Фото: www.4gkb.ru
- Вы не лечитесь таблетками, но от ковида привились. Почему?
- Да, я не любитель таблеток, стараюсь лечиться народными средствами. Почему привился? С первых дней коронавирусной инфекции вижу, что реально происходит, как погибают люди. Сам в начале пандемии переболел в легкой форме, но титр антител был практически по нулям – вот и решил привиться. Плюс периодически захожу в красную зону, а это серьёзный риск. Ещё такой факт: из персонала, работающего в ковидарии «четвёртой» больницы – а мы так работаем с апреля 2020 года – привитые практически не болеют.
- Недавно делал интервью с Сергеем Бубновским, который говорит, что лечить последствия ковида надо не лежанием на койке и не таблетками, а физической нагрузкой и активностью на воздухе. Согласны?
- Для людей перенесших ковид, движение - это благо, лежание ни к чему хорошему не приводит. Определенный набор реабилитационных мероприятий переболевшие ковидом должны пройти.
- Много ли заболевших ковидом сознались, что купили прививочный сертификат?
- Я сам с такими не сталкивался, но коллеги говорят, что случаи есть.
- Почему люди не верят в вакцинацию? В медицину не верят или привыкли, что власти всегда врут, и автоматом не верят?
- Власть сегодня сама активно вакцинируется – и президент, и высшее руководство страны. С моей точки зрения, мы не дорабатываем в плане информирования населения. Неубедительно доносим, что вакцинацию необходимо пройти не только для себя, но и для окружающих – для возрастных людей, родителей, бабушек, дедушек. Видимо, со стороны медиков необходимы какие-то более действенные объяснения, более объективная и убедительная информационная политика. Я сам много разговариваю, убеждаю.
- Может, надо не только пугать со всех экранов количеством зараженных и умерших?
- Пугать? Да все уже до такой степени перепуганы… Надо именно убеждать в целесообразности вакцинирования. Мы же видим, как с каждой волной заболеваемости объем поражения населения всё больше, а тяжесть COVID-инфекции выше. А то, что было в прошедшем октябре, – это буквально катастрофа!
Мы, врачи, работающие в ковидариях, видим, что привитые люди практически не погибают. Да, они могут заболеть, но переносят болезнь в легкой или средней форме.
- Но привитые всё равно умирают.
- Есть единичные случаи. Как правило, это глубоко возрастные пациенты «восемьдесят плюс» с запредельным уровнем сопутствующей патологии. И на этом фоне им надо немного, чтобы имеющаяся патология перешла в стадию декомпенсации, чтобы этого хватило для летального исхода.
- Есть ощущение, что ковид разделил медиков на тех, кто работает в «красной зоне» и хорошо зарабатывает, и на остальных, по-прежнему нищих. Есть напряжение в сообществе?
- Определенное расслоение присутствует, но мы в учреждении стараемся не допускать этого, привлекаем докторов, работающих в амбулаторно-поликлиническом звене, к работе в ковидном стационаре.
- Люди стремятся туда?
- Кто-то стремится, кто-то нет – это личный выбор каждого. У кого-то есть желание и возможность, у кого-то нет. В любом случае существуют ковидные выплаты и на уровне амбулаторно-поликлинической службы, пусть и не такие, как в COVID-стационаре. Уровень заработной платы в доковидное и ковидное время отличается – она стала существенно выше.
- Администрация получает доплаты за COVID?
- Ни я, ни мои заместители не получаем никаких ковидных выплат, все средства идут на персонал, работающий в красных зонах.
- Не обидно? Вы же тоже ходите в эти зоны?
- Это моя непосредственная обязанность – и ходить, и смотреть, и поддерживать, и делать какие-то замечания. Ничего сверхъестественного в этом не вижу, и ничего обидного. Более того, был период, когда администрация больницы находилась на карантине – я и ряд заместителей болели, не покидая рабочих мест, находясь здесь. Я жил в кабинете, руководил больницей. Это же живой организм, не встанешь и не уйдешь, потому что есть большой круг вопросов, возникающих постоянно: госпитализация, медикаментозное обеспечение, те же выплаты… Я это в ежедневном режиме мониторю вместе с заведующими корпусами, заведующими отделениями.
