Кто такая эта Валерия – спросил я, – поэтессу Марину знаю и мемуары её сестры Анастасии, конечно же, читал. Оказалось что Валерия – это их старшая сестра, дочь Ивана Владимировича Цветаева (основателя и первого директора Музея изящных искусств имени императора Александра III в Москве на Волхонке, ныне Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) и его первой жены Варвары Дмитриевны, урожденной Иловайской. И ещё оказалось, что Валерия была человеком талантливым и весьма интересным. Об этом мне рассказала Елена Шведова, научный сотрудник и главный хранитель музея семьи Цветаевых – человек, буквально живущий музеем и историей великой семьи. Сначала она провела двухчасовую экскурсию, во время которой я буквально потерял счёт времени, а потом мы сидели и пили чай, говоря о семье Цветаевых.
Елена Шведова
- Фамилия Цветаевы у большинства вызывает в памяти имя Марины – одного из крупнейших поэтов XX века. Потом, конечно, вспоминают её отца, Ивана Владимировича, основателя Музея изобразительных искусств в Москве. Младшую сестру Анастасию, написавшую подробные воспоминания о семье, тоже хорошо знают. Имя же Валерии Цветаевой, к сожалению, многим совершенно неизвестно. А она была человеком очень талантливым, увлекающимся – занималась пением, живописью, танцами. После Октябрьской революции в России открывалось огромное количество танцевальных и пластических школ и Валерия на волне всеобщего увлечения тоже занимается пластическим танцем в студии Людмилы Алексеевой – ученицы Эллы Рабенек, последовательницы Айседоры Дункан. Айседора освободила женщин от корсета, сняла с них пуанты, и те бросились танцевать – в независимости от телосложения, возраста и социального положения. Валерия Цветаева занималась экспериментами с телом. Почти все студии пластики разрабатывали собственный тренаж, считавшийся лучше и эффективнее, чем у коллег, но между ними сложилось нечто вроде разделения труда: одни руководители студий – как Валерия Цветаева и Людмила Алексеева – предпочитали преподавательскую деятельность, другие создавали собственные театры танца, третьи занимались постановочной деятельностью в существующих театрах. Общим для них было то, что все они так или иначе связаны с Дункан. Тогда таких студий было огромное количество – отдельно балетные школы, отдельно вот такие пластические, из которых позже выросла художественная гимнастика. В том числе все эти пирамиды из людей на спортивных парадах – это результат наработок в том числе Валерией Цветаевой. Тогда же страна экспериментировала, во всех сферах шли эксперименты и люди, занимающиеся искусством, отходили от классических канонов. И получается, что в семье Цветаевых тогда не только Марина была ломателем традиций и новатором.
Сама Валерия в танец пришла поздно, ей было уже за 30 – сейчас в таком возрасте уже заканчивают профессиональную карьеру, но её школа считалась одной из лучших в Москве, она собрала звездный состав педагогов. Под руководством Валерии Цветаевой студийцы занимались в помещении ВХУТЕМАСа, сдвинув в сторону мольберты. Уроки пластического движения, на которых «учащиеся не просто осваивали танцевальные движения, а настраивались на особый, возвышенный лад для приобщения к таинствам искусства», вела сама Валерия. Подобно Айседоре, она требовала, чтобы физическому движению предшествовало движение души: «прежде чем совершить прыжок, надо внутренне вознестись, ощутить себя в полете». Кроме пластики в школе преподавали акробатику, жонглирование, «эксцентрику», то есть клоунаду, а также пантомиму, классический станок и ритмику.
