Сегодня ещё раз про полковника Трушкова. Когда я познакомился с Владимиром Александровичем, следствие по его делу было в полном разгаре, и он тогда общаться не очень-то хотел, раздираемый противоположными чувствами: обидой на тех, кто его оклеветал и упёк в СИЗО, и уверенностью, что суд во всём разберётся и его отпустят и восстановят в должности. Со временем его надежды таяли на глазах, а пессимизм нарастал, и мне даже казалось в какой-то момент, что он сломается и погрязнет в депрессии – так некомфортно ему, офицеру система наказаний, было нахождение в камере следственного изолятора. Не сломался, хотя такого приговора, какой получил, Трушков не ожидал, и на апелляцию потом очень надеялся.
Ниже мы публикуем письмо, которое осуждённый Трушков написал после того, как прошли слушания его дела сначала во Фрунзенском суде, а потом в областном. Текст большой, читать его местами сложно, но, я уверяю вас – вы не пожалеете, если дочитаете до конца. Как минимум, у вас не останется иллюзий по поводу работы органов нашего правосудия в момент очередной кампанейщины и нежелания признать, что в деле что-то «не клеится». Как говорил мне один мой знакомый в погонах про то, как работает система, «запустить процесс нелегко, а остановить невозможно». И когда на человека наваливается вся её мощь, шансов что-то доказать, похоже, не остаётся ни у кого.
Алексей Машкевич
На фото: Владимир Трушков выступает в эфире передачи «Актуально» телекомпании «Барс»
Письмо Владимира Трушкова из ивановского СИЗО
Публикуется полностью, с сохранением грамматики и стилистики, все мнения и суждения, высказанные автором, являются его личными мнениями и суждениями.
Я никогда ранее не сталкивался с тем, что происходит в судах Ивановской области, но, являясь сотрудником правоохранительных органов, часто слышал жалобы о том, что обвиняемый или подсудимый не имеет по факту никаких прав, кроме одного - быть осужденным в любом случае. Ведь оправдательный приговор влечет последствия для судебных органов и государства, связанные с последующей реабилитацией подсудимого. Теперь я с этим столкнулся сам и могу заявить, что многое из того, что мне рассказывали, оказалось правдой. Я не собираюсь говорить, что у нас в местах лишения свободы отбывают наказание только невиновные, но уверен в том, что судебные органы, решая судьбы людей, должны выносить приговор, не нарушая действующее законодательство РФ, и только в этом случае приговор будет законным и обоснованным. Я уверен, что и следственные органы в ходе предварительного следствия не должны нарушать действующее законодательство, ставя перед собой цель в любом случае привлечь обвиняемого к уголовной ответственности.
В моем случае статус обвиняемого и подсудимого автоматически повлек нарушение всех прав человека, заложенных в Конституции РФ и УПК РФ, т.к. любые устремления, направленные на объективное расследование и рассмотрение в суде уголовного дела, а также желание воспользоваться своими правами натыкались на то, что реализация всего этого зависит в первую очередь от отношения к тебе следователя и суда. Ко мне это отношение было изначально негативным, видимо, потому, что я являлся сотрудником правоохранительных органов, а также потому, что это дело изначально выглядело как заказное. Во время предварительного следствия и суда мне было отказано во всех ходатайствах, в том числе и в ходатайствах о вызове, допросе свидетелей, которые могут дать показания по существу уголовного дела, в очных ставках со свидетелями, в запросе сведений, необходимых для моей защиты, т.к. ни сам я, находясь в статусе подсудимого, ни мой адвокат не могли получить эти сведения. В каждом отдельном случае следователь, а потом суд находили различные необоснованные предлоги, чтобы мне отказать. Замечу, что еще во время предварительного следствия моим адвокатом было направлено около 15 адвокатских запросов о предоставлении сведений, необходимых для моей защиты, по месту моей прежней службы, однако на них не поступило ни одного ответа. Вот так у нас реализуется право обвиняемого и подсудимого на защиту по предъявленному обвинению. Поэтому, будь ты хоть сам семи пядей во лбу, хоть имей ты опытного адвоката, если кто-то заранее решил, что ты должен быть виновным, то ты будешь обязательно осужден, при этом не важно, совершал ты то, в чем тебя обвиняют или нет, так как следственный комитет и суд сделают все для твоего последующего привлечения к уголовной ответственности и даже пойдут для этого на нарушение закона.
Меня обвинили в преступлении, которого я не совершал. Многие, не имеющие понятия об обстоятельствах уголовного дела, наверное, скажут, что все так говорят, но в моем случае об этом свидетельствуют показания свидетелей и вещественные доказательства, но суд имеет ко всему этому свое, якобы не зависимое мнение, которое, как оказалось, противоречит доказательствам. Спрашивается, для чего свидетели вызывались и допрашивались в суде, для чего предоставлялись вещественные доказательства, если суд и без этого заранее знал, что я должен быть осужден.
