Знаю, что согласно всем исследованиям в интернете плохо читаются длинные тексты. Но иногда не получается коротко.
Ещё недавно прочитал исследование, социологическое, в котором говорилось, что в обществе после вспышки коронавируса сильно вырос престиж профессии врача, она стала популярной у детей и молодёжи. Врачи – новые герои мирного времени, с риском для жизни победившие инфекцию. Их любят и ценят пациенты, они в центре внимания СМИ, а президент щедро поощряет всех принимавших и принимающих участие в борьбе с вирусом. Это парадно-официальная картинка, давайте её зафиксируем и пойдём дальше. И глубже – в Шуйскую центральную районную больницу.
Медицинское сообщество всегда было сплочённым и не любит выносить сор из избы. Поэтому я был очень удивлён, когда мне позвонил знакомый из Шуи и сказал, что доктора и медсестры готовы встретится с журналистом и прокомментировать письмо президенту, которое они писали в конце июля и на которое до сих пор нет никакой реакции.
Ещё больше я удивился, когда на поздней встрече в одной из ординаторских ЦРБ собралось полтора десятка человек, которые долго рассказывали мне о своих бедах и спокойно представлялись, называя фамилии, имена, отчества и должности. Я понимал, что сегодня это требует личного мужества – потом, после встречи, когда курили на крыльце, они рассказывали, что в последние годы многие сотрудники, пошедшие против администрации больницы, были уволены (или уволились), несмотря на то, что в ЦРБ кадровый голод.
На встрече врачи и сёстры говорили много и откровенно, и я понимал: если бы такие рассказы чаще были в медийной повестке, престиж профессии вряд ли бы был так же высок. И ещё – врачи, сидящие и стоящие передо мной, не были похожи на героев. Они уверены, что их за время инфекции неоднократно обманули. Они словили коронавирус из-за того, что больничное начальство не хотело трезво смотреть на ситуацию. Или не знало, что делать. Или боялось ответственности. Или выполняло чей-то приказ выдавать на-гора сфальсифицированную статистику. Или ещё что-то. Или это врачи кипишуют зря, завидуя, что коллеги в соседнем отделении получили большие по шуйским меркам деньги, а их обнесли.
Сомнений в правдивости услышанного у меня нет. Сомнений в серьёзности и профессионализме людей, говоривших со мной – тем более. Это относится и к врачам, возмущённым невыплатой денег, и к главврачу шуйской ЦРБ Екатерине Кузьминой, которая на следующий день ответила мне по телефону на все вопросы (наш разговор с Екатериной Викторовной во второй части материала). Создаётся впечатление, что в Шуе сложилась ситуация, когда правы все, но правды у сторон очень разные. И хотя говорят они об одном, им не то что договориться не удастся – они даже не слышат друг друга.
Не буду перечислять все фамилии и должности тех, с кем поздно вечером говорил в ординаторской, назову троих: заведующий хирургическим отделением Павел Корабельский, заведующий урологией Олег Тузов и травматолог Александр Соколов. И приведу слова собравшихся на встречу врачей – я не стал пересказывать историю, чтобы не давать самому оценок – послушайте её непосредственных участников. Говорили наперебой, на записи не всегда можно понять, где чей голос, поэтому нет подписок, где чьи слова – да это и не так важно, мне кажется.
Говорят врачи
- Началось всё в середине апреля с травматологии и урологии, мы все находимся на одной территории (на первом этаже больничного корпуса). В травматологию поступил больной гастарбайтер из Москвы, а через какое-то время пришло сообщение, что он был в контакте с ковидными больными и что на него надо обратить внимание. У него в это время как раз начали проявляться симптомы, и мы доложили администрации больницы, которая на это особо не отреагировала. В это время уже о вирусе всё было известно, но инфицированный больной спокойно ходил по отделению. Один день прошёл, второй, ещё, и мы снова говорим администрации, что у него проявляются симптомы. Повезли его на томограф и увидели изменения. А параллельно начали проявляться симптомы у сотрудников. Мы постоянно говорили главврачу и заместителям, что надо что-то делать, а в ответ: а что делать-то? В итоге всё спустили на тормозах, от него пошло заражение персонала и других пациентов – всё вспыхнуло.
Тут администрация испугалась, дала нам тридцать тест-систем, мы сами взяли анализы у себя и у пациентов, у которых температура поднялась. Практически все тесты оказались положительными.
Администрация дала распоряжение выписывать больных, мы у себя их истории болезней закрыли, а они в тот же день, практически в течение часа, попали в инфекционный бокс нашей же больницы. А у нас закрыли отделения и стали проводить карантинные мероприятия – но карантина не объявили.
