Фото: Анна Болдина
Из крупных городов жизнь в глубинке нередко представляется раем: чистый воздух, нет машин, нет этой вечной городской суеты, можно неторопливо наслаждаться жизнью в гармонии с природой…
Правда, реальность оказывается совсем иной: забытые властями деревни, вымирающие и месяцами отрезанные от цивилизации, жители которых надеются только на МЧС, санавиацию и господа бога. Яркий пример такого уголка, который мог бы стать райским, но регулярно становится адом для тех, кто там живет, - это Ласкарихинское сельское поселение Кинешемского района. Расположено оно на левом берегу Волги, напротив Решмы. Три десятка деревень, в 11 из них, по данным переписи населения 2010 года, уже никто не живет. Там нет элементарной связи с «большой землей» – нет дороги, по которой можно было бы добраться от одной деревни или села до другой и потом – до паромной переправы через Волгу. Весной и осенью то, что считается грунтовой дорогой, превращается в большое болото, где не проедешь даже на тракторе. Сейчас именно то самое время, больше похожее на безвременье: с одной стороны Волга, с другой – леса, местами заболоченные, а впереди – разбитая и раскисшая грунтовка, в которой вязнешь даже в резиновых сапогах.
Ситуацию спасло бы строительство дороги от поселка Жажлево до села Ильинское, всего-то чуть более 11 км – а от Жажлева уже и до Кинешмы добраться не проблема. Но почему-то дорога каждый год планируется к строительству, но планы остаются на бумаге – а несколько тысяч человек остаются отрезанными от мира. Исключение – зима, когда на дороге встает зимник, а Волга замерзает.
Трактор – самый лучший транспорт, лучше – только вертолет
В Ласкарихинском поселении с нетерпением ждут начала навигации: тогда начинает работать паромная переправа, и ИП Галимов везет всех желающих на другой берег Волги, в Решму. Переправиться на пароме стоит 30 рублей с человека, 600 рублей за легковой автомобиль.
Зимой, когда встанет лед, люди переправляются через Волгу на машинах или пешком. А межсезонье или такая теплая зима, как в этом году – время, когда поселение отрезано от мира.
«Хорошо, что в этом году отремонтировали мост через Нодогу, все полегче стало, – говорит председатель совета депутатов Ласкарихинского сельского поселения Наталья Викторовна Корнилова. – Продукты сейчас возим через Кадый, да по-другому до нас и не добраться в такое время». Кадый – поселок в Костромской области, крюк немалый, зато на машине проехать можно.
Отдельная проблема – доехать до парома или просто до более-менее приличной дороги. Общественного транспорта здесь нет в принципе, так что в нужный населенный пункт люди добираются или на своей машине, или пешком, или «на частнике». Предприниматели, которые привозят на УАЗиках-«буханках» продукты в местные магазины готовы за небольшую плату выполнять роль «автобусов» и довезти до нужного населенного пункта. Вот только ездят частники не каждый день, да и записываться на такую поездку лучше за неделю - две, мест в «буханке» немного. «Эх, была бы у нас дорога…» – этим заканчиваются почти все разговоры в забытом властями краю, отрезанном от мира лесами, Волгой и бездорожьем.
Вот где экзотика – это вам не Холуй с расписными лодками за бешеные деньги. Сюжетов – и для документальных, и для художественных фильмов – хоть отбавляй, только получатся они нескрепными, скорее, в духе «Левиафана». Что поделать – такова здешняя жизнь.
«Еще 20 лет назад никто не думал покидать землю…»
Ласкарихинское сельское поселение когда-то было вполне обычной сельской местностью. Колхозы, небогатые, но дающие работу местным жителям, почта, детские сады, школы, медицинские пункты. Сейчас колхозы развалились, из школ работают только две, в каждой – по 9 учеников. «Хотели эти школы объединить, учеников-то нет, но у нас очень большие расстояния между населенными пунктами, где 7 километров, где 10, а где и 12, не дойдут ребята, и возить их некому, – рассказывает Наталья Викторовна Корнилова. – Доучивают их сейчас, а малышей совсем немного».
«Еще 20 лет назад никто и не думал покидать землю, а сейчас… мужчины, кто может, едет в Москву работать, женщины как-то крутятся здесь, но многие подумывают хотя бы поближе к Кинешме перебраться, – продолжает Наталья Викторовна. – А старики умирают, в основном здесь живут те, кому 45 лет и старше».
