С Натальей Петровой, учредителем и директором частной ивановской «Новой школы» мы знакомы давно и уже говорили не раз (вот здесь, например), и я всегда поражаюсь её заряженности и энергии.
За почти пятнадцать лет, что я её знаю, Наталья из молодого предпринимателя превратилась во влиятельного персонажа в педагогическом сообществе – причём не только (а скорее даже не столько) в ивановском, но и в российском. Она для окружающих давно превратилась в директора и наставника Наталью Александровну, но мы остались на «ты», и это, как мне кажется, только помогает в разговоре – несмотря на груз опыта и забот передо мной та же Наталья Петрова, что и на старте её педагогических проектов. С тем же юмором, светящимися глазами и энергией. С тем же запалом на дело и с новыми проектами, которые всему городу сначала кажутся нереализуемым, а потом становятся объектом изучения и массового тиражирования.
А сегодня есть повод – «Новая школа» заехала в новенькое здание на улице Ермака, выстроенное специально под неё. Очередная победа Натальи, но разговор получился не очень парадный.
- У меня младшая дочь окончила школу в этом году, но всё равно по привычке смотрю новости, касающиеся системы образования. А там вовсю – новые учебники, новые программы и дисциплины…
Как это видится изнутри – что меняется в российской системе образования?
- В этом году меняется всё, потому что страна переходит на единую программу, как это было когда-то в Советском Союзе. Раньше у школ была возможность выбирать авторские программы – знаешь же, наверное, словосочетание «математика по Петерсону», которому кто-то радуется, а кто-то от него вешается – особенно те родители, что делают уроки с детьми и мало что понимают. С этого года такого не будет – вводится единый стандарт, и это отчасти упростит нам работу. Смотри: в прошлом году в «Новой школе» был отток учащихся из-за того, что часть наших клиентов уехали за границу, у меня и сейчас есть два места в четвертом классе. Нам бы взять хороших детей и хороших родителей, которые по какой-то причине замучились у себя в школе. И запросы есть, и заявки, а взять не можем, потому что почти все идут с «обычной» математики, и нагнать три года авторской программы очень непросто. А четвертый класс ещё осложняется волшебной историей, которая называется ВПР (всероссийские проверочные работы). Во втором классе ещё можно влиться, дальше тяжело.
Теперь государство этот затык уберет переходом на единую программу – это тот минимум, который мы должны дать каждому ребенку, а максимум уже будет зависеть от его способностей.
Понятно, что пару лет будет переходный период, что даже учебников пока всех нет, что не все документы министерством подготовлены – мы за лето программу три раза переписывали, потому что приходили какие-то изменения.
- То есть единый стандарт – это нормально?
- Мы полностью легальное учебное заведение и отсутствие вариантов очень упростит нам существование. Но вот переходный период раздражает, потому что он редко бывает комфортным - это постоянные изменения. Сейчас мы на два миллиона купили учебников, но есть ощущение, что через год всё изменится, и мы их просто выбросим. А государство нам, в отличие от государственных школ, не выделяет отдельно денег на учебники.
- То есть бюджетных денег вам не дают, но вы обязаны соответствовать всем тем требованиям, которые государство предъявляет к бюджетным учреждениям.
- Нам за эти пять лет подняли субсидию на детские сады – вот это прямо ощутимая поддержка. До этого всё было очень точечно и редко, разово, а сейчас очень существенная поддержка, которая облегчает жизнь и после которой хочется работать дальше, делать больше. Мне очень комфортно последние пять лет со Станиславом Воскресенским – мы несколько губернаторов застали, но такого движа в хорошую сторону не было никогда. Школе тоже платят субсидию, только её размер непонятен – стоимость содержания ребенка шести-семи лет в детском саду и в школе по мнению чиновников должен отличаться почти три раза. Почему дети в школе должны получать меньшее обеспечение – не понимаю, но вопрос сдвинуть с мёртвой точки пока не удаётся.
- А что с патриотическим воспитанием – от вас, частников, так же требуют проводить классные часы о важном и начинать неделю с поднятия флага?
- Тут мы нейтральны, палку не перегибаем, ведь родители все очень разные. Но дети должны знать историю страны, расти разумными патриотами, и всё, что для этого надо делать – делаем. Например, есть проект «Разговоры о важном», и, если залезть к ним на сайт и посмотреть готовые конспекты, ничего плохого в нём нет. Рассказывать детям про великих ученых и космонавтов – это крутое расширение кругозора, поэтому какие-то уроки будем брать оттуда, какие-то переформулируем под себя. И давить ни на кого не будем. Главное – дать детям возможность сформировать свою точку зрения.