- Медики стали больше получать, но в Москве платят ещё больше. Много врачей в пандемию уехали в Москву?
- Какого-то оттока кадров в Москву по нашей больнице я не вижу, основной врачебный и сестринский костяк весь работает. Был определенный отток по возрастной группе, но и им нашли применение, они теперь работают в «чистых» зонах с одеждой и с медицинской документацией, стараются находиться вместе с коллективом.
- В «четвёрке» на фоне ковида сильно добавился коечный фонд. Вы сейчас кадрами укомплектованы?
- Укомплектованы полностью, дефицита по кадрам нет ни по врачебному, ни по среднему медицинскому персоналу. А коечный фонд действительно увеличился: до ковида было 275 круглосуточных коек, в последнюю волну развернули пятьсот. Были определенные замечания по санитарочкам, их не хватало, но мы добавили ставок.
- Студенты медакадемии, работающие в красной зоне, – это красивая легенда или реальность?
- Нет, не легенда, они работают – и клинические ординаторы, и студенты, аккредитованные и прошедшие обучение по ковиду. Они больше работали в каникулярный период, но и сейчас дежурят за пределами учебного процесса. Не сказать, что они тотально заполнили госпиталь, но ребята такие есть, и я им очень благодарен.
- В Москве под ковидарии переделывают ТЦ, у нас - профильные больницы. Сильно от этого потеряли нековидные больные – сердечники, диабетики?
- Понятно, что объем помощи, который мы оказывали в доковидный период, уменьшился. Но система здравоохранения выстроена так, что, несмотря на перепрофилированные в ковидарии больницы, продолжает работать ряд учреждений общего направления. Например, областная больница и больница РЖД. И пациенты, нуждающиеся в узкопрофильной помощи, получают её там. Поэтому нельзя сказать, что больные остались без медицинской помощи, – амбулаторка работает. Что касается стационара по нековидным пациентам, тут основной удар на себя взяла областная больница, работающая в основном на экстренную помощь в части хирургии и кардиологии. Но и плановую помощь больным там никто не закрывал, она оказывается.
- Тяжело далось перепрофилирование «четвёрки» в ковидарий?
- Оба раза всё прошло достаточно энергично, без каких-то глобальных трудностей. Команда сработала оперативно. Конечно, большую помощь оказал департамент здравоохранения – Фокин (Фокин Артур Мерабович, директор департамента здравоохранения Ивановской области) постоянно находился в открывающихся ковидариях, держал руку на пульсе – инфраструктура, кислород, остальные моменты.
Конечно, всё было непросто, неизвестно, незнакомо, было много переживаний. Но тот период достаточно быстро закончился, мы структурировали работу. Развели больных по тяжести, по уровню поражения: легких сконцентрировали в одно место, тяжёлых в другое. Потом взялись за перестройку работы медиков: начали с руководителей корпусов, которых ставили из числа наиболее опытных сотрудников, ведущих лечебную работу по корпусу, а дальше подбирали, чтобы в каждом корпусе равномерно присутствовали и терапевты, и хирурги, и эндокринологи. Выстраивали работу так, чтобы количество специалистов было одинаковое по всем корпусам. Нам помогло то, что мы профильный стационар, и есть возможность любого пациента не только лечить от ковида, но и давать специализированную помощь: пульмонологию, гастроэнтерологию, эндокринологию, хирургические операции. На определенном этапе договорились с руководством департамента, что пациенты, которые поступают к нам в стационар и требуют какой-то хирургической помощи, будут оперироваться здесь.
- Не все профильные врачи переквалифицировались в инфекционистов?
- В основном, конечно, ковид... Мы чаще имеем дело с пациентами старшей возрастной группы, у которой достаточно сопутствующих патологий, и они получают помощь профильных специалистов, у нас же изначально не инфекционный монопрофиль. Люди это знают, и им нравится, что они кроме лечения от ковида проходят коррекцию по сопутствующим патологиям.
- Вы сначала открыли красную зону, потом закрыли, потом опять открыли… Надолго ещё останетесь ковидарием?
