Алексей Буянкин: «Я отвечаю за дачу ложных показаний, а следователь?»

Алексей Машкевич

В понедельник, 17 января, я присутствовал на идеальном судебном процессе в Ивановском областном суде, где решался вопрос о продлении или изменении меры пресечения первому заместителю директора департамента здравоохранения Алексею Буянкину. Председательствовал в процессе судья Владимир Краснов.

Напомню, делом Буянкина занимается следственное управление местного УФСБ, и для меня заседание началось стандартно – молодой следователь-чекист в гражданском Дмитрий Яковлев заявил, что в зале есть посторонние (это обо мне), и потребовал у судьи их вывести, аргументировав требование тайной следствия и охраной непонятно чьих персональных данных. Следователя, естественно, поддержала прокурор Серёгина. Адвокаты Буянкина Наталья Карачева и Юрий Премилов предсказуемо были против и заявили о том, что заседание открытое и что присутствовать на нем может любой желающий. Судья Краснов постановил: СМИ остаются.

Обычно заседания по изменению меры пресечения скучны и формальны, журналисту там поживиться нечем - но не в этот раз. Следователь ходатайствовал о продлении Алексею Буянкину предельного срока содержания под стражей (год в СИЗО у Буянкина истекал 17 января, и Яковлев просил добавить ещё три месяца). Мотивировалось это отказом Алексея Евгеньевича от ознакомления с томами дела. Это официальная версия.

А неофициальная, которую мне нашептали источники, такая: следователь УФСБ Дмитрий Яковлев сфальсифицировал ключевое доказательство, из-за которого Буянкин должен остаться в СИЗО. И забыл уведомить об окончании расследования адвоката Карачеву – мелочь, но тоже нарушение.

Опущу ту часть заседания, где обсуждалась суть уголовного дела сидящих в СИЗО директора департамента здравоохранения Артура Фокина и его заместителя Буянкина. Естественно, следователь и обвинитель говорили об их виновности и опасности для общества. Конечно, Алексей Буянкин заявил, что они с адвокатом всегда «говорили об отсутствии преступлений и о необоснованности и чрезмерности выбранной меры пресечения в виде содержания под стражей». Всё как обычно. Но факты, приводимые в суде Буянкиным и его адвокатами, кардинально отличаются от того, что публикуется в релизах следствия и в статьях Михаила Мокрецова на ivanovolive.ru. Обещаю, когда начнётся процесс, детально его осветить. А пока поговорим об изменении меры пресечения и сосредоточимся на документе следователя Яковлева, который называется графиком ознакомления обвиняемого с уголовным делом.

Следователь утверждает, что 10 декабря 2022 года ездил с первым томом дела к Буянкину в СИЗО, но Алексей Евгеньевич отказался знакомиться с материалами. Из-за чего обвиняемого надо оставить в СИЗО ещё на три месяца.

Итак, рассказ о заседании областного суда под председательством судьи Краснова.

Сначала между Буянкиным и Яковлевым случился короткий диалог.
Обвиняемый Буянкин: Кто составил график?
Следователь Яковлев: Я.
Обвиняемый Буянкин: Где это происходило?
Следователь Яковлев: В СИЗО.
Потом адвокат Юрий Премилов спросил доверителя, отказывался ли он 10 декабря от ознакомления с первым томом уголовного дела. Постараюсь коротко пересказать ответ Буянкина (пересказать, а не дословно процитировать).

«График в уголовном деле – это ключевой документ, якобы составленный в субботу, 10 декабря 2022 года. Но его написал человек, не знающий жизни в СИЗО от слова вообще.

В следственном изоляторе есть специальный следственный отдел, который организовывает встречи заинтересованных лиц. Зайти с улицы и сказать «здравствуйте, я следователь ФСБ», пройти через двор в наш блок, подняться на этаж, подойти к форточке выдачи пищи и сказать Буянкину, чтобы тот ознакомился с документом – невозможно. В СИЗО свои процедуры. Чтобы следователю попасть в изолятор, нужно, чтобы работал следственный отдел, а он в субботу не работает. И я сам не мог прийти на встречу в следственный отдел – нас там конвоируют, мы не сами по территории ходим. Передвижение по СИЗО – это сложная процедура, которая сопровождается постоянной видеофиксацией. Если кто-то приходил в СИЗО и мы встречались, это зафиксировано на видео. И я со всей категоричностью заявляю, что встречи следователя со мной на территории СИЗО 10 декабря не было. Мы не встречались ни 10, ни 16 декабря, ни в другие даты до 13 января 2023 года.