- Если бы отделение закрыли на карантин, мы оставили бы здесь всех наших оставшихся неподтверждённых больных, сами бы дежурили, сдавали бы мазки и ждали результаты тестов. Если положительные – переводили бы в инфекцию. Но больных-то не переводили! По устным распоряжениям главврача и заместителей больных и инфицированных выписывали, хотя брали у них все мазки, и в этот же самый день отправляли в инфекционное, где их принимали. И писали, что источник контактов неизвестен, что больной пришёл «с улицы». То, что они лежали и заразились здесь, в историях болезней и инфекционных выписках не указывалось. А те, кого выписывали с симптомами, тоже потом попадали в бокс, уже инфицировав свои семьи. Потом наши отделения всё-таки закрыли, мы лежали кто дома, кто в больнице.
- Как закрыли-то? Нам сказали, что у нас ковид и врачи ушли на карантин. Не по заболеванию – хотя нам из санэпидстанции сообщили, что это ковид. И ещё парадокс: через пять дней результаты тестов у некоторых почему-то оказались отрицательными, хотя практически все заболели – симптомы-то типичные, они были налицо. У некоторых, у кого анализы якобы показали отрицательный результат, анализы на антитела потом были положительными – значит, они переболели, а по анализам получалось, что у них был ОРЗ, а не ковид. Хотя, повторюсь, первоначально ковидовские анализы были положительными.
- А вспышка пошла дальше, перебросилась на хирургию, и все массово заболели. Потом вспышка пошла на второй этаж, так как корпус не закрыли, да и приёмный покой общий. Потом больных стали переводить в реанимацию – и вспыхнуло там. Плюс заболели доктора, которые УЗИ делали. Пошло внутрибольничное инфицирование. В итоге переболело порядка девяноста врачей из разных отделений.
- Администрация больницы должна была подать в соцстрах (ФСС) сведения о том, кто из сотрудников переболел. Им надо было провести врачебную комиссию, внутреннее расследование и передать бумаги в ФСС, который должен был выплатить всем переболевшим медикам деньги – страховку, которую обещал Путин. И мы, вернувшись с больничного, начали задавать вопросы о положенной нам компенсации. Подавали письменные заявления главному врачу. Всё по форме, с перечислением больных, которых переводили в инфекционное отделение. Главврач ответила, что отправила в ФСС документы для совершения страховых выплат, и посоветовала обратиться туда. В ФСС нам сказали, что больничная администрация недолжным образом оформила документы и что отвечает за это главный врач.
- А позже сказали: вам выплаты вообще не положены, потому что вы работали в отделениях, не перепрофилированных под ковид. Мы подали заявления в облздрав и в прокуратуру. Облздрав тоже написал, что в не перепрофилированных отделениях выплаты не положены. Мы собрали все документы: выписки больных, которые здесь лежали, их выписки из инфекционного отделения, по которым видно, что день выписки у нас совпадает с днём поступления в инфекцию, а в анамнезе написано, что контакт не известен, человек пришёл «с улицы». По сути, это подтасовка документов. В ответе администрации написано, что я прошёл осмотр врачебной комиссии – но меня туда никто не вызывал, я ее не проходил после выписки. Диагноз: внебольничная двусторонняя пневмония. Обратите внимание – ставят внебольничную, хотя мы все заболели в больнице и это относится к внутрибольничной инфекции по определению. Расследования, которое они должны были провести, не было, просто написали, что внебольничная и что я осмотрен.
- А ещё средства защиты у нас минимальные: маска и шапочка. Так мы отводили своих пациентов в приёмное отделение, куда скорая помощь привозит ковидных. В больнице не существовало разграничения потоков больных, мы возили своих на томограф и сами там сидели, смотрели, как заходят другие врачи в ковидных скафандрах – это всё до сих пор творится, не думайте, что что-то закончилось или поменялось. У меня сегодня опять такая ситуация была: я своего больного привёл, а там врач в скафандре и женщина сидит – задыхается и подкашливает. А мне говорят: ты переболел уже, у тебя антитела должны быть, чего ты волнуешься?
- Мы собрали эти данные, послали в прокуратуру. Вот уже скоро месяц – никакого ответа.
- Столько сотрудников переболело – это же ЧП. Мы думаем, что Кузьмина просто за своё место переживает. Её к дню медработника орденом Пирогова наградили за борьбу с коронавирусной инфекцией – им награждают только тех, кто действительно работает, а тут девяносто заболевших сотрудников. Кто-то из наших заразил родственников, у кого-то родители умерли после этого, дети маленькие болели. Мы не понимаем, как Кузьмина не включила нас в списки работающих с ковидом, когда у нас лежали инфицированные. В итоге ковид-больные лежали по всей больнице, а в приказ Кузьмина включила только инфекционное отделение и скорую помощь. Там врачи тоже болели, хоть и работали в защитных костюмах, и получили все причитающиеся деньги – и регулярные доплаты, и разовые компенсации.
Мы и сейчас ходим по вызовам в красную зону, осматриваем «своих» больных, и нам за это платят копейки, хотя должны были быть президентские выплаты по 80 тысяч каждому врачу, и сестрам по 50. А нам в итоге посчитали часы и минуты, которые мы там провели. Нам даже в квитке не выделили эти суммы, как ковидные – просто написали «премия разовая». Мне за две недели в красной зоне заплатили четыре тысячи – я каждый день ходил туда, перевязывал больных, консультировал.
