Не правосудие, а карательная экспедиция. Ещё о «деле Франца»

Алексей Машкевич

Недавно писал о впечатлениях с лесного процесса Юрия Франца, который идёт в палехском районном суде под председательством судьи Светланы Луговцевой. Отсидев день в зале суда, я не поверил адвокатам, что эта милейшая женщина-судья может кому-то не давать слово, не принимать ходатайства, игнорировать закон. Зря. Адвокаты Франца утверждают, что общее число отклонённых только в последние месяцы ходатайств – около семидесяти. В материалах дела уже три расчета ущерба – разные и везде законные выделы. Самое интересное, что участки, предусмотренные под вырубку в проекте освоения лесов, в этих расчётах тоже посчитаны как вырубленные без разрешения. Но Луговцева говорит, что оснований для пересчёта нет. А ещё адвокаты обвиняемых передали мне запись последнего заседания, послушав которую я понял, что судья Луговцева может всё – вообще всё, что захочет.

«Я не боюсь тюрьмы, но противно, что какие-то толстосумы заказали это дело, чтобы забрать участок, и этим олигархам все подчиняются: и правоохранители, и прокуратура, все» – это слова пожилого человека, обвиняемого Стасенко. Он знал, о чём говорил в прошлую пятницу, когда до него дошла очередь выступать, но реализовать эту возможность в полном объёме он не смог. Похоже, всё решено, и Луговцевой поставили задачу быстренько закруглить процесс, чем она и занялась.

Ясно, что Луговцевой было наплевать на слова Стасенко о невозможности посчитать площади по предложенным чертежам, что там есть ошибки, которые не разрешали проверить ни суд, ни следствие. Стасенко выступал недолго, но эмоционально: «Получается, у нас не правосудие здесь, а карательная экспедиция, нас назначили виновными – значит, будем виноваты». И дальше о несовпадениях материалов дела с реальным положением в лесу: нет указанных столбов, полян, массивов леса. И о данных космического мониторинга, которые показывают, что лес, якобы украденный Францем стоит, растёт, никуда не делся. А согласно актам, которыми оперирует следствие и суд – этого леса в природе нет. Что показания «анонима» следствие специально не проверяло, после того, как один эпизод не подтвердился.

Не знаю, как судью, а меня впечатлил рассказ Стаценко о методах работы следователей из УБЭПиПК: «При обыске у меня ничего не описали – ничего не было. За то время, пока я якобы похищал лес, у меня дома ничего не изменилось: мебель старая, машины как было, так и не стало. Искали у меня счета, транспорт и недвижимость в Крыму, Ленинградской области, на Сахалине, где у меня дочка живёт – ничего не обнаружили. У меня дочка способный ветеринар, её должны были по службе повысить, но следователь Рубинская написала письмо в правительство Сахалинской области, что у неё отец – член ОПГ, украл 22 миллиона. Дочери пришлось уволиться, и её выселили из квартиры, которую дали по программе переселения – теперь она и без работы и без квартиры за 9 тысяч километров от нас. Жена лежит еле живая с давлением после обысков». Что там о тридцать седьмом годе спрашивали? Мы его проспали уже.

А судья холодно прерывает Стасенко и говорит, что трудоустройство дочери – не предмет разбирательства, и сообщает, что даёт ещё 20 минут на выступление – а оно последнее. Защитника, который пробовал задать уточняющий вопрос, Луговцева оборвала – нельзя, всё потом, вы уже выступали. Адвокат говорит, что закончился рабочий день, просит прервать заседание, дать человеку отдохнуть. Судья отвечает на повышенных тонах: «Никаких заявлений защитников заслушивать не намерена».

Тогда адвокат просит занести в протокол мнение, что поведение судьи недопустимо. Луговцева парирует: это поведение адвоката неподобающе, он не является лицом, принимающим решения, не подчиняется председательствующему, и суд очередной раз объявляет защитнику замечание.

Адвокат не унимается и говорит, что судья оказывает давление на подсудимого, Луговцева отвечает, что нет, не оказывает. И заявляет: «Он сам этого хотел», а дальше грубо обрывает адвоката, обращаясь по фамилии, чем безусловно нарушает регламент процесса. И объявляет перерыв на одну минуту – из-за того, что адвокат выступает без разрешения. А на реплику адвоката, что зря судья ждала пассивной позиции защиты, Луговцева глубокомысленно изрекла: «Не надо мне угрожать. Вы свои мысли за желаемое выдаёте».

После этой перепалки пожилой Стасенко сказал, что мысли запутались, устал, судья не даёт сосредоточиться, рабочий день закончился, уже поздно – и попросил перенести своё выступление на следующее заседание. Луговцева объявляет перерыв, после которого Стасенко опять просит перенести выступление из-за усталости и плохого самочувствия – болит голова. Ответ: «Суд решает вопрос об окончании судебного следствия».

Стасенко возражает, потому что не закончил выступление. Адвокат Франца говорит, что председатель так и не дал ни разу выступить его подзащитному, а просто огласил показания: Франц, наивный и законопослушный, поверил словам судьи, что в отношении его будет соблюдён закон и ему дадут выступить в конце процесса, думал, что это его безусловное право. Он в самом начале процесса высказал желание дать показания последним и теперь, услышав позицию обвинения, готов дать показания и ответить на любые вопросы. Но Луговцева резюмировала апеллирования к закону словами, что «суд считает, что стороне защиты предоставлялась возможность...» и вынесла решение окончить судебное следствие. И дальше с 5 ноября прения в обычном порядке: обвинение, защита, обвиняемые.

Интересно, хоть в прениях обвиняемым дадут что-то сказать? Вряд ли. Судя по всему, решение судьёй уже принято – интересно только, потрудится ли она соблюсти приличия, или будет как всегда.