- Я небольшой знаток детской фотографии, но когда смотрю на ваши кадры, меня не отпускает впечатление, что я это уже где-то видел. Это вы кого-то копируете или вас?
- Я бы сказала так – всё у всех скопировано (смеётся). В начале пути все копируют всегда, без этого никак. Но потом, конечно, хочется найти свой стиль. Хотя у меня есть последователи, практически подражатели, открывшие свои успешные студии: одна в Америке, другая в Коврове. Девочка из Америки прямо говорит: я твой фанат, хочу делать такие же работы, как у тебя. И когда показываю ее профиль своим друзьям, они говорят: это же твоя страница! Но нет. Ничего страшного, если девушку это вдохновляет, то пусть делает. Тем более, она все равно вносит в работу что-то свое, полностью меня повторить невозможно.
- То есть когда вас копируют, нет такого чувства: «Ах, негодяи!»? Вы спокойны?
- Вы где-то увидели фотографию, потом посмотрели в мой профиль и решили, что уже это видели? Тогда скажу прямо: да, меня копируют. И да, я спокойно к этому отношусь.
- Как обычно складывается работа над заказом – приходит заказчик, показывает что-то и говорит «хочу так же»?
- Они просто хотят открыточную картинку. Такую же, как видели у кого-то, и которая им понравилось.
- Не скучно из сессии в сессию повторять один и тот же прием?
- Скучно, конечно, но это сегодня мой заработок. Я же не просто творчеством занимаюсь – это мой хлеб. Но при этом мне хочется и чего-то другого, нового – не для денег, а для себя, для души. Но это другая история, не про детские фото.
- То есть вы четко разделяете для себя творчество и ремесло?
- Конечно. Но и в ремесле творчество присутствует, особенно поначалу, когда ещё не так сильно это разделение – на заказ или для себя. Помню, когда только начинала, для меня всё было творчеством, даже покупка реквизита. Искала красивые корзинки, что-то везла с барахолок, заказывала на «Авито» – это был такой запал, который съедал все мои ресурсы, всё время и деньги. И приносил огромную радость. Параллельно я в собственное обучение много вкладывала. А сейчас, когда в детской съёмке всё идёт по накатанной, хочется перейти на какой-то другой уровень, от постановки к чему-то живому – репортаж или live поснимать. Можно сказать, что это будет репортаж в кавычках, потому что любой репортаж – это всё равно постановка.
- Не соглашусь.
- Ну, может быть...
Мне раньше казалось это невероятно сложным, а сейчас я думаю, что в этом и есть, наверное, смысл фотографии – фотографировать не в студии, а в естественной обстановке.
- Хочется развиваться дальше, делать что-то новое?
- Да, но и зарабатывать надо. Я же не могу оставить своих клиентов (улыбается). Если хотят, пожалуйста, сделаю. Вы не поверите, ко мне с самого рождения несут детишек, я не могу отказать. Но параллельно сегодня хочется попробовать себя и в другом направлении. Оставить для заработка то, что кормит, а параллельно экспериментировать.
- Я отец не одного ребёнка, но не понимаю, как вы добиваетесь, что дети на ваших фото такие спокойные и умиротворенные. Дети – это же всегда ураган.
- Дело в том, что к каждому возрасту есть свой подход, и за многие годы я этим подходам научилась. Знаете где? Изначально я работала в школе Славы Зайцева, которой руководит Светлана Разина, где фотографировала детей, где были группы разных возрастов. Мы там придумывали всякие проекты – принцесса на горошине, рок-концерт и всё такое. И там я поняла, как работать с тем или иным возрастом, какие подходы находить. Освоила секреты воздействия.
- А груднички, как на них можно воздействовать?
- Некоторых малышей ко мне приносят десяти дней от роду, и они ещё не кричат, они просто спят во время съёмок. Если ребенок сыт, а мама спокойна, то всё проходит очень позитивно.
- Они у вас правда засыпают во время съемок?
- Да. Плюс я сама мама троих детей, младшему из которых уже десять лет и знаю, как себя вести с детьми. Это помогает родителям расположиться ко мне, поверить. Хотя, когда я начала заниматься профессиональной фотосъёмкой детей, у меня уже было трое своих, но это не придавало мне смелости спокойно взять чужого десятидневного младенца. Я так волновалась перед каждой съемкой, что ночами не спала. У меня был какой-то сверхъестественный страх взять на руки чужого ребенка – вдруг что-то не так.
- Сейчас страха нет?
- Нет.
