Околомедицинская история

Общество по-особому относится к учителям и врачам: они не лидеры рейтингов зарплат, но им доверяют самое дорогое – детей, здоровье. Конечно, мы понимаем, что среди них попадаются разные люди – и по уровню профессионализма, и по человеческим качествам – но, согласитесь, сталкиваться с хамством и равнодушием продавца или таксиста (при всём уважении к ним) легче, чем натыкаться на непонимание и безответственность медика. История, рассказанная Надеждой, вызывает сложную гамму чувств: сначала лёгкое недоверие – как такое вообще могло случиться, а потом удивление, переходящее в брезгливость. Похоже, точку в конфликте придётся ставить суду, потому что стороны не договорились по-хорошему, я же просто перескажу то, что услышал и прочитал в документах.

30 ноября 2017 года Надежда, администратор медицинского центра ABC clinic&fit, зашла с клиенткой в помещение с кедровой бочкой, из которой струя пара выбила крышку и обожгла женщине бок и спину. Специалист ФГБУ «НМИЦ хирургии им. А.В.Вишневского» после операции по иссечению рубцов написал о причине их возникновения: «Ожог кипятком <…> лечилась самостоятельно местно различными мазями <…>, ожоговые раны зажили с формированием грубых гипертрофических рубцов». Обратите внимание на слова «лечилась самостоятельно» – в них суть конфликта между семьёй Надежды и руководством клиники.

По словам Надежды, сразу после несчастного случая директор и владелец ABC clinic&fit Антон Сафронов и его отец, детский хирург Борис Григорьевич, предложили не обращаться к сторонним специалистам и не брать больничного, а воспользоваться услугами Сафронова-старшего, обещавшего лечение на дому. Всё время лечения Сафронов-младший ставил Надежде в табеле учёта рабочего времени отметки о присутствии на рабочем месте, и платил полную зарплату. Борис Григорьевич делал перевязки, ставил капельницы, но после двух недель лечения началось воспаление, и в ход пошли гормональные препараты. Надежда говорит, что спрашивала, не лучше ли обратиться в ожоговый центр – в Нижний или Москву – но Сафроновы пообещали, что всё будет хорошо, но параллельно отказались подписать бумаги, в которых указывалось на причастность клиники к травмам Надежды. Её это почему-то не насторожило. Теперь они при встречах говорят, что никакой кедровой бочки в клинике в ноябре 2017 года не было.

Когда мужу Надежды Михаилу стало ясно, что «хорошо» жене от лечения Сафронова не будет, он пошёл поговорить с директором центра: что делать и кто оплатит дальнейшее лечение. По словам Михаила, Сафронов-младший в разговоре участия не принимал, а старший сказал, что ни о каких компенсациях речи быть не может. Что Надежда и Михаил должны благодарить его, высококлассного хирурга, лечившего её столько времени. А если говорить о деньгах, то это они ему должны. Повторюсь – рассказываю со слов Надежды, её мужа и ещё одной сотрудницы клиники, работавшей в то время.

После визита Михаила, Надежде предложили уволиться из клиники – что она со временем и сделала. Теперь лечится за свой счёт в Москве и пытается как-то восстановить справедливость: написала жалобу в трудовую инспекцию и заявление в Следственный Комитет с требованием возбудить уголовное дело. Дела в СУ СК не возбудили – в их подведомственности возбуждение по тяжкому причинению вреда здоровью, в том числе повлекшему смерть – а пар из кедровой бочки нанёс Надежде «всего лишь» средний вред. Бумаги передали в прокуратуру. Надежда уповает на суд, а Михаил (предприниматель, сформировавшийся в суровые девяностые), пытаясь защитить жену, с трудом сдерживается от эмоциональных шагов.

Было бы неправильно выслушать только одну сторону, и я предпринял шаги, чтобы найти Сафронова-старшего, которого коллеги называют прекрасным специалистом с деловой хваткой. Мы поговорили с Борисом Григорьевичем. На главный вопрос: «получила ли Надежда ожоги в ABC clinic&fit», он не ответил. Сказал что, свидетелем не был, сказать ничего не может – не знает. Ещё поделился страхом: сказал, что муж Надежды очень эмоционально требовал от него денег на лечение жены «до самой смерти», что боится попасть от Михаила в вечную финансовую зависимость, что тот его напугал своим напором и эмоциональностью. Оказания Надежде медицинских услуг Сафронов-старший не отрицал. Мой вопрос, зачем детский хирург лечил тяжелый ожог, остался без ответа – Борис Григорьевич посоветовал пообщаться с родителями детей, которым он когда-то помог. Пообщался: одна из таких родительниц работает в нашей редакции и, да, она высокого мнения о докторе Сафронове.

Как это относится к истории с Надеждой и её ожогам и рубцам, я так не понял – это же не математика, где, плюсуя цифры с плюсом и минусом, выводят общий результат. Мне кажется, что отец и сын Сафроновы, единожды солгав – себе в первую очередь – не могут остановиться, накручивая раз за разом витки обмана, втягивая в него всё большее количество людей. За прошедший год из клиники пришлось уволиться всем свидетелям происшествия, подтвердившим факт ожога паром из злополучной кедровой бочки. Мне показалось, что Борис Григорьевич надеется вот на что: доказать Надежда ничего не сможет, до суда дело не дойдёт, и за лечение она продолжит платить сама. А отец и сын Сафроновы спокойно пойдут по жизни дальше, как будто ничего и не было. А что было-то? Ведь если с другой стороны посмотреть, то Надежда сама виновата: надо было не соглашаться на липовые трудодни, а ехать в травмпункт, фиксировать травму, получать профессиональную помощь в сертифицированном лечебном заведении... Сама пожалела Сафронова-младшего, у клиники которого из-за несчастного случая могли возникнуть проблемы с лицензированием.

Такая вот история, оставившая мерзопакостный привкус и недоумение. Один уважаемый доктор, с которым я говорил в процессе подготовки материала, сказал, что любой врач может ошибиться – так же, как и журналист. Согласен. Но уверен, что сила профессионала не в том, чтобы пройти жизнь ни разу не ошибившись, а в том, чтобы, совершив ошибку, признать её и попытаться исправить.

Алексей Машкевич

P.S.: После разговора с Сафроновым-старшим на редакционную почту пришло электронное письмо, судя по всему от Сафронова-младшего:

«Уважаемый Алексей Владимирович, доводим до Вашего сведения информацию о том, что сообщенные Вам со стороны Клементьевой Н.А. сведения относительно полученной, по ее утверждению, травмы при выполнении работы в ООО «МедЭстет», документально не подтверждены, расцениваются организацией как не соответствующие действительности, судебным актом не признаны. При этом из содержания медицинских документов, с которыми ООО «МедЭстет» было ознакомлено, можно сделать вывод, что описанная Клементьевой Н.А. травма была получена ей в быту, а не на работе».