Фото: Варвара Гертье
Реформирование системы обращения с отходами, которое случилось в Ивановской области в 2017 году, стало источником поводов для скандалов и показало неспособность и неготовность и всех властных и общественных институтов региона к системным преобразованиям. Похоже, любое серьезное телодвижение в сфере ЖКХ в нашей области обречено на провал. Можно вспомнить реформирование системы управления многоквартирными домами в 2008-2009 годах и изменение схемы финансирования капитального ремонта МКД в 2015-м – эти реформы также сопровождались многочисленными скандалами.
Про шесть месяцев работы новой системы обращения с ТКО (она была введена в регионе с 1 июля 2017 года) уже можно писать научный труд на тему «как не надо делать». Интересно, что такая не слишком жизненно важная тема, как коммунальные отходы (не отопление, в конце концов, не водоснабжение и не обеспечение продуктами питания), оказывается, затрагивает интересы, в том числе, денежные, самых разных структур. И речь сейчас не о тарифе и не о плате за вывоз мусора – повышение платы за эту услугу для жителей многоквартирных домов в областном центре связано, в первую очередь, с тем, что ивановцы, по большому счету, платят за жителей отдаленных районов, поскольку тариф за обращение с ТКО един для всей области, а себестоимость вывоза мусора, скажем, из Пучежа, гораздо выше, чем из Иванова. Речь о том, что и региональное правительство, и администрации муниципалитетов, и прокуратура, и многочисленные общественные организации и политические партии, и коммерческие структуры, как выяснилось, имеют в этой сфере свои интересы, и каждый попытался, как сейчас модно говорить, словить хайп. Ну и словили – получив в результате массу проблем, которые если и решатся, то очень нескоро.
Начать следует с того, что правительство Ивановской области, похоже, полностью провалило работу по введению новой системы обращения с отходами. Криво разработанная документация, отсутствие региональной программы обращения с отходами (ее нет до сих пор), полный провал на информационном фронте – никакой предварительной разъяснительной работы ни с населением, ни с юрлицами, ни с муниципалитетами практически не было. Трусливое (да-да, извините, но именно трусливое) откладывание решения о сроках введения новой системы обращения с ТКО, такое же трусливое нежелание узаконить волюнтаристски принятое решение о начислении платы не более чем на тех человек… перечислять можно долго, но легче от этого не станет.
Главы муниципалитетов тоже молодцы – каждый по-своему. С одной стороны, они получили нехилый геморрой в виде дополнительной нагрузки на свои бюджеты, о которой никто не предупреждал и про которую почему-то никто не подумал. Может, надеялись, что обойдется? Но не обошлось: кому-то пришлось решать вопросы обустройства контейнерных площадок в частном секторе и сельских населенных пунктах, кому-то – искать дополнительные деньги на вывоз стихийных свалок. Многие главы внезапно спохватились: а ведь во многих деревнях дороги находятся в таком состоянии, что мусоровозы в распутицу просто не проедут (ага, а до этого никто и не подозревал, что с дорогами в сельской местности у нас …па). Это что же, нам теперь и дороги там делать придется? – возмущались отдельные товарищи из районных администраций на всяких совещаловках. Что само по себе симптоматично.
С другой стороны, на муниципалитеты свалилось счастье в виде возмущенного населения. И чем дальше – тем больше поводов для возмущения находится. Сначала народ митинговал из-за высокой платы за вывоз мусора и из-за того, что жителей частного сектора в принципе заставили платить (многие утверждают, что утилизируют всё сами, хотя очевидно, что это, мягко говоря, вранье). Потом добавились претензии по поводу навалов мусора у контейнерных площадок (о, эти площадки – то отдельная песня, последний куплет которой пропел президент, подписав 31 декабря изменения в федеральный закон «Об отходах производства и потребления», так что теперь всем будет еще веселее). Параллельно профсоюзы раздували боевой дух жителей Наволок, беспокоясь о своем санатории (и, как говорят, о даче профсоюзного босса Александра Мирского, расположенной неподалеку) и протестуя против строительства нового полигона. Потом народ сообразил, что плата за вывоз мусора начисляется не только по месту жительства, а на все объекты недвижимости, которые у него есть в собственности – это несправедливо, да, но есть требования федеральных нормативных документов. Потом присоединились юридические лица, для которых плата за мусор оказалась в некоторых случаях и вовсе несуразной (ага, а многие из них привыкли заключать «пустые» договоры на вывоз одного куба в месяц, а все отходы распихивать по контейнерам во дворах многоквартирных домов – все равно ведь вывезут). Потом жители Верхнего Ландеха начали протестовать против строительства мусороперегрузочной станции – дескать, загадят их прекрасный экологически чистый район. Список поводов для возмущения, надо полагать, будет расширяться в этом году.