- Когда вы придумывали название «Новая школа» - это был вызов всем остальным учебным заведениям?
- Мы взяли концепцию у наших друзей, которые развивают «Новую школу» в Истре под Москвой – они начали работать на три года раньше нас – получили от них добро и открылись под этим названием. Но в Подмосковье финская модель школы зашла, а в Иванове вообще никак. Весь первый год мы перестраивали всё, что я напланировала. Не сказать, чтобы всё рухнуло, но оказалось не очень жизнеспособным, и мы перешли от условно финской школы, к формату школы, больше похожей на классическую. И проект ожил, родители повели детей в таком количестве, что третий год заявок сильно больше того, что мы предлагаем.
В этом году, правда, было тяжело. Мы второй год подряд набрали четыре первых класса, но при этом не всех детей взяли. Если видим на собеседовании, что ребенок не может учиться по разным причинам, то он и за деньги у нас учиться не будет. Не могу же я брать деньги у родителей без гарантии результата. Поэтому иногда проще отказать, чем потом расхлебывать – и мы отказывали, хотя было много родительского негатива.
Плюс четыре первых класса – это плюс четыре учителя, четыре куратора, которых надо было найти, адаптировать.
- В своё время я был поражён отношению главврачей к тому, что их доктора подрабатывают в частных клиниках – они радовались этому, говорили, что здорово, когда у специалиста появляется дополнительный заработок. В «Новую школу» уходят явно не худшие учителя из бюджетных заведений. Тебе часто приходится сталкиваться с недовольством директорского корпуса и чиновников от образования?
- Давай определимся – я лично никого не переманиваю, персонал сама не набираю, не знаю, какие учителя приходят. У меня есть HR-специалист, который этим занимается, её задача – встретиться с человеком и, если претендент подходит по резюме, по образованию и восприятию, вывести его на испытательный срок. Я человека узнаю только после окончания испытательного срока, при приеме на работу – в том числе из какой школы он пришел. Но директора ивановских школ, откуда к нам уходят педагоги, думают, видимо, что я стою у их ворот и умоляю кого-то перейти к нам. Директора на меня обижаются. Ходит даже слух в педагогическом сообществе, что мы берем всех, кого уволили или даже выгнали из государственных школ.
Но с учетом того, что у нас зарплата в 2 - 2,5 раза выше, чем в обычной школе... Номер школы не буду называть, там учителя начальных классов получали от семнадцати до двадцати двух тысяч рублей. Подошли к директору, а он им говорит: «Я никак не сделаю больше. Идите». И всё, они не почувствовали, что за них держатся. Я понимаю того директора, он не мог по-другому. И чиновников от образования понимаю, хоть и не всегда приятно слышать: «Зачем вы у нас учителей переманиваете?». А что им ещё говорить, когда нечем крыть? У нас лучше визуально, лучше финансово, лучше с точки зрения организации процессов. В обычных школах тридцать шесть детей в классе, а у нас шестнадцать – это две большие разницы. И когда крыть нечем, остается единственная фраза, которая меня постоянно преследует: «Это же бизнес, а не про образование». Тут у меня начинаются подергивания и подсмехивания, потому что я не знаю, как реагировать. Причем тут бизнес или бюджет? Да, мы частная школа, мы социальный бизнес – это всё понятно, но все, что мы сделали – делали сами, с неба ничего не упало, да и мужа-олигарха за спиной нет (разводит руками и грустно улыбается).
- Я работаю в частном СМИ, кто-то в государственном, но главное – читают тебя или не читают, а не какая форма собственности.
- Вот именно. Думаю, это просто этапы принятия частного школьного образования обществом. С частной медициной, наверное, было всё то же самое, а ведь сейчас это настолько норма, что мы не задумываемся о том, пойти к кардиологу в поликлинику и записаться через три месяца, или идти в частную клинику, где оплатил и сразу попал на приём. Думаю, с частным образованием будет то же самое. Видимо, нынешний этап резкого отрицания и сопротивления надо просто принять и пройти.
- Ты много лет развиваешь частное образование в городе – внеклассное, дошкольное, школьное. Чувствуешь себя частью педагогического сообщества, есть контакт с коллегами?
