Отзыв лицензии у «Кранбанка» в конце 2019 года стал громом среди ясного неба для многих ивановских предпринимателей и частных вкладчиков – банк традиционно считался одной из самых надёжных местных кредитных организаций. Это был банк не для бабушек с накоплениями «на смерть» – здесь обслуживались крупные коммерческие организации, аккумулировались средства проектов «Социальная карта жителя Ивановской области», «Универсальная карта школьника» и «Универсальный проездной», на счетах лежали вклады состоятельных ивановцев, намного превышающие по сумме застрахованные государством миллион четыреста рублей. Почему-то все были уверены, что «если что случится», то хорошо знакомые местные менеджеры «Кранбанка» как-то подмигнут, маякнут, предупредят, что пора снимать деньги и бежать в другой банк. Не маякнули, не подмигнули, не предупредили – опыт банка «Иваново» (и иже с ним) никого ничему не научил.
Сегодня в банке работает временная администрация, которая действует не в интересах кредиторов, которые должны и могут вернуть «зависшие» деньги. Это мнение не журналиста, а адвоката и специалиста по делам о банкротстве Алёны Борисовой, с которой мы поговорили о перспективах кредиторов «Кранбанка».
- Вы очень резко вошли в процесс банкротства «Кранбанка». Чьи интересы вы представляете?
- Изначально свои – у меня там были и адвокатский и личный счета, я являюсь клиентом банка с 2009 года. На счетах в «Кранбанке» лежали мои деньги. Поэтому теперь я кредитор банка. Когда ушли эмоции, я начала что-то делать, собирать информацию. Как адвокат я работаю, в том числе по делам о банкротстве и понимаю примерный план действий, тем более, что многие мои клиенты обслуживались в «Кранбанке» и тоже «попали» на деньги.
- И вы стали неким центром сопротивления?
- Да, вокруг меня как-то сосредоточились кредиторы банка и сказали: «Алёна, давай, делай, поддержим», и я на общественных началах стала более глубоко изучать тему банкротства банков, права и законные интересы кредиторов.
- На общественных началах, но в личных интересах – отличная мотивация.
- В том числе да.
- Почему вы настаиваете не на банкротстве, а на ликвидации банка?
- Потому что ликвидация – это процедура, при которой все кредиторы банка получат свои деньги и закроются все три очереди кредиторов: и физические, и юридические лица.
- Откуда уверенность, что у «Кранбанка» хватит активов, чтобы рассчитаться со всеми кредиторами?
- Эту информацию изначально предоставила временная администрация. На сайте банка есть информация о состоянии дел в банке на 15 января и на 1 февраля: баланс банка плюс триста пятьдесят миллионов рублей.
- Денежных активов или залоговой массы?
- Это всё вместе, а цена залоговых активов в разы превышает суммы займов – если займ на миллион рублей, то актив предоставлен на десять. К тому же сумма в 350 млн – это изначально вычищенная временной администрацией сумма, оттуда исключены заёмщики, которые, на взгляд временной администрации, какие-то не такие.
- Что значит «не такие»?
- Речь о формировании резервов: они смотрят на заёмщика и приходят к выводу, что он кредит не отдаст – таких убирают, и в активе получается ноль. Это отражено в заключении о финансовом состоянии кредитной организации, вычищенное от «плохих» заёмщиков, которое 4 февраля сдано временной администрацией в Арбитражный суд, в нем временная администрация утверждала – всё хорошо.
- Вы тогда ещё не вошли в процесс?
- Нет, ведь на тот момент признаков банкротства не было, банк был в плюсе. А седьмого февраля те же люди пишут ходатайство о выявлении признаков банкротства.
- На ваш взгляд, почему так резко – на сотни миллионов в минус – поменялась позиция временной администрации?
- Не могу ответить на этот вопрос. Это либо указание сверху, либо…
- Если активов у «Кранбанка» достаточно для расчётов с кредиторами, почему ЦБ отозвал лицензию?
- Отзыв лицензии никак не связан с активами, её отозвали по нереабилитирующим обстоятельствам, когда Центробанк выявил в действиях администрации «Кранбанка» признаки нарушения федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов».
- Ходили разговоры, что у отзыва лицензии есть политическая составляющая: якобы Кумин, основной акционер «Кранбанка», финансировал КПРФ, и за это его примерно наказали.
- Не могу ничего сказать: ни Кумина не знаю, ни с КПРФ не имею никаких отношений. Сегодня я с уверенностью говорю, что первый отчёт временной администрацией был сделан профессионально и честно – что случилось потом, не знаю.
- У арбитража какая позиция?
- У суда имеется два юридически одинаковых доказательства, подписанных одним человеком о финансовом состоянии банка на одну и ту же дату. В одном утверждается, что признаков банкротства нет, а в другом документе тот же человек пишет, что признаки есть.
- Но тут появляетесь вы, предлагаете о банкротстве банка забыть и приступить к ликвидации.
- Давайте разберёмся, есть ли банкротство – вот что я предлагаю. Искусственно это сделанная задолженность или реальная? «Обнулить» можно любого заёмщика – не открыл сегодня дверь проверяющим, значит, по указанному адресу больше не проживаешь, и тебя сразу зачисляют в резерв – наверное, прячешься и займ не отдашь. Суд принял Соломоново решение, объединив всё в одно дело, и я с этим согласна.
- Кто будет заниматься работой по взысканию?
- Государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов».
