Фото: Елена Шакуто
О деле сочинки Оксаны Севастиди российские СМИ узнали в прошлый четверг – тогда питерский адвокат Иван Павлов, который специализируется на делах, связанных с ФСБ, рассказал изданию «Медуза» о своей новой подзащитной. История Севастиди – запутанная и странная: в 2008 году она, по версии следствия, увидела на границе России и Абхазии состав с военной техникой, который направлялся в Грузию, и написала об этом смс своему знакомому грузину. Через семь лет ее арестовали сотрудники ФСБ по Краснодарскому краю, а в марте 2015 года Оксану приговорили к 7 годам лишения свободы по статье 275 УК РФ («Государственная измена»). В июле 2016 года Севастиди была этапирована в ИК-3, расположенную в Кинешме.
Обозревателю 1000inf.ru Елене Шакуто удалось пообщаться с осужденной в колонии. Это полноватая женщина в зеленой робе, темные глаза смотрят уверенно. Она говорит быстро, с характерным южным диалектом, иногда заикаясь от того, что ей приходится вновь вспоминать кошмар, который с ней случился.
Оксана Севастиди родилась в Свердловске в 1970 году. Затем семья Оксаны переехала в Абхазию, где она училась в русско-грузинской школе, затем работала во вневедомственной охране МВД. В 1994 году они перебрались в Сочи, потому что дома стало неспокойно. В Сочи Оксана становится предпринимателем – владеет несколькими овощными ларьками. Но все это благополучие длится до подготовки к Олимпиаде-2014: ларьки сносят, Севастиди приходится устраиваться продавщицей в магазин.
Фото: «ВКонтакте»
- Оксана, расскажите про тот день, когда вы написали то смс, за которое вам дали 7 лет тюрьмы?
- Это был апрель 2008 года. Через Сочи везли военную технику, и ее видела не я одна: было очень много туристов, они фотографировались, всем была доступна эта информация. А я просто отправила смс знакомому. Никого за это не посадили, только меня. Обвинение по моему делу строилось на том, что я якобы переписывалась со знакомым из Грузии в августе 2008-го, но это был апрель, и тогда еще не начался грузинско-осетинский конфликт.
- Кто он такой, этот знакомый из Грузии?
- Мы с ним не друзья, просто знакомые. Я видела его пару раз в жизни. Оказалось, что он сын моего бывшего начальника из дежурной части в Сухуми, где я работала старшим диспетчером. Я знаю, что он работал в милиции Грузии. А следствие утверждало, что он – сотрудник службы безопасности Грузии. Я и не предполагала, что в 30 лет он уже работает в такой организации. Как я могла об этом знать? Он мне говорил, мол, если соберешься переезжать в Грузию, приходи ко мне в милицию работать. Я ответила, что из России никуда не уеду. Об этом я рассказывала своей маме, потом она на допросе рассказала следователю, и все вывернули, словно он меня завербовал. Это неправда.
- Как смс оказались в распоряжении следователей?
- Мне это неизвестно. Прошло семь лет, я не знаю, как такое могло случиться.
- Расскажите о том, как вас задержали?
- Это было в начале января 2015 года. Мне позвонили из ФСБ и пригласили поговорить, разговор якобы касался моего мужа. (Муж Оксаны – гражданин Грузии; живя в Сочи, он принял гражданство РФ – 1000inf.ru). Я поехала в отдел в Сочи, оттуда меня повезли в Краснодар. Сотрудники ФСБ, которые со мной ехали, были уверены, что там со мной поговорят и отпустят. Но я оттуда больше не вышла. Меня арестовали сначала на двое суток, потом вынесли постановление об аресте на 2 месяца, несколько раз его продляли – два месяца, еще два месяца.
- В каких условиях вы содержались в Краснодарском СИЗО?
- Это эфэсбэшное СИЗО, там идеальные условия. Изолятор на 12 человек, в каждой камере – телевизор, холодильник, кондиционер. Отношение сотрудников – идеальное. Я им благодарна.
- Как близкие отреагировали на ваше задержание?
- У мамы недавно был инсульт. А моя бабушка, ветеран Великой Отечественной войны, инвалид I группы, узнала о моем приговоре в апреле 2015-го. И ее не стало…
- Вы вообще ожидали, что вам дадут такой срок?