Сейчас в Ласкарихе и окрестностях из всех примет цивилизации осталось три ФАПа (в которых два фельдшера работают иногда сутками напролет – расстояния огромные, спят в машинах, то и дело застревающих на дороге), две школы, почта и с десяток магазинов – жить-то как-то надо.
Любое ЧП здесь может разрастись до катастрофы, пусть и в масштабах отдельно взятой деревни или семьи. Экстренным службам сюда тоже добраться очень и очень непросто. Несколько лет назад случилась громкая история, когда у девочки был приступ аппендицита, и пока медики решали, как добраться, а потом вывезти ребенка в больницу, начался перитонит. В итоге пришлось везти больную в поселок Кадый Костромской области, а оттуда санавиацией в больницу. К счастью, та история окончилась благополучно.
А вот пожары – это настоящая беда. «В прошлом году у нас было три пожара, и каждый раз пожарная машина приезжала уже к головешкам, – говорит Наталья Викторовна. – Но мы все равно очень благодарны ребятам, которые спешат как могут, они же не виноваты в том, что тут дорог нет».
К сотрудникам МЧС здесь вообще относятся с огромным уважением – они последняя надежда на помощь. Лет пять назад, во время особенно сильного половодья жители здешних деревень месяца два сидели вообще без какой-либо связи с «большой землей», и сотрудники МЧС на вертолетах доставляли им продукты. Еще местные вспоминают случай, когда гроб с телом умершего пришлось переправлять через Волгу на катере ГИМС. Это звучит экзотично и даже дико, но для жителей Ласкарихи, Ильинского, Норского и многих других деревень это обыденность. Просто такая жизнь – разводят руками они. Мы, говорят, в общем-то, к этому привыкли.
«Постоянно жду звонка или стука в дверь»
Медицинская помощь людям в таких условиях – это отдельный разговор. На три фельдшерско-акушерских пункта – два фельдшера. Был еще один – но сотрудница Норского ФАПа ушла на пенсию, на ее место приехал молодой человек, поработал месяца три и уволился – не выдержал здешних условий.
Татьяна Вячеславовна Киселева работает фельдшером больше 30 лет, ее жизнь – это постоянное ожидание телефонного звонка или стука в дверь: кому-то опять нужна помощь. Или поездки на машине медпомощи между деревнями по бездорожью, когда в любой момент можно застрять, и придется звонить в ближайшую деревню, вызывать на помощь трактор.
Аптек здесь тоже нет – лекарства и медикаменты местные жители покупают в ФАПах. «Перед распутицами я и сама запасаюсь медикаментами, и больных, особенно с хроническими заболеваниями, предупреждаю, чтобы делали запасы – говорит Татьяна Вячеславовна. – Мы же здесь как на острове, и любой случай острого заболевания, когда требуется специализированная помощь, означает либо многочасовую поездку по разбитым дорогам, либо – в самых экстренных ситуациях – привлечение МЧС».
Чтобы добраться до Кинешемской ЦРБ или хотя бы до Жажлева (Заволжский район), надо, чтобы повезло. Например, в понедельник, 9 марта Татьяне Вячеславовне удалось отправить больного на машине в больницу, а во вторник, 11 марта – уже всё, машина застряла в непролазной грязи, и пришлось ехать через Кадый. Таким путем до Кинешмы – 250 км и 5 часов в одну сторону. Людей спасает только то, что здесь нет чужой беды: каждый раз к доставке больного в медицинское учреждение подключаются все, кто может: и сотрудники Лахскарихинской администрации, и местные предприниматели, и любой, у кого машина на ходу. Жизнь – самое важное, и в этом забытом всеми краю это особенно остро чувствуется.
«Я часто перестраховываюсь, и в случае острой боли стараюсь отправить человека в больницу – лучше не рисковать, – говорит Татьяна Вячеславовна. – Это порой бывает непросто: связь у нас не везде ловит, а надо дозвониться до переправы, договориться, чтобы больного приняли в больнице». Порой над Волгой туман держится до середины дня – и паром не может выехать даже по экстренному вызову. «Как-то справляемся пока», – смеется фельдшер, но чувствуется, что смех невеселый. Дорогу на Жажлево она называет дорогой жизни – и не она одна. Жители Ласкарихинского поселения по-прежнему надеются, что когда-нибудь эта дорога жизни станет реальностью.