- Ах, какой вопрос интересный! (смеётся)
Пятнадцать лет уже скоро будет, как я развиваю образование, и сегодня уже больше чувствую частью педагогического сообщества. Но раньше мы были пусть не изгоями, но белыми воронами, на которых приходили посмотреть, что это за звери такие: частный сад, частная школа. Долго ли продержатся, жизнеспособны ли? Я всё время чувствую себя… Не знаю, как называется, когда летит косяк в небе и впереди центровой гусь, который по полной огребает всего: ему и ветер в морду, и вся нагрузка. А остальные за ним, за его спиной уже нормально летят в потоке воздуха– так и было все пятнадцать лет. Мы открыли свой детский центр, когда этот рынок был пустой – сейчас на нём больше ста конкурентов. Открыли частный детский сад – сейчас их уже двадцать с лишним. Открыли частную школу пять лет назад – уже работает три школы. Много нелегальных, правда, мало, у кого из конкурентов есть лицензия – школы работают без документов, сады без документов. А я трачу деньги и нервы, лицензируюсь, потому что не могу себе позволить полуфабрикат и подделку. Плюс, когда ты работаешь легально, к тебе повышенное внимание всех проверяющих и контролирующих органов.
- Знакомые директора государственных школ говорят, что в последние годы они стали жертвами прокурорского надзора – не так висит табличка, не того размера или цвета и так далее. И за всё штрафы.
- У нас таких прокурорских проверок не бывает, у нас другая беда. В этом году все государственные сады и школы не попадают под проверки, теперь это называется профвизиты – приходит тот же Роспотребнадзор или другие, только штрафов нет, есть рекомендации и предписания. Но нас, частников, в этот закон забыли включить. Законодатели забыли про короткую фразу «для всех форм собственности». Получается, у всех мораторий, профвизиты, а у нас в этом году уже две плановых проверки – и в саду, и в школе. Хотя уже приходили в 2022 году и серьезных нарушений не выявили. Зачем снова – я понять не могу, но это очень мешает жить.
В этом году взаимодействие активное как никогда – проверки, исполнение предписаний, да еще и второй год попадаем на приемку в августе. Причем раньше, пока мы не получали субсидию, нас никто не трогал. Как только появились бюджетные деньги, они сразу говорят: «Давайте к нам, дорогие». При этом допвыплаты, например, классным руководителям или по 10 000 рублей педагогам к новому учебному году нас обошли мимо. Обидно, когда спрашивают как со всех, а как про дополнительные деньги спросим – ну вы же бизнес… Чем наши педагоги отличаются и почему не должны получить это сумму, мы не поняли. Хочется продолжать легально работать, но эта суета очень отвлекает, отнимает много сил. Я бы лучше свой лагерь летний запустила, тему колледжа бы додумала. Понятно, что мы всё это будем запускать, но хотелось бы раньше. Мне точно есть чем заняться.
Тем более, нам есть что показать и чем гордиться, про нас в России знают – за три года из других городов приезжало больше 400 человек на экскурсии, посмотреть, как школа живет. Мы 300 человек выучили, и после такого обучения под нашим патронажем 50 школ открылись.
- Ты много лет говоришь о школе полного цикла и вот в этом году объявила набор в среднее звено. Чего сегодня больше – радости или проблем?
- Радости и седых волос. Для любой школы, для любого учреждения образования август – это гонка. Прямо как белка в колесе. Много текучки, много было проблем со сдачей нового помещения. Всё, что могло пойти не так – пошло не так. Задержали асфальтировку территории, потому что не было бригады – весь город асфальтируют и просто не было подрядчика. Что-то из оборудования позже, чем надо, приехало, фасад доделывают до сих пор, ещё какие-то вещи. Но когда я сюда прихожу – это радость, конечно. Круто же! (разводит руками вокруг, глаза светятся)
Я представляю реакцию детей первого сентября (на реакцию родителей мы чуть раньше посмотрели, на собрании), но даже наши педагоги, которые к хорошему привыкли, говорят, что такого не видели и не ожидали.
- Среднее звено – это всё, или идёшь дальше?
- Нет, мы будем растить своих деток в своих стенах. В этом году был большой запрос на шестые-седьмые классы, заявок было море, но мы пока не стали их набирать. Хочу, чтобы первыми в ту ступень пошли наши самые старшие дети – нынешний пятый класс, которых у нас теперь два. Мы же с одного класса в потоке начинали, а потом начали расти как ком – один первый класс, потом два, три, уже второй год четыре. Но больше не буду набирать по четыре первых, иначе и этого комплекса тоже не хватит, и места опять закончатся.