В итоге в 1923 году ее студия «Искусство движения» получила статус государственной и смогла избежать участи, вскоре постигшей другие частные школы танца, которые были закрыты указом Моссовета в 1924 году. Тогда уже политика авангарда сворачивалась, на него начались гонения. Курсы Цветаевой дожили до 1932 года, после чего Цветаева продолжала давать частные уроки в своей единственной огромной комнате в многонаселенной коммуналке. Одним словом, Валерия и её студия жили вместе со своей страной. Она единственная из семьи Цветаевых, кто оказался нерепрессированным – наверное из-за того, что тогда же, в 1932 году они с мужем арендовали в Тарусе землю на 50 лет и построили на ней дом, в котором Валерия проводила большую часть года, только на зиму возвращаясь в Москву. Цветаева мечтала основать в Тарусе Школу искусства движения, «но времена изменились, начались репрессии, затем война…»
По сути, это был её добровольный уход за 101 километр, где не трогали и не притесняли – многие тогда так делали. Но Таруса – это же все-таки не какой-нибудь Александров, где урки и прочие уголовные радости. Это место, где Валерия провела часть счастливого детства, там соответствующее окружение. Так сложилось, что к 1932 году в там уже жили поэты, художники, музыканты. И да, это было вполне себе подходящее место для того, чтобы уехать из Москвы. Валерия пыталась и там давать уроки пластики, надеялась возродить школу, но время поменялось, всё стало значительно сложнее. Но тем не менее, Валерия жила в Тарусе полноценной творческой насыщенной жизнью.
Как я сама пришла к Валерии Цветаевой? Конечно, я пришла работать сюда, в музей, привлечённая именем Марины. Как любая девочка я в 15 лет стала читать поэзию, пришла к папе и говорю: «Дай мне, пожалуйста, что-нибудь». И он выдал мне томик Марины Цветаевой, чем, в общем-то, решил мою судьбу – в Марину я влюбилась безоглядно и навсегда. И дальше читала маринино всё, что доставала: и стихи, и дневники, и записные книжки, и переписку. И о существовании Валерии я, конечно, знала из «Дома у Старого Пимена и из «Черта», да много, где еще она упоминается. Но об этом периоде жизни и творчества Валерии я узнала, уже работая в музее, в какой-то момент поняла, что Валерия забыта совершенно несправедливо. И решила, что она достойна и внимания, и уважения, и почтения. А может, просто пришло время для того, чтобы это она и её жизнь вышли из тени.
Валерия не прожила свою жизнь в тени великих сестёр Марины и Анастасии, она сама отдельная величина. Но немножко в стороне – она занималась другим, будучи равновеликой им. Вообще я считаю, что это была равновеликая семья во главе с великим отцом.
Валерия всё время была на пике нового, интересного – она всё отслеживала, принимала участие во многих экспериментах. А её студия – это что-то совершенно наисвежайшее и наиновейшее для того времени. То, что она делала не было мейнстримом, направление только зарождалось, а Валерия была одним из его авторов. Она всю жизнь занималась творчеством, находясь в некоей точке отсчёта, в которой всегда можно и нужно что-то делать – больше, лучше, дальше. Валерия была творцом, но при этом как и отец обладала талантом находить точки соприкосновения с властью, не становиться маргиналом, не уходить в подполье. Но и не становилась конформисткой – а это редкий талант.
Сегодня у нас в музее хранится архив Валерии Цветаевой, долгие годы считавшийся утраченным. Это собрание документов, относящихся к работе Валерии над её студией «Искусство движения» – редкие фотографии, оригиналы негативов, рисунки, эскизы костюмов, газеты, журналы, вырезки из них. А нашел этот архив, систематизировал и передал в дар музею Евгений Петрович Чернов, кандидат искусствоведения, педагог ГУЦЭИ, заведующий методическим кабинетом и основатель музея «Государственного училища циркового и эстрадного искусства» имени А.М. Волошина. Тот самый, который написал книгу «Salto-mortale» Валерии Цветаевой». Первый тираж он издал сам в 2023 году – это было всего 40 экземпляров, а сейчас выходит второе. Спонсорскую поддержку оказала текстильная компания «Альфа-Трейд», которая активно поддерживает проекты в сфере культуры, особенно местные.
Я сама про Евгения Петровича узнала, когда собирала материалы о Валерии Цветаевой. О ней вообще не очень много информации есть: какие-то статьи, небольшие публикации... И вот в 2018 году, когда Валерии исполнялось 135 лет, наш музей сделал о ней выставку и силами трех ивановских музеев (Бурылинского, художественного и нашего, Цветаевского) была издана книга Валерии «Записки» – она тоже писала воспоминания, как и Марина, и Анастасия. У Марины это проза, написанная в 30-х годах, художественное произведение. Анастасия, познакомившись с тем, что написала Марина, начала писать свои воспоминания в пятидесятых. И Валерия, примерно тогда же писала свои записки. Мне кажется, это была попытка восстановить справедливость, потому что Марина не всегда честно обходилась с участниками событий, которые описывала, в том числе с Варварой Дмитриевной Иловайской, первой женой Ивана Цветаева, матерью Валерии.