- Но сегодня к АСВ столько претензий… По материалам дела о банкротстве «Пробизнесбанка» мы видим, что если эти ребята пришли, то никто из кредиторов уже ничего не получит.
- Сложилась ситуация, когда АСВ по всей стране работает абсолютно бесконтрольно: разработали для себя какие-то внутренние документы, проводят какие-то внутренние аккредитации и отдают аккредитованным организациям на аутсорсинг услуги для банкротящегося банка. Вроде всё отлично, предъявляются высокие требования, которым соответствуют только великие конторы, но сегодня «Кранбанку» для оказания транспортных услуг наняли московскую фирму, в которой полуторатонная газель стоит полторы тысячи в час – это в три раза больше, чем у ивановских перевозчиков. Спрашиваем, почему АСВ не проводит мониторинг специализированных организаций в месте нахождения банка, а в ответ слышим: «Мы не обязаны». Создалась плохая практика именно в центральных регионах России, где АСВ просто занимается высасыванием денег из банкротящихся организаций, предоставляя услуги по завышенным ценам. Зачем было нанимать москвичей, если в Иванове местных перевозчиков море? Я сравниваю этот процесс с банкротством некредитных организаций, где арбитражные управляющие настолько зажаты в расходах, что им иногда запрещают привлекать юристов и бухгалтеров – говорят, что они сами профессиональные участники рынка и должны сами вести бухгалтерию. Получается, что в АСВ какие-то необычные арбитражные управляющие позволяющие себе любые хотелки. Закон говорит, что арбитражный управляющий в рамках банкротства кредитной организации не получает вознаграждения. Да, не получает – но, похоже, через услуги выводит столько, что никакого вознаграждения не надо.
- Негатив по «Кранбанку» в информационном пространстве появился осенью прошлого года Михаил Губернаторов в интервью «Слухам и фактам» обвинил банк в собственном банкротстве и уводе активов «Плазы», рассказал об аффилированных с банком фирмах и фирмочках, на которые записывались активы.
- По Губернаторову ничего не могу сказать, по фирмам ничего не могу сказать, список залогового имущества я видела – «Плаза» принадлежит «Кранбанку».
- Вы будете искать фирмы-сателлиты, о которых говорил Михаил Альбертович?
- Дело в том, что сейчас для этого нет оснований, а наша цель – это первое собрание кредиторов и формирование комитета кредиторов, который будет работать, защищая наши интересы.
- Кто кроме вас собирается войти в комитет?
- Есть активные и очень хорошо известные в городе кредиторы, но никто кандидатур ещё не предложил – это не так заманчиво, как кажется, там работать придётся. Просто сказать на заседании комитета кредиторов «я против» не получится: везде, где против, попадаем в суд и доказываем, что наша позиция не какая-то выдумка, что есть железные факты и аргументация. Если комитет кредиторов сформируется из активных единомышленников, то будет проще, и мы, конечно, займёмся поиском выведенных активов, если такие обнаружатся.
- Вы пишете в Фейсбуке: «Заинтересованным лицам не выгодно ликвидировать банк, так как в ликвидации будет сложнее оправдываться куда ушли деньги, если их вдруг кому-то не хватит». Кто они, эти люди?
- Я думаю, что это «кто-то» из Москвы – именно оттуда идёт волна, но не знаю никого конкретно. Лицензию отзывали из Москвы, бригада временной администрации приехала оттуда, конкурсы на оказание услуг разыгрываются в столице. Не верю, что банки лопаются как мыльные пузыри из-за того, что просто плохие. Я специально смотрела информацию на сайте ЦБ, и о «Кранбанке» в начале 2019 года писали как о банке, который соответствует всем требованиям – это была прямая рекомендация физлицам положить деньги на вклад. И вдруг всё в одночасье перевернулось. Как такое может быть? Что поменялось? Они что, за последний месяц всё украли, вывели или ещё что-то сделали? Не думаю.
- Вы объявляете войну Центральному банку, временной администрации «Кранбанка» или АСВ?
- Это не объявление войны, я ни с кем не воюю, я же адвокат – профессиональный защитник. Это линия защиты от тех, кто пытается разбазарить конкурсную массу «Кранбанка» и тех, кто будет работать вопреки интересам кредиторов.
- Как вы оцениваете шансы на то, что будет сформирован лояльный кредиторам комитет?
- Сейчас уже хорошо.
- А шансы на победу?
- В январе 2019 года изменилось законодательство, и АСВ лишилось право голоса на собрании. До этого момента во всех банкротящихся банках АСВ выплатив по миллиону четыреста тысяч, потом получало в управление огромную сумму и голосовало на собраниях – как с тем же «Пробизнесбанком». У реальных кредиторов оставались какие-нибудь жалкие три процента – как тут выбрать комитет кредиторов? Никак. А теперь закон говорит, что к АСВ переходит право требования, но этой суммой они на собрании не голосуют. В «Кранбанке» временная администрация насчитала, что АСВ отходят 6,6 млрд рублей, но я спокойна – этими миллиардами никто голосовать не будет. А всем кредиторам говорю: не важно, какая у вас сумма, обязательно сообщите мне о своем желании объединиться с другими кредиторами, я подскажу дальнейшие действия, придёте на собрание и проголосуйте.
- Если вы уверены, что источник проблемы в Москве – не боитесь давления на суд?
- Я не знаю возможностей той стороны, но в наш арбитражный суд я верю.