- Появился автоматизм?
- Возможно.
- Не скучаете по тому страху?
- Мне постоянно нужны какие-то новые достижения, которые всегда тоже связаны со страхом неизвестности. Неизвестное же всегда страшит – надо всё заново изучать, смотреть другим взглядом. Поэтому нет, не скучаю. Внутренний страх есть постоянно, и он меня бодрит, заставляет двигаться вперёд.
- Родиться и начать карьеру в Иванове - это приговор для творческого человека?
- Я выросла на Сахалине, не в Иванове, у меня там до сих пор много моих друзей-одноклассников, с которыми мы общаемся. Я летаю туда, и у меня там каждый раз съемки. Друзья организуют их и люди идут, потому что знают – «прилетит фотограф Семенова». Я там встречаюсь с друзьями и подружками и плюсом еще зарабатываю на сессиях, окупая билеты и параллельно скупая корейские сладости. А в Иваново у меня когда-то родители переехали по работе. Сейчас, правда, мама живет в Праге, а сестра в Берлине. И когда ещё совсем недавно была возможность ездить за границу, они там обеспечивали меня съемками – в обоих городах снимала семьи на заказ. Меня до сих пор там ждут – и в Праге, и в Берлине, и на Сахалине.
- Есть разница между отношением к вам зарубежных и российских клиентов?
- Однозначно. Так же, как есть разница между нашими и их фотографами. Если брать Германию, люди там менее творческие, у них не хватает какой-то творческой эстетики, раскованности. А вот по клиентам там всё чётко: даже русские немцы, если пришлешь им большее количество фотографий, чем изначально оговаривалось, сразу скажут, куда прислать за них счет. Они прекрасно понимают, что всё стоит денег. А для наших людей в чужой переработке нет ничего такого страшного. За границей очень ценится труд фотографа, там фотографией можно очень хорошие деньги зарабатывать. Но есть момент – только если это делать официально. Нужно либо подтвердить образование, либо иметь отметку о трудовой деятельности фотографом определённое количество лет.
И возвращаясь к вашему вопросу – приговор ли творческому человеку родиться в Иванове. Думаю, что нет. Несомненно, Москва и Питер дают преимущество, если ты там родился и занимаешься творчеством. Но всё от человека зависит, от того, хочет ли он развиваться.
- Вам лично где легче работать – в Москве или в Иванове?
- В Москве тяжелее только из-за дороги. В Иванове процесс легче, потому что здесь моя студия, свет, и вообще всё – мне тут привычнее. Студия у коллег в Москве, которую я арендую, меня не всегда устраивает, потому что я там не могу дать клиенту всего, что даю здесь. В итоге, чтобы больше давать москвичам, которые платят в разы больше, я туда постепенно реквизит стала подтаскивать, фоны какие-то. И постепенно с коллегами приходим к тому, что будем в Москве свою студию открывать. Она будет почти в центре, в районе третьего транспортного кольца с хорошим парковочным местом. И она будет просто белая. Чтобы человек пришел с младенцем и ему было удобно, комфортно, и идеально чисто – без того нагромождения реквизита, как в моей ивановской студии (смеётся).
Мода постоянно меняется, сейчас минимализм ценится: ничего лишнего, только ребёнок, который прекрасен и без антуража. Я в своих фотографиях, если вы заметили, давно так делаю.
- Я смотрел ваш сайт, там есть раздел с фотографиями для международных брендов. Как они на вас вышли?
- Если вы про памперсы, то они сами меня нашли, через ивановское рекламное агентство. Предложили выкупить готовые фотографии, буквально из ленты. Я позвонила мамочке-заказчице, говорю – давайте «продадимся». Она говорит – да. И мы 50 на 50 продали ту фотографию с памперсами.
- Это вас вдохновило?
- Это прекрасно, потому что тот контракт был очень понятным осязаемым результатом работы.
- Получается, вы без разрешения клиентов фотографии никуда не выкладываете и не отдаёте?
- Конечно. Я раньше, когда только начинала, просто умоляла клиентов публичить съёмки новорожденных, но многие ни в какую не хотели. Это сейчас все привыкли, а тогда, десять лет назад: «Вы только не показывайте никому». Я клиентов, конечно, всегда прекрасно понимаю – даже тех, кто отменяет съемку день в день. Фотосъемка малюсенького ребёнка – это интимный момент, очень серьезный, как мне кажется. И, конечно же, люди вправе передумать, плюс гормоны у молодых мамаш и всё такое. Я не обижаюсь: сейчас не хотите, а подрастёте и всё равно придёте. И, да, клиенты часто говорят – наши фото никуда не выкладывайте. Как бы мне ни хотелось, я говорю – конечно, это ваше личное дело, вы же заплатили за съемку. Но вот молодое поколение уже совершенно другое, у них вообще этого нет. Присутствие в сетях – это уже такой мейнстрим по сути.