- А мне полторы тысячи заплатили, минус подоходный налог, за то, что я четверо суток безвылазно там торчала за заболевшую старшую медсестру. После этого у меня заболели двое детей и муж – всё отсюда принесла домой.
Говорит главврач
У администрации, естественно, свой взгляд на события. Главный врач Шуйской ЦРБ Екатерина Кузьмина – тоже, к слову, переболевшая ковидом – считает, что действует в полном соответствии с законом.
Она говорит, что часть сотрудников, болевших на рабочем месте, выплаты получили, если отделение функционировало в режиме обсерватора. Но в большинстве своём врачи работали с пациентами, находящимися в инкубационном периоде, когда никто не знал, что они носители ковида.
- Врачи говорят, что у них анализы взяли одновременно с пациентами, а информация о заболевших – и врачах, и пациентах – приходила одновременно. Почему вы дали распоряжение выписывать пациентов и тут же брать их в инфекционное отделение, как пришедших «с улицы»?
- Нет, всех пациентов, если обнаруживался ковид, мы переводили в инфекционное отделение в тот же день – мы никого не выписывали.
- То есть ваши врачи мне вчера просто врали?
- Вы же компетентный грамотный человек и должны услышать обе стороны. Относительно этой ситуации мы ничего не скрывали – зачем нам нарушать?
- И всё-таки, почему части врачей, заболевшим на рабочем месте, не выплачиваются компенсации, обещанные президентом?
- Они вышли на работу и заболели тогда, когда не знали, что пациенты болеют ковидом. И они не находились в красной зоне. Возможно, есть какие-то документы, которые не отражают законодательной базы, и мы не можем назначить им выплаты.
- Почему вы не установили красную зону в реанимации, хирургии, травматологии и урологии, где было много заболевших врачей и пациентов?
- Мы как раз это сделали на основании распоряжения главного санитарного врача. Сразу же, как только появились…
- Но люди-то уже болели.
- Из-за одного пациента проводится текущая и заключительная дезинфекция, отрабатывается список контактов. А когда появились повторные случаи, отделение перевели в режим обсерватора. Не я даю об этом распоряжение, а Роспотребнадзор. А я действую в рамках этого распоряжения: прекращаю плановую и экстренную госпитализацию, пациенты остаются внутри отделения до получения отрицательных мазков на ковид.
- Но врачи утверждают, что такого не было.
- Нет, пациентов выписывали только после того, как проводилось вирусологическое исследование на коронавирус. Если они начинали температурить, их переводили в инфекционное отделение.
У нас есть понятие «нулевой пациент» – тот, от которого произошло возможное заражение, которого мы ассоциируем с этими отделениями. В травматологии это был пациент, поступивший из Палеха, – он вообще не знал, что болен. У него была черепно-мозговая травма и ушибы. Мы его выявили только потому, что в инфекционное отделение спустя пять дней поступил его брат, с которым он ехал вместе в машине. После того, как его брат попал в инфекционное, у пациента в травматологии сразу взяли анализ и сообщили о нём в Роспотребнадзор. Дальше выявился круг его контактов – те самые врачи, с которыми вы беседовали. Они не знали, что пациент болен.
Пациент, который был в хирургии, также приехал в инкубационном периоде, ему сделали операцию, он начал температурить. Ему сделали повторную томографию, выявили ковид-пневмонию и перевели на долечивание в инфекционное отделение. У нас постоянно было обязательным ношение средств индивидуальной защиты – маски, перчатки, в некоторых случаях очки в хирургии. Специальное снаряжение носили только врачи, работающие в красной зоне, – там, где есть выявленные больные с ковид-инфекцией. Риск заболеть, конечно, есть – но на сто процентов установить причинно-следственную связь невозможно. Сотрудники же не только в больнице были, они и в магазины ходили.
- Врачи, с которыми я вчера разговаривал, не получат компенсации?
- Что значит «не получат»? Они получат выплаты, если заболели и работали в то время, когда отделение функционировало в режиме обсерватора. Мы каждого заболевшего сотрудника подаём в службу ФСС как потенциального кандидата на получение страховых выплат. Решение о том, платить или не платить, принимается коллегиально в ФСС. Я лично принимаю участие лишь в той части, что мы оформляем документы о том, что сотрудник перенёс коронавирусную инфекцию с такими-то проявлениями и получал назначенное лечение. Комиссия, где мы заполняем документацию, работает с участием профсоюза – дальше всё отправляем в ФСС. Именно они и принимают решение о выплате.
Сейчас, согласно ковид-регистру, у нас 140 заболевших медицинских работников, выздоровели 124. Выплаты за риск заболевания на рабочем месте получили 36 человек. В настоящее время список пополняется.
- Вы, переболев ковидом, получили компенсационные выплаты?
- Я сама не получила выплат, я главный врач и не работала с ковидными пациентами. Не вхожу в число людей, которым полагается выплата.