Коньков на воздушной подушке
«К нам в 2014 году привозили губернатора Конькова на воздушной подушке, так он обещал, что в 2017 году перережет ленточку на открытии дороги» – вспоминают жители Ласкарихи. И говорят про бывшего губернатора не слишком доброжелательно – еще один из тех, кто дорогу обещал, но не сделал. И если бы только это…
Строительство дороги Жажлево – Ильинское не раз громогласно заявлялось, но на выходе получился пшик, потеря бюджетных денег и два километра щебня в чистом поле. А, нет – еще разбитый тяжелой техникой ДСУ-1 подъезд к парому, так что дорожников тут тоже поминают недобрым словом.
Даже этот разбитый участок до паромной переправы никак не могут отремонтировать: глава Кинешемского района уже который год заверяет, что выделены 30 млн рублей, но тут по-прежнему одни ямы и колдобины. В этом году в Ласкарихе опять ждут, что обещанные деньги замаячат на горизонте. Дождутся ли?
В департаменте дорожного хозяйства уверяют: дождутся. Только не в этом году. На этот год, как следует из официального ответа, запланирована корректировка проектно-сметной документации (прежняя устарела) – на 7 млн рублей. Строительство дороги Жажлево – Ильинское планируется возобновить в 2021 году, причем дорогу будут делать не в щебне, как это было раньше, а в асфальтобетоне. Правда, в какие деньги это обойдется и в какие сроки будет реализовано – пока неизвестно, уточнить можно будет после того, как будет готова ПСД.
А вот справочная информация о куске дороги в щебне в чистом поле (половину которого просто смыло паводком) достойна отдельного внимания. «Первоначальным проектом объект был разделен на два этапа: 1 этап – 9,1 км, 2 этап – 2,1 км, – говорит первый замначальника департамента дорожного хозяйства Павел Данелюк. – Строительство дороги началось со второго этапа подрядной организацией «ДСУ-1».
За период 2014-2018 годов на реализацию объекта направлено 96,1 млн рублей. На разработку ПСД, кадастровые и землеустроительные работы, выкуп земельных участков, авторский надзор направлено 10,6 млн рублей. Стоимость строительно-монтажных работ на объекте составила 85,5 млн рублей. В течение этого времени на объекте выполнены работы по возведению земляного полотна, устройству подстилающего слоя из песчано-гравийной смеси (ПГС), строительству железобетонной трубы, устройству искусственного сооружения водоотвода, укрепительные работы, устройство покрытия переходного типа, искусственных сооружений. В настоящее время работы на данном этапе полностью завершены».
Когда зачитываешь этот текст жителям Ласкарихи, они только вздыхают, показывая остатки «дороги». 100 миллионов рублей – куда они ушли? В Волгу? Или еще куда-то? Теперь уже это вряд ли важно, да и концов не найдешь. «Лишь бы в этот раз не обманули и начали работы», – говорят в ответ на рассуждения о судьбе бюджетных денег. В этот момент понимаешь, что не очередной бассейн в областном центре надо было просить у Путина – а дорогу жизни. Без нее тут правда труба.
Кто умрет последним?
Ласкариха и окрестные деревни – отличная иллюстрация того, что надежда умирает последней. Или вместе с последним надеющимся. Несмотря на все проблемы, люди остаются здесь жить. «Кто-то не хочет уезжать – у нас тут очень красиво, такие леса, Волга! – говорит Татьяна Киселева. – А еще у нас прекрасная церковь, Свято-Георгиевский храм, и люди очень хорошие».
«Вот, сегодня (разговор был в пятницу, 13 марта. – прим.ред.) лед вскрылся на Волге, частник уже лодку спустил на воду – это хорошо, значит, можно будет на другой берег добраться, хотя бы на лодке пока, – радуется Наталья Викторовна Корнилова. – Не всё у нас плохо – жизнь идет. Вот, молодой человек приехал к нам, хочет фермерское хозяйство делать, грант получил на это. Надеемся, что у него получится – это ведь развитие, в поселении появится работа для людей. А может, за ним и другие подтянутся, кто захочет здесь жить и работать».
Из областного центра сложно понять, насколько важна для этих людей дорога. Нет, не так – Дорога, дорога жизни. Для них это не абстрактная строчка в бюджете или возможность освоить деньги – нет, это надежда на возрождение родного уголка, их сел и деревень. Пока они живы – эта надежда жива.
