Рассказ о прокуроре Балабанове, призывающем нарушать закон

В прошедшую пятницу во Фрунзенском суде города Иваново состоялось слушание о продлении содержания под стражей Александра Малова. Александра Юрьевича обвиняют в хищении денег у всемогущей ФСБ, а Малов обвиняет эфэсбэшных оперативников в том, что они, склоняя его к даче признательных показаний, обещали сгноить его в СИЗО и устроить «нелёгкую жизнь» родственникам. Заседание вела судья Елена Егорычева. Уточню ещё раз – речь шла о продлении содержания, материалы уголовного дела на заседании не рассматривались.

Звездой пятничного судебного заседания стал прокурор Владимир Балабанов, перебравшийся после дела Вячеслава Сверчкова из Ленинской прокуратуры в областную (в отдел по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции). У меня создалось впечатление, что суть заседания перестала волновать господина подполковника с той секунды, как он увидел в зале журналиста Машкевича, написавшего недавно заметку о деле Малова «ФСБ денег не жалеет». С Маловым прокурору с самого начала было ясно – пусть сидит дальше, пока не сознается. Подельщикам, так же, как и Малов сидящим в СИЗО больше семи месяцев, незадолго до этого срок содержания продлили и заседания прошли быстро, без прений и заморочек.

С Маловым получилось не так. Пришедший Машкевич, похоже, так взбесил прокурора, что он забыл о службе в органе, «от имени государства реализующем надзор за соблюдением законов РФ и защиту прав и свобод граждан». Есть, правда, ещё один вариант – господин подполковник просто не знает законов, за которыми посажен наблюдать – но эту мысль сразу отметём как подрывающую устои. Видимо, прокурор Балабанов решил законы проигнорировать – другого объяснения нет – и стал гневно говорить судье, что в зале инкогнито находится представитель СМИ, не известивший заранее суд о присутствии.

Мне хотелось сделать вид, что не понимаю, о чём речь, но прокурор был настойчив, пепелил меня взглядом. А судья явно не знала, что делать – не понимала предмета возмущения прокурорского работника. Пришлось встать и рассказать прокурору, что нахожусь в зале как гражданин РФ, а мои документы проверили приставы на входе, и претензий не высказали. Что СМИ пишет заявку на участие в заседании только если собирается вести видеосъёмку, а сидеть в открытом заседании и делать записи может любой гражданин России. Что на заседании не будет рассматриваться суть уголовного дела, а значит я не услышу ни одной страшной государственной тайны. Похоже, услышанное стало для подполковника Балабанова полной неожиданностью – как минимум, он не ожидал, что есть законы, которые мешают прокурору делать в заседании суда всё, что хочется. Ещё более неожиданным для него стало решение судьи, вставшей не на его сторону, а на сторону закона, и разрешившей мне остаться в зале. Я порадовался за Фрунзенский суд и судью Егорычеву – её коллега Илья Вьюгин из Октябрьского суда в сентябре прошлого года законом пренебрёг и в подобной ситуации меня из зала заседания удалил, пойдя на поводу у следователя Бубчикова и прокурора Самыгина. Браво, Елена Борисовна – надеюсь, вам тоже понравилось соблюдать букву закона.

Помните, что предыдущие заседания о продлении по этому делу проходили быстро? В пятницу заседали долго и вдумчиво, до обеда. Потом судья объявила перерыв на час, а позвала в зал заседания только через три часа сорок пять минут. Не знаю, кто и какую воспитательную работу за это время провёл с Еленой Борисовной – сочинять и домысливать не буду. Но слова о приходивших к Малова с угрозами эфэсбэшниках, о состоянии здоровья его матери, о том, что за предыдущие три месяца следователи в СИЗО приходили всего один раз, и даже слова Путина, что коммерсантов по хозяйственным делам сажать не надо, остались за кадром. Срок содержания Малова под стражей продлили ещё на три месяца.

Жаль – после того, как судья Егорычева встала на сторону закона в моём споре с прокурором, я только-только начал верить в торжество правосудия.

Алексей Машкевич

В качестве постскриптума всё объясняющие слова полицейского следователя, старшего в деле Малова: «Следственный изолятор обеспечивает полный контроль над обвиняемым». Конечно – это многое меняет.