Разве в соответствии с законом суд не должен принимать свои решения именно на основании собранных доказательств? Ответ очевиден. По факту же суд, призванный соблюдать законы РФ. не намерен объективно относиться к доказательствам и находит различные предлоги, чтобы эти доказательства признать не относящимися к делу. О чем может идти речь, если Фрунзенский суд с целью вынесения обвинительного приговора сам удаляет доказательства моей невиновности в виде показаний свидетелей из протокола судебных заседаний и приговора суда, если Фрунзенский суд в приговоре выдает несуществующее за действительность и, заявляя о моей виновности, ссылается на показания, которые по факту свидетели не давали, а все это, мягко говоря, было сфабриковано. Фрунзенский суд в приговоре искажает и при цитировании перефразирует на свое усмотрение вещественные доказательства в виде аудиозаписей, добавляя от себя то, что нужно для обвинения, и при этом заявляя, что именно это подтверждает мою вину. Обнаружив эти факты при знакомстве с протоколом судебных заседаний и приговором, я заявил об этом, но Фрунзенский суд просто отказался устранить эти нарушения, допущенные в результате незаконных действий. Фрунзенский суд изменяет ранее предъявленное мне обвинение по причине того, что оно является несостоятельным, полностью нарушая этим мои права на защиту. А областной суд, удостоверившись в допущенных нарушениях законности, отказывается на это реагировать и закрывает глаза на допущенные при вынесении приговора нарушения закона. Поверьте, все это не мои фантазии, а действительность, которая происходит в судах Ивановской области и не в 1937 г., а в 2016 г.
Двое лиц, а именно Андреев и Пономарев с помощью клеветы, находясь под контролем и в зависимости от сотрудников УФСБ по Ивановской области, оговорили меня в том, что в 2011 г. Андреев передал мне денежные средства якобы от осужденного Пономарева в виде взятки. Следственный комитет еще при возбуждении уголовного дела располагал опровергающими предъявленное обвинение аудиозаписями, на которых Андреев в 2011 г., сам же записывая разговор для подтверждения передачи денежных средств, беседуя на тот момент с другим свидетелем по уголовному делу и без моего участия, рассказывает ему, что передал мне 24.11.2011 принадлежащие лично ему, Андрееву, денежные средства в долг по договору займа (не упоминая вообще при этом Пономарева!). Свидетель, которому Андреев все это говорил на аудиозаписи в 2011 г., в суде подтвердил, что денежные средства, которые Андреев мне передал через него, являлись займом, а не взяткой. Этот же свидетель пояснил, что он сам познакомил меня со своим другом Андреевым, что он сам предложил мне помощь в займе у него денежных средств. Ни вещественные доказательства в виде аудиозаписей, ни показания других свидетелей, пояснявших, что я изначально имел намерения по возврату денежных средств и возвращал их по договору займа на протяжении 3 лет, ни расписки о возврате долга, ни аудиозаписи в момент возврата денежных средств не помешали Следственному комитету возбудить в отношении меня уголовное дело по ст. 290 УК РФ, вынести постановление о привлечении в качестве обвиняемого, а суду приговорить меня по этой статье к уголовной ответственности, по одной лишь причине, что через 3 года Андреев и Пономарев якобы добровольно заявили, что якобы давали мне взятку в 2011 году. Возникает вопрос о какой взятке от Пономарева может идти речь, если как я сказал следствие и суд располагают аудиозаписью, на которой сам Андреев говорит, что он мне передал денежные средства, принадлежащие лично ему, Андрееву, а не Пономареву и передал их в долг.
Оказывается, следователь у нас лицо процессуально независимое и видимо может делать все, что ему заблагорассудится. Так при осмотре этой аудиозаписи, составляя протокол ее осмотра, еще в момент возбуждения уголовного дела, следователь не вносит, а проще говоря, удаляет все эти слова Андреева из протокола. При этому замечу, что все остальное указано в протоколе. Когда я обнаружил это при ознакомлении с материалами уголовного дела и подал ходатайство об устранении нарушений, следователь, не ответив и не рассмотрев вообще мое ходатайство, лишил меня возможности продолжить знакомство с материалами уголовного дела и в срочном порядке направил уголовное дело в суд. Впоследствии Фрунзенский и областной суд, несмотря на мои обращения, сделали вид, что не замечают всего этого. В итоге эти доказательства моей невиновности хоть и имеются на аудиозаписи, но в то же время их нет в материалах уголовного дела и приговоре суда, и все делают вид, что их не существует, как и других аудиозаписей, предоставленных мною и свидетельствующих о моей невиновности. Вы спросите, как такое может быть? Все очень просто: суд у нас тоже независим, и он под надуманным предлогом признал эти аудиозаписи якобы не относящимися к уголовному делу, а то, что следователь удалила доказательства, суд счел несущественным. То есть суд может поступать тоже так, как ему заблагорассудится, так, как ему это нужно, а я не могу добиться соблюдения закона и справедливости, так как все мои права только на бумаге и я не имею возможности их реализовать, а Областной суд, возможно, намеренно прикрывает действия Фрунзенского суда по отношению ко мне.