К этому надо прибавить проблемы муниципальных мусоровывозящих предприятий. Появление регионального оператора по обращению с ТКО и предписанная федеральным законодательством монополизация рынка вывоза отходов привело многие МУПы на грань банкротства. Ну, МУПы – это вообще отдельная тема, достойная то ли поэмы, то ли кандидатской диссертации. Скажем, почему себестоимость их услуг заметно выше, чем у коммерческих организаций, занимающихся тем же самым? И готовы ли жители на повышение платы для того, чтобы сохранить эти МУПы? Ну и так далее.
Про косяки в работе регионального оператора по ТКО, думаю, нет смысла писать – они у всех на виду и на слуху, их не раз перечисляли и на совещаниях, и в СМИ. Хотя, похоже, что для тех общественных организаций, которые пиарятся на критике реформирования ТКО, главный косяк регоператора – это его владельцы. Что-то подсказывает, что если бы конкурс на статус регоператора выиграла компания, которую так активно навяливал в свое время профсоюзный лидер Мирской, профсоюзы и ОНФ явно вели бы себя потише, независимо от её действий. По большому счету, недочеты регоператора не выходят за рамки косяков, которые допускает в своей работе любая ресурсоснабжающая организация. Просто тема на слуху, любые проблемы воспринимаются болезненно. Ну и тот факт, что по многим вопросам руководство регоператора занимает довольно жесткую позицию, не добавляет любви к коммунальщикам.
Про общественные организации и политические партии, которые поголовно включили борьбу с мусорным монополистом в повестку дня, повторять не буду. Отмечу только, что, как в случае с капремонтом, большинство из них выезжают на юридической неграмотности населения, а предложения по изменению ситуации в большинстве случаев лежат вне правового поля и за гранью здравого смысла. Конечно, повышенную околомусорную активность «общественников» надо списывать на обилие выборов в 2018 году. Хотя, помнится, на выборах 2015 года тема капремонта никак не помогла «Справедливой России» завоевать симпатии избирателей. Хотя «эсеры» очень старались. С другой стороны, на всех воплях про «вернуть всё как было» можно смело ставить крест: с 1 января новую систему обращения с ТКО ввели еще 30 регионов РФ, так что вряд ли на федеральном уровне одобрят движение нашей области в противоположном направлении. А нынешний хозяин губернаторского кабинета Станислав Воскресенский вряд ли попрёт против федеральных установок.
Еще один момент, который выявила «мусорная» реформа», – это нежелание или неумение договариваться, характерное для всех участников процесса. О чем бы ни заходила речь, все – от правительства до коммерческих структур – пытались встать в позу мамы дяди Федора («или он, или я») и не уступить ни пяди. Пользы от этого было ни на грош, а время упущено.
В общем, граждане дорогие, вывод такой: на «мусорной» реформе в Ивановской области обгадились все. И вместо того, чтобы искать причины (в большинстве случаев они связаны с федеральными или региональными нормативно-правовыми актами) и нейтрализовывать их, все пытались бороться с последствиями. Простой пример: полгода все кричали о завышенном тарифе, полностью игнорируя величину нормативов накопления ТКО. А ведь нормативы накопления влияют на размер платы не меньше, а порой и больше, чем тариф. С какого перепугу в Федеральной антимонопольной службе при разработке методики утверждения нормативов решили, что, например, гостиницы, у которых нет своей контейнерной площадки, должны платить исходя из количества койко-мест, а не из количества постояльцев (если в гостинице никто не живет, платить за ТКО придется так, как будто все номера заняты)? Почему никто не поинтересовался, насколько адекватные данные о накоплении отходов предоставляли в департамент энергетики и тарифов муниципальные власти? А ведь именно на основании этих данных и утверждались нормативы. Если вспомнить, какие данные предоставили те же муниципалитеты о состоянии многоквартирных домов для составления региональной программы капремонта, можно лишь догадываться, с какого потолка были взяты данные по отходам. Но ведь проще глотку драть и бить себя копчиком в грудь на митингах и совещаниях, чем со скучными цифирками разбираться.
Посмотрим, что будет делать со всем этим безобразием новый зампред правительства области Александр Шаботинский, который много лет критиковал исполнительную власть как депутат. И не надо рассказывать про то, как он снизил тариф на ТКО, едва придя на должность. И снижение обусловлено отнюдь не пришествием Шаботинского в правительство, и размер этого снижения курам на смех – два рубля с носа. Сейчас главное – что будет с территориальной схемой и региональной программой обращения с отходами.
Ждем-с.
