У общества есть два мощных института: законы и понятия (отнюдь не в криминальном понимании), и чем ближе они по сути, тем легче жить. В России законы и понятия чаще живут параллельной жизнью, не пересекаясь – и экс-губернатор Павел Коньков, кажется, стал заложником: если и виноват, то не в том, что ему сегодня вменяется.
В 2011 году Коньков подписал документы, по которым в область пришли деньги для «Ивановского бройлера» и явно, не имел к схеме хищения средств (если такая была) никакого отношения, но теперь ответит за результат. Или сдаст персонажей, стоящих за схемой увода денег – когда Павел Алексеевич принял губернаторский пост, сделка по «Бройлеру» была его головной болью и расшивкой долгов бюджету занимались близкие Конькову люди. А сегодня, по слухам, остатками «Бройлера» рулят предприниматели, близкие к Станиславу Воскресенскому – похоже, предприятие стало лакмусовой бумажкой для ивановских губернаторов.
К деньгам «Ивановского Бройлера», одолженным у федерального бюджета фондом поддержки малого предпринимательства, бригады московских следователей из СК и ФСБ подступались не раз: обыски, выемки, многочасовые беседы. Участники опросов, больше похожих на допросы, на условиях анонимности говорили, что им каждый раз предлагали дать показания на Михаила Меня, в годы губернаторства которого прошла сделка ценою больше 700 млн рублей. В 2015 году я разбирался в истории и развала «Бройлера». Поговорил с совладельцем и генеральным директором, доведшим предприятие до банкротства, с тогдашним конкурсным управляющим и с представителем банка-кредитора. История запутанная, но одно ясно: хотя все документы подписывал Павел Коньков, к последующей растрате бюджетных денег он отношения не имел.
В городе говорят, что это Станислав Воскресенский «протолкнул» задержание Конькова в рамках холодной войны с Михаилом Менем. Пиарщикам Воскресенского такая версия, конечно, нравится, будут её технично внедрять в сознание местного бомонда, но, думаю, это не так. Ещё говорят, что посадка Конькова, это дело рук демона области Михаила Бабича, окончательная расплата за давние обиды. Эту версию тоже будут продвигать и тиражировать – и я так же в неё не верю.
Уведена огромная сумма бюджетных денег, виновные не названы и не наказаны. Расследованием, которое то затухало, то возобновлялось, занимаются москвичи, и ничего не клеилось, пока не заговорил осуждённый за другие проделки экс-директор фонда поддержки предпринимательства Алик Шарабидзе. Похоже, он пошел на сделку со следствием. (Ирония судьбы заключается в том, что, по слухам, именно Павел Алексеевич с подачи Светланы Давлетовой был инициатором назначения Шарабидзе на должность.) О чём рассказал следователям Алик Важаевич, доподлинно неизвестно – но потом силовики пришли с вопросами к директору «Ивановского бройлера» времён 2011 года Дмитрию Гришину, который, судя по всему, тоже дал показания в нужном русле – а дальше пришли за Павлом Коньковым. Видимо, Шарабидзе и Гришин дали или придумали информацию, которой не хватало для возбуждения дела в предыдущие годы.
Всё это наводит на мысль, что цель столичных силовиков не пенсионер Коньков – он после отставки стал мелкой рыбёшкой. Похоже, охота идёт за аудитором Михаилом Менем и за теми, кто в Ивановской области получил миллионы «Бройлера» и рассовал их по карманам. И за теми, кто в Минфине обеспечил выделение средств на выкуп акций у группы компаний Романа Абрамовича «Продо». Напомню: в область пришло 750 миллионов рублей, «Продо» за акции заплатили 283 млн, а разница растворилась в курином помёте.
Теперь все ждут, заговорит ли Коньков. И если/когда решит пойти на сделку – что расскажет, а если не заговорит, уверен, в деле появятся новые эпизоды. Ясно, что Коньков не был вхож в узкий круг Михаила Александровича и занимался тем, чем должен был заниматься по должности: присмотром за местной экономикой, её учетом, отчетами о росте или падении. А то, что интересует следователей, делалось без его ведома.
Получается замкнутый круг: рассказать Коньков может только то, что и так известно, а ждут от него совсем другого. Может, такой же фантастики о Мене, как выдавили из Сверчкова в адрес Дмитрия Куликова. И Коньков, если всё обстоит так, стоит перед выбором: или пересказать слухи, выдав их за факты, или стать терпилой (простите за жаргон, сбился на понятия).
Алексей Машкевич
P.S.: 1 июня в Октябрьском суде было смешно слушать, как судья, читая постановление о продлении срока заключения Конькову, ссылалась на то, что он, в случае нахождения на свободе, может на кого-то оказать давление или скрыть улики. Представляете давящего кого-то Конькова? Или уничтожающего неизвестные следствию документы – после того, как их столько раз изымали, где только можно: и в фонде, и в Ивановском правительстве, и на «Бройлере».
