Ничуть не лукавлю: я считаю, что более интересного музея в Иванове нет. Такого вообще нигде больше нет. И не могло быть. Тридцать лет назад (12 июня, в канун Дня текстильщиков) открылся Музей ивановского ситца.
Сотрудники музея и дизайнеры на следующий день после открытия экспозиции, 13 июня 1987 года
Может показаться, что этот музей узкоспециализированный, в большей степени предназначенный для женщин – ну подумаешь, тряпочки, прялки, узорчатые ткани. Как бы не так – вся история человечества связана с текстилём. Возможно, с него и началась. Вспомните Адама и Еву – как только ступили на грешную землю, они облачились в одежду.
Если христианская история вам не близка – обратитесь к археологическим артефактам. Ими, кстати, и открывается экспозиция. Первые орудия труда были заточены на изготовление одежды. А с чего начиналась промышленная революция в XVIII веке? С прядильной машины Арктрайта. В общем, ивановский музей может рассказать о любой эпохе, о любом историческом и экономическом явлении. И, конечно, ситцевая экспозиция получилась ещё и краеведческой. Всё в нашем городе предопределено текстильной спецификой.
Первым заведующим музея была Елена Аркадьевна Толстопятова. Она, кстати, и предложила название: «Не могу сказать, что мой вариант всем понравился, но особых возражений не было. Сначала планировали назвать «музей текстильной промышленности», но экспозиция получилась значительно шире: развитие отрасли показано с древности: через крестьянское производство к фабрике».
Разговоры о создании «профильного» для области музея начались за несколько лет до его открытия. Инициатором был первый секретарь обкома Владимир Клюев. (Открывалась экспозиция, когда он уже переехал в Москву на должность министра легкой промышленности.) Вообще, музей мог получиться совсем другим – содержание во многом зависело от формы, от помещения. Оно определилось не сразу, как вариант рассматривался даже один из цехов Зиновьевской мануфактуры (начало ул. Громобоя). Там сохранялся целый участок действующих платтовских станков конца XIX века.
«Если бы дали производственное помещение – мог получиться технологический музей, как, например, в Лодзи, – говорит Елена Толстопятова. – Но в то время областной военкомат достроил себе новое здание и выехал из бурылинского особняка, который и передали нам. Само это помещение, стиль модерн, эти небольшие зальчики – диктовали концепцию. Поэтому акцент был сделан на эстетическую сторону, на работу текстильного художника. Мы решили показать, какое место ивановский ситец занимает в контексте российских промыслов: Палех, Хохлома, Гжель и т. д.».
Ивановский ситец действительно отталкивался от крестьянской культуры. Яркий пример тому – набойка с точками пико. Ими заполнялся фон, потому что «народный вкус не терпит пустого, требует всё заполнить». В музейной витрине – образец такой набойки, и тут же показано, как это сделано. Первоначально узор наносился с помощью резной доски-манеры. А потом на неё для тонкости рисунка стали добавлять металлические вставки. Скажем, чтобы получить точки пико, к доске прикрепили мелкие гвоздики.
Вообще, ивановская экспозиция сделана очень стильно. Оформление музея заказали ленинградскому комбинату живописно-оформительского искусства (автор проекта – Б.А. Чубанов, он сейчас живёт в Париже). Получился дизайн, который действительно работает на идею. Вот, например, в одном из первых залов представлена карта, отражающая «хозяйственные» связи ивановских крестьян. Её сплели из толстых верёвок, а основа словно натянута на ткацкий стан. На получившемся гобелене видны города и села, реки и леса – информативно и подробно. Но не менее важен концептуальный аспект – веревки с этого ткацкого станка-карты уходят под потолок. В следующем зале они уже преобразованы в льняной холст, затем в ситец с набивным рисунком. Так и ведет эта «нить» по всем залам, обретая новый вид в зависимости от эпохи и технологических новшеств. Полотна под потолком висят волной – словно в сушилке набивного цеха лет двести назад.
Экспозиция ещё и функциональна, встроена в архитектуру здания. Вот, например, в узкий проход поставлен тот самый платтовский станок с огромными шестерёнками и валами. Кое-что до сих пор крутится. Стены по бокам сделаны зеркальными – отражение множится, и кажется, что ты в настоящем цеху, среди машин. В реальности расстояние между ними было мизерным, потому так высок был травматизм. Затянет рукав рубахи в механизм – и уже не вытянешь, ткацкий станок превращался в мясорубку.