- Меня знакомые часто спрашивают: «Ты же знаешь Петрову, помоги ребенка к ней в школу устроить». Я им говорю, что один раз попробовал, но ты меня мягко так отшила, и больше я этого не делаю.
- Мы всегда смотрим на ребенка, а не на того, кто за него попросил. Если понимаем, что не попадаем в ожидания и запросы – не берем.
- В этом году были проблемы с набором?
- Наверное, самое большое количество за всё время существования. Мы даже отказали десятерым нашим «ноликам» (подготовительный класс), не всех взяли – это самое больное.
- Почему дети не прошли фейс-контроль?
- Дело в организации нервной системы у ребенка. Есть норма, есть диагноз ОВЗ (ограниченные возможности здоровья), а есть некая легкая ненорма, которую в Иванове ни диагностировать, ни корректировать не умеют. Такому ребенку любая школа не подойдет, ему система образования как явление не подходит. Понятно, что в школе, где 32 человека в классе, ему будет совсем тяжко, но и мы тоже не панацея. Такой ребёнок просто физиологически не может высидеть 4 урока по 40 минут. Это всегда путь в никуда, он сидеть не может, будет цеплять остальных детей, не сможет держать себя в руках – нет самоконтроля, саморегуляции, внимание не держит. И родитель в какой-то момент поймет, что жалоб много, а его чадо колбасит остальных детей – такие дети часто бывают агрессивными, машут кулаками. А мы не терпим агрессию в классах, переводим детей на дистанционную форму обучения. В этом году проводили троих из второго и третьего класса.
- В «Новой школе» сегодня заполнены все классы? Ты же сказала, что некоторые родители уехали за границу и наблюдается отток платёжеспособных родителей.
- Классы заполнены, но на все возраста есть листы ожидания. Сейчас в первом классе, как это ни странно, есть одно место, потому что родители о том, что решили-таки переехать, сказали только на прошлой неделе. Но когда школа забита под завязку, позволить себе два-три свободных места в классе можно. В течение пары месяцев доберем.
- Почему о вашей школе ничего никогда не слышно от чиновников – это они вас стороной обходят или вы держитесь подальше от начальства?
- Мы всех всегда зовем в гости, нам очень хочется показать, что мы крутые, что мы можем пригодиться, поучить кого-то, показать, как бывает по-другому. Я же много езжу по стране, привожу какие-то интересности отовсюду, и я не понимала, почему в Иванове это никому неинтересно. Но года полтора назад нам в городе сказали: «Нам смысла нет развивать частное образование. Зачем? Мы построим свои сады и школы». Это к вопросу о том, что не всегда надо мыслить результатом. Мы же создаем рабочие места, и учителя уходят в нашу сторону, потому что всё очевидно: и условия работы у нас лучше, и зарплата больше, и самое главное – они в профессии остаются, не уходят на рынок трусами торговать. Почему-то медиков никто не ругает, когда они подрабатывают в частной клинике. Ну откроют они эти новые муниципальные школы, а что будет внутри? Мы не рекламируем свою школу, потому что у нас нет мест. Пару раз попробовали, столкнулись с негативом родителей, детей которых мы по той или иной причине не взяли.
В этом году было очень много попыток дать взятку за зачисление ребёнка. Или давят звонками какими-то с очень чётким намеком на проблему: «Вы же не хотите с нами ругаться?». Аккуратненько так. Ох уж эти попытки занести денег… То букет такой, что в кабинет не проходит, то бабушка залетает: «Мы не можем у вас в детском саду место поймать, хотим с вами познакомиться – знаем, что вы своих знакомых берете в детский сад. Вот теперь мы тоже ваши знакомые – берите нас». А у нас в саду правда глухо с местами – пандемия большое количество новых клиентов дала, все сидели дома, делать было нечего, вот детей и наделали. Я этой даме говорю: «Мест реально нет». И в ответ: «А мы вам денег дадим». Тогда я уже не выдержала: «А давайте, я вам денег дам». И видел бы ты этот ступор на лице у человека, когда он понимает, что не привычная схема не сработала и чем дальше оперировать – непонятно.
Меня обижает, когда взятки несут. Не знаю, как к этому относиться, но почему-то очень триггерит. Девчонки в школе ржут: «Может, всё-таки будете брать?» Но нет, спасибо. Мне не надо. Привыкли рассчитывать только на себя и жить своими установками.
Чтобы увеличить, нажмите на фотографию
