Ульяновская региональная власть, как и многие другие, озаботилась гармоничным духовным развитием населения области и дала ему инструмент внутреннего совершенствования — «Кодекс жителя Ульяновской области», пока в виде проекта, рожденного в недрах департамента культуры. Поскольку здание областного правительства расположено на так называемой Симбирской горе, то этот документ логично назвать «нагорной проповедью», хотя можно и — «проповедью с бугра».
По содержанию документ является вариацией на тему «десяти заповедей» и «Морального кодекса строителя коммунизма». Как сказано в преамбуле, «кодекс является сводом моральных правил, соблюдение которых позволит каждому Жителю Ульяновской области совершенствовать себя и землю». Слово «житель» написано с заглавной буквы, очевидно, с тем намеком, что на территории региона в итоге произрастет новый подвид homo sapiens, вооруженный нравственным законом в душе — такой вот Житель. Впрочем, тенденция к большим буквам невпопад общая для плодящихся в последнее время этических кодексов: их творцы любят копировать форму священных текстов, а заодно и стиль чиновничьих распоряжений.
В проекте кодекса семь разделов, в них описываются правила поведения ульяновцев в общении друг с другом, с гостями региона, на улице и дома, в отношении к природе, культурному наследию, семейным ценностям, к собственному здоровью — всего 41 пункт. Некоторые положения кодекса находят полные аналогии в стихотворении Владимира Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо?». Например, пункт 1.7.: «Житель Ульяновской области никогда не обидит ребенка и пожилого человека, защитит слабого» («Если бьет дрянной драчун слабого мальчишку, я такого не хочу даже вставить в книжку»); пункт 2.7.: «Житель Ульяновской области бережно относится к личному, муниципальному и государственному имуществу, не допускает его преднамеренной порчи» («Если ты порвал подряд книжицу и мячик, октябрята говорят: плоховатый мальчик»); пункт 6.1.: «Житель Ульяновской области заботится о своем здоровье, ведь оно очень ценно для его семьи, друзей, его Родины» («Если мальчик любит мыло и зубной порошок, этот мальчик очень милый, поступает хорошо»).
В кодексе много и других откровений, например, о том, что ульяновец «никогда не забудет сказать «спасибо» и «пожалуйста», «не бросит мимо урны мусор, а если увидит, что это сделал кто-то другой, вежливо укажет на сделанную ошибку», «подкармливает бездомных и диких животных», «любит пешие прогулки», «не курит, умерен в употреблении алкоголя», «стремится сделать свой брак крепким и долговечным» и так далее. По словам помощника губернатора Татьяны Ившиной, «это своего рода светская библия ульяновцев, чтобы люди помнили эти простые правила и соблюдали их». Авторы текста настаивают, что кодекс «не учит и не принуждает, не наказывает и не запрещает», он лишь является декларацией того, как «сделать себя и мир лучше».
Разумеется, документ не может быть юридически обязывающим, поэтому его предложено принять на заседании региональной Общественной палаты. В связи с этим проект кодекса обсуждался на совете палаты и был довольно жестко раскритикован. «Такой степени неуважения к интеллекту, здравому смыслу, нравственности, семейным ценностям я не видел никогда, — заявил член палаты, журналист Олег Самарцев. — А когда я читаю, что житель Ульяновской области заботится о муниципальном имуществе и прочие казенные фразы, я понимаю, что кто-то, кто сильно умнее, мудрее, добрее и человечнее меня, хочет научить меня жить. Вы так учите детей в детском саду, а не взрослых здоровых людей». Другой член палаты, предприниматель Александр Данилов, сказал, что документ напоминает ему клятву пионера «Будь готов — всегда готов!», и предложил для равновесия принять и моральный кодекс чиновника, потому что в порядочность последних люди как раз и не верят, а воровство в ЖКХ и нечищеные дороги в этом лишний раз убеждают. Эксперт палаты Михаил Кириллов указал на то, что подобный кодекс должен базироваться на неких общих ценностях, характерных для жителей региона, но никакого исследования не эту тему не проводилось. Предложенный набор деклараций можно адресовать населению любой области – Тамбовской, Вологодской или, скажем, Ханты-Мансийского автономного округа.
