Олег Бибик: «Война шла не с Грудистовым, а с адвокатом Бибиком»

Дело «стрелка из «Рокко» Грудистова буквально раскололо город. И если бОльшая часть спорит на тему «виновен – не виновен» Анатолий, других интересует сам процесс как картинка современного правоприменения. Интересно и поучительно наблюдать, как в этом деле весы правосудия качаются от суда к суду и приводят к разным квалификациям преступления – с одинаковыми доказательствами и свидетелями, но с разным составом присяжных. Именно об этом я и хотел поговорить с адвокатом Грудистова Олегом Бибиком (предыдущие беседы здесь и здесь).

- Я, как и многие, наблюдаю за делом Грудистова, и у меня сложилось мнение, что он получил восемь лет, а не три или четыре, именно из-за вас. Не шучу: вы настолько ярко сработали с присяжными на первом суде, что система вам этого не простила. Если бы вы работали хуже и Грудистова не отпустили в первый раз из зала суда, всё прошло бы гладко, и не было бы никакого второго процесса. Но вы разозлили систему, показали, что можете её переиграть в открытом бою. Вы согласны, что это из-за вас Анатолий будет сидеть восемь лет?
- Если вы имеете в виду, что в суде война шла не с Грудистовым, а с адвокатом Бибиком, то в какой-то степени вы правы. Потому что в ходе процесса наши оппоненты временами совершенно утрачивали представления о реальности и забывали о том, кто находится на скамье подсудимых. «Олег Иванович сказал, Олег Иванович так считает, Олег Иванович так думает» – всё это в разных вариантах звучало гораздо чаще, чем «это сделал Грудистов или это сказал Грудистов».

- Я даже не столько про оппонентов, сколько про правоохранительную систему.
- Здесь вы не вполне правы – система на втором процессе более тщательно готовилась и сделала все для того, чтобы Грудистов вновь получил обвинительный приговор, но в совершении именно умышленного убийства. На это были брошены огромные силы, и здесь нет какой-то привязки к личности защитника. Подбирались присяжные, и среди них оказались...

- …это ваше частное мнение – давайте сразу это оговорим.
- Но его никому не удалось опровергнуть. На присяжных оказывалось чрезвычайно серьёзное давление.

- Кто-нибудь из них может это подтвердить?
- Их никто не спрашивает.

- Вы говорите: «на них оказывалось давление». Как?
- Это отражено даже в протоколе судебного заседания, хотя он абсолютно не соответствует аудиозаписи процесса – что тоже одно из грубейших нарушений, которые были допущены. В аудиозаписи процесса отражены многочисленные факты давления на присяжных: комментирование государственным обвинителем обстоятельств и доказательств, которые им преподносились и предъявлялись. А комментирование обстоятельств дела возможно только в ходе судебных прений. Но прокурор фактически выступал в роли свидетеля задолго до того, как были допрошены все настоящие свидетели по делу.

- Почему же вы не делали замечаний?
- Я не могу делать замечания суду.

- Но вы просили судью делать замечания, фиксировали свою позицию?
- Да, но суд не реагировал на нарушения стороны обвинения. Даже когда потерпевший Балаев требовал вывести меня из зала суда или заявлял, что горло перережет кому-то – во втором суде звучали угрозы.

- К вине Грудистова угрозы Балаева не имеют никакого отношения.
- Это имеет отношение к давлению на присяжных. Кроме того, некоторые присяжные ещё до вынесения вердикта озвучили свою позицию, выразили обвинительный уклон – и в соответствии с законом должны были быть заменены в зале суда. Присяжные напрямую вступали в диалог с прокурором, задавая ему вопросы, которые по закону могут задавать только в письменном виде и только через своего старшину или председательствующего. Я уж не говорю о том, что государственные обвинители, их там было двое, выражали позицию, отличную от обвинительного заключения. Более того, позиции двух прокуроров противоречили друг другу. Они просто запутались в этом давлении на присяжных.

- Ну, я же и говорю – Бибик во всём виноват, всех запутал.
- (смеётся) Да, конечно. Вот и сейчас, когда апелляционная инстанция очень долго рассматривала этот приговор, изучала наши доводы, когда косвенно выяснилось, что на присяжных оказывалось давление, что с ними общались люди, которые не имеют права общаться в ходе процесса…

- Это доказано?
- Да, косвенно. Помощник судьи признал, что посещал комнату присяжных, объясняя это необходимостью включения обогревателя. Мы исследовали видеозапись камеры наблюдения, которая установлена в коридоре Ленинского райсуда, и там отсутствуют фрагменты видеозаписи продолжительностью по 15-20 минут.

- Просто вырезаны?
- Да. Это то, что Грудистов назвал телепортацией присяжного.

- Вы чего ждали от апелляции?
- Я надеялся, что апелляция не сможет пройти мимо выявленных грубейших нарушений закона.

- Но тогда должен был быть третий суд присяжных по делу Грудистова, и это было бы похоже на цирк. Вы пойдёте в кассацию?
- Обязательно. Надеемся, что кассационная инстанция даст возможность третий раз рассмотреть это дело в коллегии присяжных, и думаем, что не позволим допустить тех нарушений, которые были допущены при втором рассмотрении дела. Система спасала «своих» людей - ведь если согласиться с тем, что были нарушения, то возникнут вопросы.