Елена Толстопятова вспоминает, как впервые переступила порог будущего музея. Тогда ещё не съехал военкомат. Здание было убито. В советский период архитектура модерна считалась чуть ли не пошлостью – никто не заморачивался, чтобы сохранить аутентичный вид (изначально крыша над парадной лестницей была стеклянной). Какое-то время после революции здесь квартировала рабочая столовая.
Первые орудия труда были заточены на изготовление одежды. А с чего начиналась промышленная революция в XVIII веке? С прядильной машины Арктрайта. В общем, ивановский музей может рассказать о любой эпохе, о любом историческом и экономическом явлении. И, конечно, ситцевая экспозиция получилась ещё и краеведческой. Всё в нашем городе предопределено текстильной спецификой
Создание музея началось с масштабной реставрации. Тогда же отказались от коридорной системы – через все залы пробили анфиладу. «Мы решили, что экспозиция будет начинаться на первом этаже. Через предметы и сопроводительные тексты рассказывалось об этапах развития текстильной отрасли. Сначала в Иванове было прядение изо льна, грубая набойка масляными красками. Затем на мануфактурах освоили более рентабельный хлопок и химические красители. А историю промышленного производства мы сознательно спустили в подвал. Тогда нам казалось, что дореволюционная фабрика – это молох, чуть ли не преисподняя. И уже из подземелья посетители по прекрасной лестнице восходили в светлый советский период. На втором этаже была экспозиция, связанная с послереволюционным развитием текстиля. Это 1920–30-е годы – время масштабного промышленного строительства, агитационные ситцы; затем – военный период, и далее вплоть до 1970-х. …Когда почти всё было готово, нас с Элеонорой Григорьевной Горбуновой (директором музейного объединения) вызвали в идеологический отдел обкома партии. Они нас курировали во всех отношениях и во многом помогали. А в тот раз очень строго спросили:
– Как так вышло, что два этажа занимает дореволюционная экспозиция и только один – советская? Это неправильно.
Пришлось писать объяснительные, что музей располагает определённой коллекцией, которую надо показать. Что на первом этаже и в подвале представлена история нескольких столетий, а советский период – значительно короче по хронологии. Здравый смысл тогда возобладал.
Кстати, советскую экспозицию разобрали несколько лет назад. Сейчас там залы В.М. Зайцева. Когда делали музей, обращались к нему: хотелось показать, как знаменитый кутюрье работает с ивановскими ситцами. Зайцев прекрасно нас принял в Москве, пригласил на показ в свой дом моделей, но не заинтересовался нашим предложением. А спустя три десятилетия вытеснил весь советский период. На мой взгляд, это разрушило концепцию музея. Этого периода не хватает».
Экспозиция Славы Зайцева открылась в 2007 году. Судя по музейной книге отзывов, мнения посетителей разделились примерно поровну: одни радуются современной моде, другие её отвергают. Вот типичные записи: «Сделайте так, пожалуйста, чтобы вся эта русская красота была доступна посетителям. А иначе всё выглядит так, что самое лучшее – это монструозные, китчевые экспонаты В. Зайцева, которые представлены в самых светлых и красивых залах вашего особняка» (2007 г.). Второй отзыв: «Зайцев офигенно рисует, он крут! Про ткани – не особо интересно» (2010 г.).
Надо отметить, что Слава Зайцев свои работы Иванову не подарил, они переданы на временное хранение. Поэтому есть шанс, что советские витрины когда-нибудь вернутся. Но здесь возникает другой вопрос: а насколько они актуальны? Музейная экспозиция по-хорошему должна жить 10-15 лет. Дальше её надо менять: появляются иные выставочные технологии, пересматриваются научные подходы. В конце концов, накапливаются новые экспонаты.
К счастью, Музей ивановского ситца не устарел ни идеологически, ни по своему оформлению. Он даже сейчас во многом выглядит новаторски. К тому же сделать что-то подобное ивановцы вряд ли смогут в обозримом будущем. Не хватит ни денег, ни компетенций. Экспозиция, которую недавно открыли в музейно-выставочном центре на Советской, увы, подтверждает мои опасения.
Единственное, что стоило бы сделать в нынешнем музее – покрасить облупившиеся стены, побелить потолок, навести порядок в витринах. Непонятно, почему до этого не доходят руки – здесь хватило бы и собственных сил.
