ли. Какой им смысл от себя лично участвовать в политической афере. Мосгаз или школа – не политические организации. Путин? Тоже вряд ли - что бы он сам давал такие команды. Собянин? А кто дает команду Собянину? Кто этот чел?! Откуда у него бюджет ? Пока его не найдут, пока не определят его место в бюрократической пирамиде, никакой разговор о честных выборах в России невозможен.
Какой-нибудь секретный «ответственный за победу Определенного Лица», телефонный номер, оклад, кабинет...
***
Умиляют конкуренты Путина. Миронов в определенных кругах двигался под лозунгом: вот стану президентом – Думу распущу и уйду в отставку. А получи, фашист, гранату! Вот тебе 3,85%. Но зато и реакция: не-е, все нормально, ребята. «Мы считаем, что результаты выборов реальные», - сказал Миронов.
Реальней некуда! Другие претенденты, впрочем, не лучше. Все поздравили, все признали… Прохоров радуется третьему почетному месту. Зюганов бурчит, но это, скорее всего, роль.
Кстати, никто не обратил внимания на второй бюллетень вместе с президентским, в местные органы власти. У меня было шесть человек на три места, практически пятидесятипроцентное попадание, которых я никогда в жизни не видел.
Вернее, вру, одного видел – отъявленный мерзавец – я с ним работал однажды. Но избирателю в целом они предъявляются без лиц и без обязательств. Причем, даже неизвестно, где заседает комплектующийся орган. Что он делает. За что отвечает. Никого не волнует. Никто от них ничего не ждет.
Политологические итоги довольно печальные. Граждан России держат за детей, а те и ведут себя как дети, которым однажды достанутся спички. Если завтра вдруг сделают «честные выборы», то победить на волне массовой мстительности легко сможет любая темная лошадка – чем темней, тем лучше. Что красно-коричневая, что олигархическо-бандитская.
Из чего непременно следует вывод: государство, если оно хочет сохраниться, так и должно оставаться нечестным.
Это его историческая судьба.