- Нет, конечно. Я там сидела, они говорили, мол, годик посидит – мозги на место встанут, поймет, о чем можно писать и о чем нельзя. А потом – суд, все так быстро прошло: и последнее слово, и прения сторон, и приговор – все в один день. Прокурор мне не дал сказать слова в свое оправдание. Только слышу, как в тумане – «семь лет».
- Оксана, почему вы подали жалобу на своего адвоката в Краснодарскую адвокатскую палату?
- Мой адвокат Руслан Зурнаджян ни разу не был у меня в СИЗО. Когда мама ему звонила, он бросал трубку, мог отключить телефон. Меня и следователь допрашивал всего два раза.
- Вы знаете, что ваш адвокат Иван Павлов подал в Краснодарский краевой суд апелляцию на ваш приговор вместе с ходатайством о восстановлении срока обжалования? (Прежний адвокат Оксаны Руслан Зурнаджян не подал апелляционную жалобу на приговор, хотя это входило в его обязанности – 1000inf.ru).
- Нет, я об этом не знала, спасибо, что сказали.
- Вы знаете о деле Светланы Давыдовой?
- Это про которую недавно в программе «Человек и закон» рассказывали? Что-то слышала.
- Это многодетная мать, которую тоже обвинили в госизмене, и Павлов тоже был ее адвокатом. Она провела под арестом две недели и ее освободили за отсутствием состава преступления.
- Нет, не знаю. Вот знаю про дело Екатерины Харебава – оно точь-в-точь как мое. (Екатерина Харебава – уроженка Абхазии, с 90-х годов жила в Сочи, работала продавцом на рынке. В ноябре 2014 года была приговорена к 6 годам лишения свободы за шпионаж, освобождена в июне 2016 года. – 1000inf.ru). Находясь в СИЗО, я слышала, что армянке из Адлера дали за госизмену 6 лет. У всех нас – у меня, у Харебавы, у этой армянки – одни и те же следователь, прокурор и судья.
- Как вы преодолели этап?
- Это было, пожалуй, самое страшное, что мне пришлось пережить. Этап длился два с половиной месяца. Проехала пол-России, была в пяти тюрьмах. И все на поездах, только в Иваново меня на машине привезли. Особенно страшно было в ярославском СИЗО. Я там такого насмотрелась, чуть с ума не сошла. Просто бардак. Ивановское СИЗО было лучше. А в колонию меня привезли 6 июля.
- Как к вам относятся в ИК-3, есть ли у вас жалобы?
- Нет. Замечательная колония, замечательные сотрудники. Раньше писала, просила, чтобы меня перевели в Краснодар, чтобы близкие могли меня навещать. Но теперь уже никуда отсюда не хочу. У нас очень хорошая начальник отряда, Татьяна Дейнека. Девочки все хорошие. Я работаю – ручница, мелую. В художественной самодеятельности не участвую – старенькая уже (улыбается).
- Как вы вышли на Ивана Павлова?
- Есть такая правозащитная организация «Мемориал», мне о ней рассказала мама, когда я уже отбывала срок. Она нашла на их сайте информацию о Павлове, и я написала ему письмо из колонии. Это была моя единственная надежда.
- Близкие вас посещают?
- Приезжали ко мне две подруги. Я теперь не хочу, чтобы мама или муж сюда приезжали. Мне будет еще тяжелее их отпускать (плачет).
- У вас есть серьезные проблемы со здоровьем? Ваш адвокат говорил, что администрация колонии не передавала лекарства от гипертонии, которые вам прислала мама.
- Это было на этапе, в колонии все хорошо. Сразу все дали. Да, я на таблетках и уколах, у меня давление под двести. У меня гипертония первой стадии. Еще зрение сильно ухудшилось после этой истории – без очков читать и писать не могу. Но лечусь, была на прошлой неделе у окулиста.
- Оксана, вы знаете, какой общественный резонанс вызвало ваше дело?
- Ну я знаю, что «Комсомольская правда» про меня писала.
- На какой исход дела вы надеетесь?
- Я не знаю. Не верю, что это происходит со мной. Я всегда была законопослушным гражданином, на мне ни одного штрафа не было. До сих пор не верю.
Елена Шакуто