…Честно признаюсь, мне очень хотелось походить по музею именно с Е.А. Толстопятовой. Она давно здесь не работает – но, уверен, что лучше неё никто не расскажет про ситцевую экспозицию. Интересны её воспоминания о том, как всё это создавалось. Вот, например, небольшая картинка, иллюстрирующая работу фабричного гравера. Выясняется, что молодой питерский художник нарисовал здесь самого себя.
В подвал ведёт стилизованная фабричная лесенка. Её установили перед самым открытием, а во время ремонта здесь стоял большой ящик, через него и прыгали. В этом нижнем зале есть ещё одна карта, показывающая размах дореволюционного Иванова-Вознесенска. Раньше она загоралась по квадратам, звучала музыка, текст. Сейчас все перегорело, не работает. Елена Аркадьевна старается не комментировать нынешнее состояние музея, вспоминает, как эту карту монтировали: «Ничего не отапливалось, пол холодный. Монтировали за две ночи. И молодой парень, который это делал, буквально выполз отсюда на карачках с приступом артрита.
В этом зале есть одна интересная музейная история. Нам хотелось показать какую-то ивановскую вещь, связанную с завоеванием восточных рынков. И мы разослали письма во многие музеи Средней Азии с просьбой прислать что-нибудь, сшитое из наших ситцев. И нам прислали вот этот парчовый халат XIX века. Здесь на подкладке знаменитые розовые перекаты. И что вы думаете? В бурылинских документах на поставку ткани мы нашли этот самый рисунок. Это совершенная случайность».
Уже на парадной лестнице Елена Аркадьевна показывает на светильники в стиле модерн. Оказывается, это тоже имитация, заказ выполняли в Ленинграде. А вообще для создания музейного оборудования было привлечено 26 промышленных предприятий Ивановской области. «Тут работали почти все текстильные фабрики, отделы главных механиков. Мы без конца ездили по области, вплоть до кинешемской тюрьмы, где было свое мебельное производство. Нужные образцы набойки нам делали на фабриках по историческим рисункам. Во всём помогал партийный и административный ресурс (много сделали для музея И.М. Мельниченко – тогда начальник управления культуры; Е.М. Осьминин, возглавлявший Ивановское текстильное объединение). Но для руководства предприятий наш музей, конечно, был головной болью. На монтаж оборудования они по понятным причинам присылали не лучших своих работников. Я помню, как в начале рабочего дня выливала в раковину алкоголь, а они стояли и плакали».
– Задолго до открытия закончились работы в музее?
– Всё делалось в последнюю минуту. В ночь перед открытием мы с Галиной Гарифовной Тюриной (тогда – замдиректора музейного объединения) подметали пол. Это почему-то запомнилось. И чуть ли не в момент открытия, когда произносили речи, мы ещё что-то подчищали в залах.
– А на каком этапе вы сами поняли, что конец близок, что экспозиция выходит такой, как задумывалось?
– Тогда об этом не думалось. Всё шло одновременно: и поставки оборудования, и монтаж, и подбор экспонатов, и раскладка.
…Уже в самом конце нашего разговора Елена Аркадьевна добавит (и, думаю, это не предназначалось для записи): «Это был очень тяжёлый, с моментами отчаяния, многолетний труд. Это всё было непросто. И всё это новаторское оборудование делалось не профессионалами, а на наших текстильных фабриках, почти вручную. Сначала делали, чтоб отвязаться от нас. А потом, когда поняли, что не отвязаться, начали что-то изобретать, стараться. Это тянулось очень долго. Казалось, что никогда не кончится. Но я вот сейчас посмотрела на экспозицию (я действительно давно не была здесь) – и подумала: хороший музей получился, только стены покрасить. Но это оборудование вряд ли можно снять. Это смонтировано как танк, всё металлическое, тяжёлое.
– А если разберут экспозицию совсем, расстроитесь? – Нет. Я вообще не живу прошлым.
…Закончился наш разговор, как и любая экскурсия в этом музее, на втором этаже – у огромного глобуса, обтянутого ситцами. Когда создавался музей, кто-то вычислил, что ивановскими тканями можно обмотать весь земной шар. Так и родился образ.
Ситцевый шар по-прежнему вращается. И светится изнутри.
Фото: Варвара Гертье
