Умом это не понять, но в России мнение народа о президенте, премьере и их едрёной партии почему-то никогда не совпадает с мнением электората.
Анекдот из Интернета
До эпохи «суверенной демократии» перед выборами аналитики рисовали схемы расстановки политических партий: «левый» фланг, «правый» фланг, центристы, националисты и проч. Сейчас такие подходы неактуальны, поскольку все допущенные к выборам партии уже не являются самостоятельными субъектами публичной политики. Это лишь различные фракции «партии власти». Речь идет не о конкуренции между различными партиями, а о конкуренции нескольких «платформ» внутри «партии власти». Ситуация очень похожая на фракционную борьбу в ВКП(б) в 30-х годах прошлого века.
Публичное изгнание Михаила Прохорова из «Правого дела» — яркое доказательство обострения фракционной борьбы в высшем эшелоне власти. Как и в ситуации с Мироновым, для Кремля принципиальное значение имело прилюдное унижение, «порка» очередного «уклониста». И чем весомее фигура, подвергающаяся «порке», тем круче себя позиционируют кремлевские кукловоды. Миронов был третьим лицом в государстве, Прохоров — один из лидеров российского списка «Форбс». До этого в той же манере был «порот» Лужков. Валентину Матвиенко отправили в отставку с поста губернатора Санкт-Петербурга без особых церемоний. Список можно было бы продолжить за счет менее значимых фигур, но тенденция понятна.
Обострение фракционной борьбы в «партии власти» свидетельствует о ее глубоком кризисе. Как показывает опыт прошлого, борьба фракций внутри одной партии может носить предельно ожесточенный характер. Внутренние «разборки» между фракциями являются формой борьбы за власть над партией. И эта внутривидовая борьба ведется до полной победы над врагом.
Вокруг чего был сыр-бор в 30-е годы? Страна стояла перед необходимостью принять в полном смысле слова судьбоносные решения. Решения, которые предопределяли ее дальнейшее развитие. Делать ставку на колхозы или на индивидуальные крестьянские хозяйства? Брать кредиты на индустриализацию у Запада или изыскивать внутренние ресурсы? Форсировать темпы индустриализации или постепенно их наращивать и т.д. и т.п.
Все эти дискуссии шли на фоне мирового экономического кризиса, появлявшихся один за другим, как грибы после дождя, фашистских и профашистских режимов, разваленного гражданской войной народного хозяйства и госаппарата. В речи на XVI съезде ВКП(б) 27 июня 1930 года Сталин следующим образом описывал ситуацию: «Теперь — экономический кризис почти во всех промышленных странах капитализма. Теперь — сельскохозяйственный кризис во всех аграрных странах. Вместо «процветания» — нищета масс и колоссальный рост безработицы. Вместо подъёма сельского хозяйства — разорение миллионных масс крестьянства. Рушатся иллюзии насчёт всемогущества капитализма вообще, всемогущества североамериканского капитализма в особенности. Всё слабее становятся победные песни в честь доллара и капиталистической рационализации. Всё сильнее становятся пессимистические завывания насчёт «ошибок» капитализма». Довольно похоже на современную картину. Поэтому и в политической «надстройке» идут сходные процессы.
В нынешней «партии власти» также имеются свои «правые» и «левые» уклонисты. Этот раскол связан с разным видением путей трансформации экономической модели страны. Мирное сосуществование олигархии и чиновничества было основой пресловутой «стабильности». Но сей пламенный «союз меча и орала» начал распадаться под ударами мирового кризиса. Борьба за контроль над финансовыми потоками и собственностью приобрела в некотором смысле классовый характер, если понимать под классами чиновников и олигархов. Первые формально ничем не владеют, но контролируют весьма жирные куски собственности. Вторые формально владеют, но не всегда контролируют, поскольку вынуждены оглядываться на репрессивную часть госаппарата. Вопрос о власти становится для обоих «классов» вопросом выживания. Поэтому борьба между двумя «уклонами» некогда единой «партии власти» идет принципиальная и ожесточенная.
Лозунг «модернизации» по-разному понимается в обоих лагерях «уклонистов». Используя забористую лексику Сталина, их можно обозначить как «постепеновцев» и «загибщиков». Мировой кризис вынуждает российскую бюрократию идти на хотя бы частичные реформы и приватизацию в частности. Но «левые» являются в этом вопросе «постепеновцами», а «правые» — «загибщиками».