Возникает вопрос: что же это за документ такой, который следователь Яковлев назвал графиком и который якобы составлен им вместе со мной? Он написан Яковлевым единолично. Не знаю, как у следователей, а у медицинских работников есть золотое правило: если пациент с чем-то согласен, он ставит подпись. Отказывается от чего-то – подпись. Отказывается подписывать – собирается комиссия и фиксирует его отказ. Теперь процитирую документ, составленный следователем Яковлевым: «обвиняемому предъявлен первый том дела в подшитом и пронумерованном виде. Буянкин от ознакомления отказался ввиду отсутствия адвоката». Где моя подпись, что я отказался? А ещё при этом должен был присутствовать сотрудник следственного отдела СИЗО, регистрирующий такие ситуации, чтобы не возникло юридического недопонимания. Ничего этого в документе нет по простой причине – я не участвовал в этом действии.

Знаю не понаслышке скрупулёзность и принципиальность следователей Федеральной службы безопасности по заверению документов – а это, повторюсь, ключевой документ в сегодняшнем процессе – они всегда несколько подписей ставят на каждой странице протокола допроса. У нас же на графике единолично расписался только следователь Яковлев. Плюс настораживает время – с 13:30 до 14:00. В нашем блоке в этот промежуток проходит приём пищи.

Содержание этого документа кроме как ложью никак назвать не могу, хотя на его основании представлено ходатайство о продлении мне меры пресечения. Получается, начальника следственного отдела ФСБ обманули, он принял от следователя информацию как достоверную. Я никогда не отказывался знакомиться с материалами дела по одной причине – они мне не представлялись, а по результату налицо подлог. И они говорят, что это эффективная организация процесса?

Я отвечаю за дачу ложных показаний, а следователь? Думаю, что тоже должен».

Буянкин завершил выступление словами: «Учитывая неподтвержденность изложенных в ходатайстве данных и в связи с окончанием предельного срока содержания под стражей прошу меня освободить».

Ни следователь ФСБ Яковлев, ни прокурор Серёгина слов Буянкина про поддельный график комментировать не стали, как будто не слышали – зато спели привычную песню о том, что «вор должен сидеть в тюрьме» (в СИЗО), потому что на свободе будет влиять на свидетелей, уничтожать улики и облачные сервисы (про облачные сервисы, если что, не шутка, а цитата).

Адвокат Юрий Премилов даже задал следователю Дмитрию Яковлеву вопрос: «Почему связи в органах власти следователи расценивают как негативные?» Яковлев, естественно, не ответил, и Юрий Станиславович резюмировал – бумага всё стерпит.

А по поводу сомнительного протокола Премилов развёл руками и сказал: «Пятый десяток лет работаю на поприще уголовного процесса, но такого не видел ни разу». И тут же попытался сгладить резкость, ведь наезжать на ФСБ, даже в лице молоденького следователя, - дело опасное. Премилов произошедшее предлагает трактовать так: следствие пропустило тридцатисуточный срок, потому что каким-то образом заработалось, а теперь пытается создать видимость соблюдения законности. И тоже предложил отпустить Буянкина домой из зала суда.

Я начал материал с того, что побывал на идеальном судебном процессе, и теперь расшифрую, что имел в виду. Впечатление это создал председательствующий Владимир Краснов, который показал высокий класс – был собран, внимателен, профессионален, спокоен и неэмоционален. Почти как в кино. Даже позволил себе профессионально пошутить – когда Буянкин, выступая, увлёкся и стал обращаться к присутствующим «коллеги», Владимир Николаевич спросил с ноткой удивления, не относится ли это определение и к нему. И было видно, что делал он это по-доброму, с лёгким юмором восстанавливая субординацию в процессе. А когда адвокат Премилов загнул что-то очень цветистое, порекомендовал тому не работать на сидящего в зале заседания представителя СМИ. И это тоже было не обидно.

Краснов внешне никак не отреагировал на слова Буянкина о фальсификации протокола следователем, и как только стороны высказались, сразу же объявил, что удаляется в совещательную комнату.

Наверное, решение о выборе меры пресечения Буянкину далось судье Краснову непросто. С одной стороны – сомнительная бумага, представленная следователем Яковлевым, и так себе информация о посещении СИЗО, которую легко было проверить, сделав туда запрос. С другой стороны, Дмитрий Павлович Яковлев не просто так следователь, а работник могущественной конторы, которая, по легенде, никогда не ошибается.

В итоге судья Краснов принял соломоново решение, удовлетворившее всех, – отпустил заместителя директора департамента здравоохранения Алексея Буянкина из СИЗО под домашний арест.

Следователь из ФСБ доволен, что суд не стал давать оценку его сомнительному протоколу. Обвиняемый Буянкин безмерно рад после года сидения в камере очутиться дома, с женой и маленькой дочерью. Адвокаты добились выхода доверителя из СИЗО.

Правосудие восторжествовало?