Члены совета живо заинтересовались авторством документа. Выяснилось, что это плод совместного труда бывшего директора департамента культуры Татьяны Ившиной и начальника правового отдела того же ведомства Артема Киселева. «Губернатор поставил задачу превращения Ульяновска в город с европейским уровнем культуры, и такой проект требует координации усилий всех органов власти и всего общества», — говорила по этому поводу Ившина в интервью газете «КоммерсантЪ».
Действительно, ульяновский губернатор Сергей Морозов делает ставку на развитие территории через культуру, по крайней мере, он постоянно говорит об этом. В частности, Морозов объявил, что возглавляемая им область должна проводить более «агрессивную политику в сфере культуры» и будет добиваться участия в программе Евросоюза «Культурная столица Европы» в 2020 году. Глава региона продвигает ряд масштабных инвестиционных проектов и надеется, что они сделают Ульяновск более привлекательным для бизнесменов и туристов. С этой целью он дал указание разработать «кодекс гостеприимства». Чиновники указание выполнили как сумели, хотя результат похож на авторскую компиляцию из аналогичных документов, разработанных в других городах. После принятия кодекс планируется широко опубликовать, вручать школьникам в виде буклетов, размещать на обложках школьных тетрадей и дневников.
В 2010 году разработчики нравственных кодексов в разных городах России неожиданно активизировалась. Началось с Москвы: в июне в прессе бурно обсуждалось предложение московской мэрии внедрить «Кодекс москвича». В июле на «круглом столе» в Мосгордуме обсуждали объемистый «Этический кодекс многонациональной столицы», разработку городского молодежного парламента. По мысли городских чиновников, цель «Кодекса москвича» — помочь «понаехавшим» в кратчайшие сроки адаптироваться к культурным и бытовым особенностям жизни в Москве. Противники кодекса критиковали его за ущемление прав граждан в многонациональной столице, которое, по их мнению, выразилось, например, в том, что кодекс не одобряет повседневного ношения национальной одежды.
В июле же Гражданская лига Томской области одобрила «Кодекс томича», прошедший горнило общественных обсуждений (похоже, это единственный в прошлом году случай, когда этический кодекс прошел формальную процедуру одобрения). Автор идеи, томский эколог Алексей Топоров, говорит, что кодекс этот «прикладной от корки до корки», в нем нет лозунгов, он по сути является «инструкцией по применению» в критических моментах повседневности, и в этом его достоинства. Документ написан доступно, от первого лица, и пронизан экологическим пафосом. Лично мне как некурящему легли на сердце следующие строки: «Вообще-то курить – это плохо. Но уж коль я курильщик, то закуриваю сигарету только после того, как выйду из подъезда, а не в подъезде или в лифте. Также воздерживаюсь от курения на балконе, поскольку сигаретный дым тут же попадает в окна моих соседей». Хотелось бы подсунуть эту страничку моему соседу снизу, который летом обкуривает мою квартиру со своей лоджии, а на замечания отвечает: «Я у себя дома».
В сентябре Министерство по делам молодежи, спорту и туризму Татарстана инициировало обсуждение Кодекса гостеприимства «Татарстан — это Я!» , обосновав его необходимость «увеличившимся потоком туристов». Как сообщается, документ был обкатан независимым Центром аналитических исследований и разработок на фокус-группе и получил положительные оценки экспертов. Этот почти буддийский текст необычайно прост и поэтичен и в ряде положений поднимается до психологических и философских высот, как, например, в разделе «Будьте собой»: «Наш мир уникален. Моя страна не похожа ни на одну другую. Моя республика самобытна и вызывает восхищение. Я живу в этой республике. Без меня она была бы другой. Я придаю ей индивидуальность». Раздел «Верьте в лучшее» похож отчасти на сеанс аутотренинга, отчасти на аффирмацию по Луизе Хей: «Жизнь имеет смысл только тогда, когда мне хорошо. Я сам могу создать вокруг себя атмосферу счастья. Я верю, что каждый может. Нас много. Мы сделаем нашу республику лучше».