Условным «бухаринцам» соответствуют правительственные либералы, Дмитрий Медведев. В современной интерпретации суть «правого уклона» состоит в снижении социальной нагрузки на бизнес, встраивании России в мировую систему хозяйственных связей, привлечении в страну западных капиталов.
«Левые уклонисты» представлены Владимиром Путиным. Они выступают за сохранение власти бюрократии в экономической и политической сферах в нынешнем виде, или даже за ее усиление. Социальные обязательства государства нужно не уменьшать, а увеличивать. Связано это не с гуманизмом «левых», а с тем, что раздувание социальных бюджетов означает автоматическое увеличение их взяткоемкости.
Проблемы долларовой системы самым непосредственным образом отражаются на ситуации в России. Американцы настаивают на новой волне приватизации госсобственности по всему миру. В России они делают ставку на «правый уклон» и пытаются почти насильно загнать страну в ВТО, чему сопротивляются «левые» уклонисты в лице Путина, через Таможенный союз и другие уловки. Вступить в ВТО для них — значит открыть страну для западного капитала, который быстро наведет здесь свои порядки. Система контроля над бизнесом через репрессивные возможности госаппарата окажется на свалке истории.
Медведев упустил все свои шансы. Он так и не стал Президентом России. Избегая конфронтации с Путиным, Медведев лавировал и откладывал решения. В итоге его вес на политической арене стал ничтожно мал. Он даже не решился на создание собственной партии. Прохорову поручили наверстать упущенное, но Медведев не смог патронировать и этот проект.
Сейчас Прохорова дружно записывают в политические неудачники. Но то, как дружно на него навалилась вся «суверенная» рать, свидетельствует об обратном. Прохоров смог в короткий срок стать заметной политической фигурой и нарушить многие привычные алгоритмы функционирования сложившейся системы. Навести шорох в болоте российской политики — с этой задачей Прохоров отлично справился.
Нет поводов для восторгов и у «старой гвардии», которая изгнала миллиардера из «Правого дела». За псевдолибералов с кремлевскими ошейниками не проголосуют даже наивные идиоты. Проект «Правое дело» благополучно закрыт. Что же касается Прохорова, то он прагматично использовал партию для того, чтобы вторгнуться в политическое пространство и заявить о себе. Задача решена, отработанная ступень «ракеты» отброшена.
Теперь Прохоров будет отрабатывать скандал, который принесет ему мировую известность как политику и включит следующую ступень «ракеты». Игра не закончена, а только начинается. Некоторые комментаторы приписали поведение Прохорова его политической неопытности и чрезмерным амбициям и даже заговорили о глупости олигарха. Человек, которого прозвали Ледяным менеджером, не может совершать такие шаги без предварительного расчета. Прохоров — рационалист, игрок, умеющий идти на просчитанный риск. «Без риска нет успеха» — таков девиз людей подобного склада. Но риска не безбашенного, а продуманного и взвешенного.
На политическом небосклоне России появилась сильная личность. Угрюмая серая масса политических статистов уже не способна завести публику и предложить какие-то новые решения в ситуации нарастающего политического и экономического кризиса. Прохоров не дал себя «развести», а взял инициативу в свои руки и перевернул доску. «Единая Россия» укатала даже «Народный фронт». Но что она может предложить избирателям, кроме силовых «зачисток» конкурентов и дальнейшей деградации страны? Под вопросом не победа «Единой России» на выборах, а их легитимность. Если всеми партиями «рулят» чиновники Администрации президента, то где в этой системе место избирателям? Чего стоят выборы без выбора?
Вытаптывая вокруг себя политическую поляну, «партия власти» подрывает собственную легитимность и провоцирует создание революционной ситуации. Как капиталисты в свое время разбудили пролетариат, так и «партия власти» будит пассивное большинство, создавая окно возможностей для новых игроков.
Преимущество Прохорова перед другими политиками в том, что он сознает, насколько режим прогнил и внутренне слаб. Прохоров действует в духе стратегии «толкни падающего» и зарабатывает на этом политический капитал. Политические лидеры рождаются в борьбе с темными силами. Такова мифология политики с античных времен. Прохоров противопоставил себя темным силам «суверенной демократии», как и положено герою, действуя практически в одиночку. Кремлевские чиновники nolens volens слепили из куршевельского «героя» новую политическую фигуру. Закручивается лихой и динамичный сюжет, который опрокидывает все предыдущие сценарии. Alea jacta est – жребий брошен.
