Очень странное судебное заседание

В силу своей работы и некоторых личных обстоятельств я часто бываю в ивановских судах, и за много лет у меня в голове сложился некий рейтинг судей (я их, конечно не всех в деле видел, но достаточно), адвокатов и обвинителей. Я его здесь весь публиковать не буду, так как он очень субъективен, но судья Ленинского районного суда Александр Карпычев всегда там был на верхних строках – профессионал старой школы, спокойный, неэмоциональный, терпеливый, жёсткий и одновременно вежливый. Один у него недостаток – говорит очень тихо, но это для судьи не самый страшный грех, поверьте.

И все эти качества Александра Андреевича как будто куда-то испарились в среду, 16 июля на очередном заседании по делу Тарона Енгибаряна, насмерть сбившего 9 октября 2024 года на Шереметевском проспекте педагога Ирину Зимнякову. Я ни в коем случае не собираюсь здесь говорить о виновности/невиновности обвиняемого – это не моя прерогатива, расскажу о поведении уважаемого мной судьи, которое сильно поразило. В первую очередь тем, что Карпычев, как мне показалось, даже не пытался скрыть своего настроя: пусть сегодня в зале суда кто-то что-то ещё поговорит, но решение мной уже принято, и надо всё завершать по-быстрому.

Вот только адвокат Енгибаряна Юлия Степанова этого или не заметила, или решила, что в процессе первично право, а не настроение судьи. И начала заявлять ходатайства. Помните, мы писали, что судья Карпычев принял решение о проведении видеотехнической экспертизы, которую ЭКЦ УМВД России по Ивановской области не смогло провести из-за того, что и.о. ректора ИГХТУ на запрос судьи ответил: камера, зафиксировавшая момент ДТП, находится в ремонте? Так вот, адвокат эту камеру нашла и заявила суду ходатайство о проведении той самой видеотехнической экспертизы, против которой ещё недавно не возражал Карпычев, и провести которую теперь наконец-то появилась возможность. Он тогда согласился с защитой, что следствие этот момент упустило.

И что вы думаете? Если 13 марта Карпычев считал, что экспертиза необходима, то 16 июля согласился с адвокатом потерпевшей и прокурором, что она лишь затянет процесс. Зачем что-то делать, если всё решено? – судья этих слов не произнёс, конечно, но они как будто витали в зале суда.

Ещё адвокат Степанова настаивала на возвращении дела прокурору – по её мнению СУ СК его расследовать не мог, это не его подследственность.

А перед этим уважаемый Александр Андреевич сделал мать Тарона соответчицей по уголовному делу сына, хотя против этого возражали и защита, и обвинение.

Адвокат Степанова, так и не поняв настроения судьи, пошла ва-банк и заявила ещё одно ходатайство – она его долго зачитывала, перечисляя факты, доказывающие, что в процессе Карпычев был предвзят и необъективен – и потребовала его отвода. После чего судья объявил перерыв и на 15 минут ушёл в совещательную комнату. И было же ясно, какое решение он там примет. Все понимали, что защитница на удовлетворение ходатайства не рассчитывала, что это был если и не жест отчаяния, то попытка привлечь внимание к своим аргументам, оставить зацепку для апелляции. И после перерыва судья Карпычев, естественно, ходатайство адвоката отклонил. Рутинная процедура для судебных процессов – как правило, ничего личного и необычного.

Необычное случилось после того, как в ходе начавшихся прений прокурор предложила назначить Енгибаряну 4 года и 10 месяцев колонии общего режима, оговорившись предварительно, что за такие преступления как правило отправляются на колонию-поселение. После того, как пострадавшие поддержали требования прокурора, адвокат Степанова попросила у суда времени переварить услышанное и подготовиться к своему выступлению в прениях. Показала журнал занятости, сказала, что только в тот же день, 16 июля, у неё ещё два процесса. Давайте хотя бы до понедельника отложимся – просила Юлия Николаевна. Но нет. Ведь решение-то Карпычевым, похоже, уже было принято. Да и незачем было цирк с отводом судьи устраивать (этой фразы не прозвучало, естественно, это моя фантазия – А.М.). И судья назначает следующее заседание «на завтра, на 9.00». Дескать, процесс идёт так давно, что адвокату времени на подготовку не надо. И на этом всё, до свидания.

Алексей Машкевич

P.S.: Ещё раз, для непонятливых – это текст не про виновность или невиновность Енгибаряна. Он про моё удивление и разочарование. Да, в силу профессиональной деформации я давно не верю, что в современных реалиях у нас есть возможность увидеть полноценный соревновательный уголовный процесс (на любой стадии), в котором адвокатов не только слушают, но и слышат. Но вот так-то зачем? И особенно обидно это видеть в исполнении профессионала старой школы, ранее спокойного, неэмоционального, терпеливого, жёсткого и одновременно вежливого…