Фото: Варвара Гертье
Всё написанное ниже изложено, признаюсь, несколько сумбурно. Но уже который год в промежуток времени с конца апреля по 9 мая, когда информационная среда начинает насыщаться материалами, так или иначе связанными с Днем Победы, у меня возникает когнитивный диссонанс. С одной стороны, 9 Мая в моем понимании – праздник однозначный и всенародный. И особый. Сравнивать его, скажем, с Новым годом язык не поворачивается, это кажется кощунственным, потому что речь же идет не о веселье, а о подвигах, о боли, о страхе и мужестве. С другой – то, что сейчас называется «патриотизмом» вроде силиконовогубых поп-див в гимнастерках и пилотках, сипящих военные песни, вроде наклеек на машины про «деду за победу», вроде штампованных фраз про бессмертный подвиг и навеки в памяти народной, вызывает отторжение и чувство стыда за происходящее вокруг. К вечеру 9 мая это чувство стыда усиливается, когда видишь изрядно подвыпивших горожан с георгиевскими ленточками и одиноко бредущих и уже мало кому нужных стариков. Нет, не ветеранов войны, а тех самых детей войны и тружеников тыла – те, кто воевал, вряд ли по состоянию здоровья сегодня могут весь день гулять по городу. Стыдно за многое, например, за то, что уже на следующий день многочисленные георгиевские ленточки в лучшем случае будут в урнах или в дальнем ящике.
Я закончила школу в 1991 году и в полной мере видела, какой парадно-шоколадный официоз сопровождал празднование Дня Победы в советские времена. Школьниками мы не любили этот праздник: бесконечные линейки, нудные мероприятия, ветераны еще какие-то приходят, что-то бубнят про войну, скучно… А еще смотры строя и песни, почетные караулы (и эти чертовы белые колготки, в которых жарко, но капроновые можно было только старшеклассницам, в 8-м классе нельзя), белые бантики, праздничные концерты и прочая муть, которая уже лет с 10 воспринималась как тяжкий, но обязательный ритуал. Единственным интересным моментом был салют: мы жили в Подмосковье, и смотреть салют ездили в Москву на Кутузовский проспект, к Белому дому. Орудия стояли совсем рядом, у Новоарбатского моста. Было здорово (после этого смотреть в Иванове салюты совсем неинтересно). И еще было здорово ехать домой: в метро людей было немного, и в гулких вестибюлях было издалека слышно, когда шли ветераны – незабываемый, ни с чем не сравнимый звон медалей на их мундирах. Они были еще относительно молоды, бодры и энергичны, это был их праздник.
В 1990-е годы ажиотаж вокруг Дня Победы пошел на спад – всем было не до ветеранов, каждый выживал как мог или же пользовался открывшимися возможностями, да еще с толку сбивал огромный объем новой информации о той войне, о ее обратной стороне. Праздновать праздновали, но как-то без надрыва, без бешеного официоза и принудиловки, без надутых щек. Это видно по документальным фильмам, посвященным Великой Отечественной войне, которые тогда снимались: посмотрите их, не пожалеете. По сравнению с нынешней пропагандистской истерией это почти шедевры, даже если их делали по заказу госканалов. Но при этом ветераны оказались каким-то ненужным советским рудиментом, подзабытым на всех уровнях.
Новая волна помпезности вокруг 9 мая началась, наверное, в 2009-2010 годах. Страну захлестнул очередной экономический кризис, особенно пугающий после 10 лет стабильности, и патриотизм снова стал насаждаться сверху. Да, георгиевские ленточки и «Бессмертный полк» были инициативой снизу и в первые годы служили выражением искренних чувств. Но постепенно этой искренности остается все меньше, а официоза все больше. Даже больше, чем в позднем Советском Союзе: там никому из властей даже не приходило в голову включать в колонну ветеранов кого-нибудь из партийных, но не воевавших бонз. А пресловутая госпожа Поклонская не постеснялась пройти в строю «Бессмертного полка» с портретом последнего российского императора (который был, конечно, неплохой человек и семьянин, но отвратительный правитель государства), и никто ей слова не сказал. Страшно представить, во что превратится эта акция в ближайшие годы. И ведь никому не докажешь, что псевдогимнастерка и пилотка не делают никого ни патриотом, ни даже человеком. И грустно взирают на чиновников в блестящих лимузинах люди со старых фотографий, старательно отфотошопленных и распечатанных на формате А3, – молодые и красивые, оставшиеся такими навсегда…
***
Я не знаю, как рассказывать о войне детям. Какими словами и с чего начинать. Но они уже задают вопросы, и вопросы правильные. Я, отвечая на них, внезапно обнаружила, что не так уж много знаю о том, где и как воевали мои деды и бабушки. Спасибо «Бессмертному полку» - эта акция заставила многих призадуматься, начать копаться в архивах в поисках обрывков истории своей семьи. Одно дело – знать, что твои предки воевали там-то и там-то, и совсем другое – обнаружить, что твой дед чудом выжил в Киевском котле, а второй таким же чудом умудрился, будучи штурманом самолета-разведчика, сбить немецкий истребитель, убив пилота выстрелом из пистолета. В каждой семье найдутся такие истории, главное – начать искать. А чтобы начать искать, надо захотеть этого.