- Решения по открытию, перепрофилированию и закрытию – это прерогатива областного оперативного штаба, тут не руководитель учреждения решает. Мы, конечно, надеемся, что опять перейдем в нормальный режим, видя, что ситуация идет на снижение уровня госпитализации с пневмониями и ковид-пневмониями. Несколько больниц уже перешли в штатный режим работы, по нам же решение пока не принято.
- То, что власти отказались от локдауна, это хорошо или плохо с точки зрения медиков? Без сидения по домам болеет больше людей?
- Не знаю, вопрос не чисто медицинский. Все-таки локдаун – это чувствительная тема для населения и бизнеса. Медицина пока справляется. И в четвёртую волну, которая только что была, справилась. Работаем на пределе возможностей, что, наверное, и позволило не вводить в области дополнительных ограничений. Мы привыкли: да, тяжело, да, не просто, да, коечная мощность с каждым разом все больше. Но пока справляемся.
- Это когда-нибудь закончится?
- Пока больше вопросов, чем ответов. Ковид от нас никуда не уйдет, это понятно – новые мутации, новые штаммы. Думаю, в этой фазе мы будем находиться ещё не год и не два. Но в конечном итоге всё это должно завершиться какой-то сезонной проблемой, как грипп или ОРВИ. Сейчас трудно делать какие-то выводы, мы мало знаем о COVID, тем более про какие-то новые штаммы, про тот же «омикрон»... Мнения существуют полярные: кто-то говорит, что он более контагиозный, но менее агрессивный, и вроде будет легче. Другие наоборот – тяжелый штамм с высокими контагиозностью и летальностью. Но это только разговоры. Посмотрим европейский сценарий, и от этого будем отталкиваться. Плюс в стране работает серьезный институт вирусологов, которые контролируют процесс совместно с Роспотребнадзором и министерством здравоохранения.
- Есть пословица такая: «Кому война, кому мать родна». И есть некрасивая тема, когда в моргах не дают одевать умерших, пакуют их в черные пакеты, требуют деньги за то, чтобы одеть, положить в гроб иконку…
- Когда входили в ковид, было принято решение, что отделение патанатомии (морг) будет располагаться здесь, на базе четвёртой горбольницы, чтобы не тащить инфекцию по всем учреждениям, все тела умерших будут вскрываться здесь. А родственники будут получать их для захоронения. Система работала устойчиво до четвертой волны, и особенно тяжёлым стал октябрь с его высокой летальностью. Мы столкнулись с тем, что не вытягиваем ситуацию по вскрытиям, и было решено перепрофилировать еще два морга – на базе 7-й клинической больницы и онкологического диспансера, что позволило решить проблему.
Что касается черных пакетов и закрытых гробов – это не мы придумали, есть документы Минздрава, которые регламентируют порядок.
- У людей это вызывает отторжение. Есть же традиции…
- Есть, и мы стараемся идти навстречу. Может, не всё получается, но положить что-то в гроб, соблюсти православные моменты – я категорически отслеживаю этот вопрос. У нас договоренность с митрополией, что есть священнослужители, которые допускаются в ковидный госпиталь и имеют возможность провести православные обряды. Эта тема чувствительная, мы к ней относимся очень серьезно, и каких-то глобальных сбоев у нас нет.
Что касается пакетов и закрытых гробов, ещё раз подчеркну – это нам предписывают федеральные органы власти, мы никаких вольностей не можем себе позволить.
- Но при этом с людей берут деньги за то, чтобы похоронить умерших одетыми.
- Это печальная страница в истории здравоохранения и, дай бог, чтобы этого не было. Это за пределами моей и компетенции, и моего понимания добра и зла – это кощунство.
- Недавно в разговоре у вас промелькнула фраза: так устал, что хочется всё бросить и уйти. Это сгоряча или обдуманно?
- Если честно, определенная усталость есть, и иногда хочется всё бросить. Но я отношу себя к ответственным профессионалам и, конечно, это эмоции, а не позиция. Буду продолжать работать, помогать людям как-то выйти из этой ситуации.
