Советская интеллигенция, чью базовую идеологию вполне унаследовала российская политическая и деловая элита, всегда хотела жить как в Европе. Но «жить как в Европе» значит не столько иметь европейский уровень быта, сколько думать как в Европе, работать как в Европе, рисковать как в Европе. А вот к этому состоянию мы идем очень не спеша.
Прошедшая на минувшей неделе легкая волна финансового кризиса заставила нас поволноваться в степени совершенно не адекватной тем рискам, которые нес для нас этот кризис. Какое влияние мог оказать он на страну с профицитом бюджета, положительным сальдо торгового баланса, низким уровнем внешних заимствований и низким вовлечением фондового рынка в обеспечение инвестиционной активности бизнеса? Да практически никакого. У нас устойчивая валюта, достаточный уровень банковской ликвидности, блестящая ситуация с государственными финансами. За последний год мы лишились даже последнего своего минуса — инфляции. Однако мы все равно психуем: а вдруг упадут цены на нефть, тогда-то все рухнет. И никого не волнует вопрос: а возможно ли это, могут ли цены на нефть упасть до «страшных» 60 долларов за баррель, при том, что мир до отказа набит ликвидностью? Но волноваться нам надо не по поводу цен на нефть, а по поводу того, когда же наконец государство будет строить свою финансовую политику исходя не из вероятности падения того, на что мы повлиять не можем, а из возможности достижения того, что зависит только от наших действий. Политика стабильности, избегания всех возможных рисков всегда будет противоречить политике экономического развития, потому что развитие — принципиально нестабильная, неравновесная вещь. Запад потому и стал Западом, что всегда вел рискованную политику развития, не стеля подстилку на каждой кочке.
Удивительную для нашей ментальности вещь высказал Пол Кругман, комментируя решение Конгресса и президента о сокращении госрасходов: «Не слушайте тех, кто утверждает, что жесткие меры по стабилизации бюджета помогут успокоить компании и потребителей, и они начнут больше тратить… Те, кто требует сокращения расходов, подобны средневековым знахарям, которые лечили больных кровопусканием…» Чуть раньше проштрафившееся агентство S&P выпустило доклад, в котором предостерегало правительства стран относительно дальнейшей бюджетной и налоговой консолидации, так как это может притормозить рост. Рост, развитие — вот что нужно Западу, вот ради чего существуют деньги, а вовсе не ради стабильности. Это Греции можно прописать финансовую дисциплину в условиях стагнации, но не Германии, Англии или США. Почему они так думают? Потому что уверены: рано или поздно их хозяйство оживет, включив в оборот инициативу их наций. И нам нужно думать так же.
Мы же, действительно уподобляясь «русскому медведю», аккуратненько вбрасываем новации. Будем увеличивать госдолг за счет выпуска гособлигаций. Наконец-то. Но как? Покупать будут иностранцы. А если не будут, а если потом захотят укрепления рубля, а если сбросят в любой момент? Мы что, нищие? Зачем нам нужны госбанки, уже (при нашем-то ВВП) входящие в число крупнейших мировых компаний и отбивающие хлеб у наших частных игроков? Не их ли задача раскрутить долгосрочный рынок ОФЗ безо всякого риска отзыва денег в случае мирового финансового кризиса? Они будут рисковать? Да. Но в интересах всей экономики. Для этого они и имеют статус государственных.
Другая форма расширения долга — государственные гарантии. Что нас сдерживает? Удивительная вещь: государство хочет давать гарантии таким образом, чтобы компании разделяли с ним риск гарантий! Оксюморон? Но не для наших мест.
В России сегодня сложился абсолютный консенсус по поводу необходимости огромных инвестиций в нашу экономику. Государство и крупные рыночные игроки уже фактически закончили волну перераспределения активов в инфраструктурных отраслях, которые будут главными бенефициарами новой инвестиционной волны. Теперь ее надо начать, и от нее выиграют все — и крупный бизнес, и средний, и малый. Однако для того, чтобы начать ее в полную мощь, политики должны перестать думать, что государство — это груда барахла, которую надо беречь. Они должны заставить государственные институты выполнять государственные задачи и брать на себя все риски, которые положены развивающемуся государству.