- Вы работаете одна, без арт-директора и креативщика?
- Одна.
- Как вы пришли в фотографию, что подвигло к тому, чтобы взять фотоаппарат в руки?
- К фотографии у меня была страсть с детства. Я ребёнком приходила в любые гости и говорила – дайте мне, пожалуйста, фотоальбом. И могла часами сидеть и просто смотреть кто во что одет, какая шляпа у невесты на свадьбе. Потом у нас с братом «мыльница» появилась. Но все же я не стала сразу учиться фотографии, а поступила в университет. Сначала на исторический, где вообще не мое, потом на экономический, где тоже не мое. И там уже начала заниматься фотографией, постепенно придя к ней. Ездила на мастер-классы, училась снимать: сначала какие-то сказки в лесу, девушки на деревьях... Я искала себя, плюс мне было интересно, как это делается.
- Вы не общались со старшими по возрасту ивановскими фотографами?
- Не общалась почему-то. Хотя нет, я училась на фотокурсах у покойного Виктора Боровкова – очень много оттуда вынесла. Он нас учил, что самое сложное в фотографии – это снимать детей и животных. Говорил, что никогда бы не стал снимать ни тех, ни других. А я наслушалась его, вышла с курсов и стала работать именно с детьми.
- Виктор лукавил: он с моими младшими детьми когда-то сделал прекрасную сессию.
- Боровков очень интересный человек был, идейный, азартный, фотографию очень любил, буквально жил ею. Это всегда притягательно в человеке, когда он чем-то увлечен, может рассказать и показать то, чего ты не знаешь.
- Есть про Виктора показательная история. Перед смертью он сжег негативы фотосессий в стиле ню, чтобы никак не навредить девушкам, которых когда-то снимал и от которых не получил согласия на публикацию.
- Какой же он красавчик всё-таки!
У меня, знаете, похожий вопрос часто мучает – если вдруг умру, кто мои кадры, которые я не успела обработать, клиентам отдаст? Я коллеге говорю – обещай, что отдашь все мои долги, если что. Я вообще сейчас стремлюсь делать заказы быстрее, чтобы люди не томились и по месяцу-два со дня съёмки не ждали. А то случай у меня был такой – супруги, пока ждали фотографии, успели развестись. Девушка тогда звонит мне и говорит – где папа на фото есть, те не делайте (грустно улыбается).
- Говорят, что вы безумно дорогой фотограф, у вас большие гонорары. Это из-за того, что вы воспеваете скромное обаяние буржуазии, которая за это нескромно платит?
- Когда я начинала, у меня ценник был вообще небольшой. Но те времена прошли, я десять лет очень много и упорно работала. Сначала у меня заказов было много из-за того, что цена невысокая. Потом я стала цены повышать, заказов стало меньше, но я от этого не страдаю. Лучше меньше работать и больше получать – тем более, что и качество съёмок за эти годы выросло. Ну и плюс ко мне стали приходить люди и говорить – ты так же стоишь, как такая-то (не скажу фамилию), начинающая неопытная девушка-фотограф. А я никак не могу стоить как она, вот и всё.
- Откуда приходят заказчики?
Я думаю, больше всего работает сарафанное радио. У меня, конечно, есть instagram*, но как все творческие люди, я веду-веду, а потом раз! – и не могу его даже видеть. Не знаю, как люди выкладывают что-то каждый день, я не такая. Instagram* и ВКонтакте работают, но хуже сарафанного радио. Недавно в Telegram сделала канал, но не скажу, что там много народа сидит.
- В Иванове с сарафанным радио все понятно, а в Москве оно заработает?
- Оно уже работает, я же часто там снимаю. Но думаю, мне там придется в плане продвижения проделать долгий путь. Возможно, буду делать коллаборации и сотрудничать с кем-то. Сейчас думаю об этом¸ размышляю, выбираю. Я же понимаю, что мой клиент немножко не фанат той же Бузовой. Как минимум, хотелось бы в это верить (разводит руками, улыбается).
*Instagram принадлежит компании Meta Platforms Inc, которая признана экстремистской организацией и запрещен на территории РФ