В Марининых воспоминаниях Валерия представлена в странном свете, а кроме них информации мало – мне казалось, что это не до конца честно. Валерия была творческим человеком, а не той холодной ведьмоподобной красавицей, как у Марины. Это был человек, проживший полноценную интересную насыщенную жизнь со своими идеалами и принципами. И она достойна того, чтобы о ней знали, и чтобы о ней говорили. Хотя понятно же, что ей даже тогда не нужна бурная популярность.
Марина сама в одном из писем писала, что еще живы участники тех событий, которые она описывает, и они могут всерьез обидеться на то, как она преподносит некоторые истории – в них присутствовал вымысел, имели место интерпретации. Это же не биографическое произведение, а художественная литература. У Анастасии – это классические мемуары. Ивановская же книга же Валерии вышла под названием «Я в основе всегда художник», и в ней собрано всё, что она усела написать.
Готовясь к юбилейному году и работая над выставкой, посвященной Валерии я искала любые материалы о Валерии, и мне периодически попадались то статья Евгения Чернова, то упоминание о нём. Я понимала, что этот человек тоже ведет исследовательскую работу, связанную с Валерией Цветаевой. Уже потом я узнала, что он долго искал архив её курсов искусства движения, считавшихся утраченным. Чернову, циркачу-профессионалу, были интересны пластические наработки Валерии Цветаевой. Он был искренне неравнодушен и заинтересован в том, чтобы найти материалы Валерии, сохранить их, ввести в научный оборот. И вот в нашу в группу ВКонтакте приходит коротенькое видеосообщение, где неизвестный мне человек держит в руках книгу о Валерии Цветаевой. Ничего не говорит, никаких комментариев. Просто книга, и он обложку со всех сторон показывает. Я вижу, что это сообщение от Евгения Чернова, и понимаю, что это тот самый Чернов. Тут у меня всё сошлось: раз он издал эту книгу, значит нашёл материалы Валерии и обработал их. Я в бурном восторге бегаю по музейному потолку (смеётся) и кричу: «Чернов! Нашёл! Издал!» Потом успокоилась, объяснила коллегам, кто такой Чернов и мы вступили с ним в переписку. Позже он нас с директором пригласил к себе в гости, подарил для музея книгу и сказал, что весь архив Валерии передаст именно нам.
Отдельная история – как Евгений Петрович нашёл тот архив. Он преподавал в цирковом училище и ему выделили помещение в подвале общежития для методического кабинета. Чернов начал его разгребать от мусора и хлама: битые стёкла, навалено всякого хлама, крысы бегают. И наткнулся на плетеную корзину, которую он в раздражении пнул и ушёл. Потом он возвращается, открывает её – и вот оно, чудо! – это был архив Валерии Цветаевой. Он его обработал и систематизировал: огромное количество фотографий и стеклянных негативов с пластическими этюдами, и на его основе за свой счет издал книгу «Salto-mortale» Валерии Цветаевой».
Эта книга не только о пластике, движении и тренировках. Она и о самой Валерии. Чернов ведёт с ней внутренний диалог, общается – она для него живой человек, он как будто задаёт ей вопросы, находясь с Валерией в ментальной связи.
Эта его книга – большое событие в мире цветаеведения, плюс это материал, который сама Валерия долгие годы считала утраченным. Есть документ, где она пишет, что архив студии пропал, что осталось какое-то количество фотографий и чего-то ещё... Она не знала, где находится та корзинка, на которую случайно наткнулся Чернов. Это большое чудо, что он всё нашёл и обработал – ведь это история десятилетнего существования пластической студии Валерии Цветаевой, подтверждённая документами. Это дело её жизни.
И очень здорово получилось, что я когда-то «заманила» к нам в музей Елену Колесову («Альфа-Трейд»), рассказывала ей про музей, про эту прекрасную семью. А когда рассказала про Валерию и про забытый танец авангарда, про книгу, про архив, у Елены загорелись глаза, и она решила, что стоит представить эту книгу широкой публике, помочь с её изданием.
Евгений Чернов