Почему, ну почему все мы, те, кому сейчас по 35-50 лет, не искали эту информацию раньше? Почему я не спросила своего деда, пока тот был жив, каково было там, за линией фронта? Помню, в 1985 году у него в Загорске собирались те, кто служили с ним в одном полку. Черт возьми, сколько историй было рассказано тогда, и сколько еще могли рассказать эти еще не старые, 65-70-летние люди… Сегодня эти истории, и миллионы других историй о фронтовых буднях потеряны для нас навсегда. Потому что тогда нам казалось, что это неимоверно скучно, так же скучно, как официозные торжества.
Да, одна из причин – наше нелюбопытство. Но есть и другая причина: ветераны сами не хотели и не любили рассказывать о том, что повидали на войне. В СССР обо многом говорить было просто опасно. Другой мой дед, только умирая от лейкемии, рассказал своим сыновьям, как в 41-м, когда его разведгруппа искала пути выхода из окружения под Киевом, они наткнулись на СМЕРШевцев, расстреливавших красноармейцев. И о некоторых других эпизодах. Он молчал об этом всю жизнь – таковы были правила игры в Советском Союзе.
Юрий Артурович Якобсон, преподававший на истфаке, тоже лишь под конец своей жизни изложил в своих мемуарах воспоминания о том, с чем ему пришлось столкнуться, расследуя военные преступления нацистов на освобожденных территориях. Но сухо и вскользь – видимо, привычка военного юриста не позволила излить эмоции на бумагу. Остается только догадываться, что чувствовал 30-летний мужчина, попав в бывшие концлагеря или видя овраги, заваленные телами расстрелянных женщин и детей.
А дети спрашивают – их интерес еще не вытравлен торжественными линейками. А рядом с нами еще живут те, кто прошел военные годы и на фронте, и в тылу. Тем, кого называют тружениками тыла, тоже есть что рассказать – и не о трудовых подвигах, а о повседневной жизни. Пять лет назад канал «365» снимал фильм про героев советского тыла, в этом фильме есть и рассказ Изы Каретниковой, работавшей на меланжевом комбинате. Посмотрите, потратьте немного времени – оно стоит того. Эти люди еще рядом с нами, и они еще готовы рассказать – а ведь именно со знания истории своей семьи, своего города начинается любовь к своей стране и гордость за свою страну. Кажется, именно это когда-то называлось патриотизмом – пока этот термин не засалили псевдопатриоты с ленточками и флагами. Но знать надо не только о героизме и мужестве. Ни одна война не обходится без грязи, и отрицать это – все равно что прятать голову в песок. Те, кто жил в 40-е годы были такими же обычными людьми, как и мы, и им в той же мере были присущи и трусость, и подлость, и желание урвать кусок послаще, и прочие отрицательные человеческие качества. Они не были роботами без страха и упрека – они были такие же, как мы. И об этом тоже нельзя забывать.
***
Не возьмусь оценивать, много или мало государство сделало и делает для тех, кто когда-то на фронте и в тылу отстоял его существование. Потому что и было, и есть по-разному. С одной стороны – брошенные подыхать сразу после победы никому не нужные инвалиды-«самовары», пытающиеся заглушить алкоголем страшные воспоминания бывшие фронтовики, тыловые крысы, увешавшие себя незаслуженными наградами. С другой – привилегии и бонусы в позднем Советском Союзе. С одной стороны – забытые старики, которые доживают свой век в разваливающихся хибарах, ветераны, которых убивают из-за наград и квартир, невозможность получить нормальную медицинскую помощь и унизительные походы по чиновничьим кабинетам. С другой – приличные пенсии (если, конечно, их не отбирают наглые родственники) и масса льгот.
Только не хотелось бы, чтобы помпезные речи и ряженые патриоты отбили у детей желание знать и помнить о той войне и гордиться своими прадедами. Сбавьте обороты, господа. Пожалуйста.
А тем, кто помнит, что такое война, хочется сказать: спасибо. Спасибо вам, за то, что мы есть. И простите нас за всё.