Представители общественных организаций Санкт-Петербурга, ведомые движением «Мы — петербуржцы», разработали «Нравственный Кодекс Петербуржца» (все слова с большой буквы) и в октябре обратились к губернатору Валентине Матвиенко с просьбой проявить гражданскую позицию, поддержать идею и создать процедуру обсуждения и принятия документа. Авторы обращения приписывают себе приоритет в написании городского этического кодекса, указывая, что их инициатива поддержана по всей стране: Анапа уже приняла «Нравственный кодекс анапчанина», предолимпийский Сочи трудится над своим, за методической поддержкой к питерцам обратились представители города Копейска Челябинской области... Авторы считают, что их кодекс содержит «основные положения национальной идеи, касающиеся сохранения и развития нравственности и духовности». Поэтому ответ вице-губернатора Санкт-Петербурга А. Манилова должен был их огорчить: «…придание Проекту статуса официального нормативно-распорядительного акта является преждевременным — в силу его сугубо гуманитарно-просветительского характера».
В разработку этических регуляторов для светского государства активно включилась Русская православная церковь. Поддержав летом идею создания «Кодекса москвича», вскоре после Нового года глава Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин заговорил о необходимости ввести для россиян специальный «дресс-код», который не провоцировал бы межэтнические конфликты и иные преступные действия («проблема мини-юбок»). По мнению Чаплина, «во все времена, у всех народов внешний вид человека не считался на сто процентов частным вопросом».
Вообще когда кто-то из чиновников начинает говорить об этике и «духовно-нравственном воспитании», значит, с большой вероятностью где-то рядом стоит православный священник, как вариант — муфтий. Термин «духовно-нравственное воспитание» стал настолько расхожим, что его уже можно сокращать до аббревиатуры ДНВ и относить к категории манипулятивных символов по Сатарову, за компанию с «интересами государства» и «сильной властью». В современных условиях ДНВ-манипуляция предполагает: школьные уроки патриотизма с рассуждениями о великой России, передачу монополии на патриотизм прокремлевским молодежным движениям, преподавание «Основ православной культуры» в школах, купание высоких чиновников в проруби на Крещение и массовый забор святой воды в пластиковую тару. Манипулятивное ДНВ призвано заместить собой гражданское образование, которое признает духовно-нравственные ориентиры, лежащие вне православных ценностей — а это уже непорядок.
Заодно всегда можно объяснить, что вся власть от Бога и покушаться на нее — из разряда смертных грехов.
В Ульяновске в середине января состоялись Рождественские образовательные чтения «Церковь и государство: соработничество в решении общих задач». Чиновники отчитывались о проведении «недели духовности и добрых дел», о количестве школ, в которых внедрено преподавание ОПК и светской этики, о числе учащихся, охваченных преподаванием «азов духовности».
Массовое строительство этических кодексов в российских городах вполне в русле этой тенденции. Причем, как мы видим, строительство идет как «сверху», по инициативе власти (как в Ульяновске), так и «снизу», по инициативе общественности. Государство не справляется с ростом национализма, а также с проблемами плохих дорог, алкоголизма, коррупции, экологии (далее везде). Написать очередной «кодекс» чиновникам куда легче, чем всерьез заняться проблемой искоренения, скажем, коррупции — ведь это значит рубить сук, на котором сидишь.
Появление всевозможных «кодексов» по инициативе снизу можно рассматривать как реакцию на «синдром Кондопоги», на вынужденный мультикультурализм, вызывающий очаги напряженности вплоть до конфликтов на национальной почве, и не только в больших городах. В этом случае обсуждение кодексов становится продолжением дебатов об уместности лезгинки на Красной площади или заклания баранов во время Курбан-байрама, чего не видали ранее на улицах российских (русских) городов. Вовремя проговорить такие вещи вслух, наверное, полезно, как и закрепить результаты дискуссии в общественном договоре, назвав его как угодно, хоть кодексом гостеприимства.
Общественность пытается самостоятельно мягкими неюридическими средствами упорядочить хаос. Эти попытки могут показаться наивными, потому что человеку, который никогда не писает в лифтах, кодекс гостеприимства ни к чему, ибо он у него в голове, а тот, кто это делает, кодексов не читает, и моральным кодированием его не проймешь. Интеллигенты, сочиняющие нравственные заповеди, эти современные наследники профессора Преображенского, усвоили, что разруха — в головах. И пытаются лишний раз напомнить человеку, особенно молодому, о простых вещах: что надо переводить старушек через дорогу, не бросать мусор мимо урны, не залезать с ногами на скамейки и мыть руки перед едой. Капля камень точит. И — блажен кто верует.