На предварительном следствии сторона защиты неоднократно ходатайствовала о приобщении к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства аудиозаписи, сделанной еще в 2013 г., но следователь, прослушав и, видимо, поняв, что эта аудиозапись разрушит все обвинение, отказала в приобщении этой аудиозаписи к материалам уголовного дела под надуманным предлогом. На этой аудиозаписи Пономарев в 2013 г. говорит, что ему вообще ничего не известно о передаче Андреевым мне каких- либо денежных средств, что полностью опровергает показания Пономарева, данные в 2015 г. Кроме того, эта аудиозапись свидетельствует о контактах Пономарева с одним из сотрудников УФСБ по Ивановской области, что Пономарев отрицает, давая показания в 2015 г. Также в материалах личного дела осужденного Пономарева имеется документ, признанный вещественным доказательством, свидетельствующий о том, что в 2011 г. я в составе комиссии возражал переводу Пономарева на колонию-поселение. Понимая, что и этот документ противоречит обвинению, суд по надуманным мотивам признает и этот документ не относящимся к делу. Мои обоснованные заявления обо всем этом в областном суде также не принесли никакого результата, вновь подтверждая, что суду не нужны доказательства моей невиновности. Кроме этого, из материалов уголовного дела в следственном комитете исчез документ, являющийся вещественным доказательством, подтверждающий мои показания о том, что у осужденного Пономарева еще во время отбывания наказания были давние контакты и общение с сотрудниками УФСБ по Ивановской области, что также подтверждается и показаниями других свидетелей. Все заявления об этом с моей стороны и стороны защиты во Фрунзенском и областном суде остались без внимания. Это еще один факт нарушения законности, т.к. это вещественное доказательство не оглашалось в суде и не было учтено судом при вынесении приговора, поскольку пропало при невыясненных обстоятельствах. Видимо, для суда это привычная ситуация, что в следственном комитете из материалов уголовного дела неизвестно куда исчезают вещественные доказательства, подтверждающие показания обвиняемого.
Также нельзя не сказать и о вопиющих фактах искажения и фальсификации свидетельских показаний. В ходе судебного процесса во Фрунзенском суде показания Пономарева и Андреева, а также первоначальное обвинение, предъявленное мне следственным комитетом, были полностью опровергнуты свидетелями, но эти свидетельские показания никак не отражены ни в протоколе, ни в приговоре суда. Техническая ошибка?! Конечно, нет. Все очень просто, так как суд решает, что ему указать в приговоре, а что нет. В моем случае Фрунзенский суд решил, что он вправе удалить показания свидетелей, опровергающие обвинение, из протокола судебных заседаний и приговора суда. Мои слова неголословны и подтверждаются аудиозаписями судебных заседаний, но эти незаконные действия Фрунзенского суда, по мнению областного суда, не являются основанием для отмены приговора, хотя областной суд убедился в том, что мои доводы обоснованы, прослушав аудиозаписи судебного процесса во Фрунзенском суде. То есть для областного суда Ивановской области не является нарушением законности удаление доказательств невиновности подсудимого и то, что эти доказательства не были учтены при вынесении приговора, для областного суда тоже ничего не значит.
Интересным является следующий факт. Ряд свидетелей обвинения в суде заявили, что они никогда не были в УФСБ по Ивановской области и не давали показания сотрудникам ФСБ. При этом в деле имеются протоколы опроса данных свидетелей (которые проводились перед возбуждением уголовного дела), оформленные сотрудником УФСБ. Спрашивается, каким образом «проводился» данный опрос свидетелей и оформлялись документы, если сами свидетели сообщили, что показаний сотрудникам ФСБ не давали. При этом суд 1 и 2 инстанции сделали вид, что ничего не произошло, закрыв на это глаза.
Областной суд также закрыл глаза на то, что Фрунзенский суд внес существенные изменения в обвинение, чем нарушил ст. 252 УПК РФ, чего суд не мог делать и чем были нарушены мои права на защиту, а также на то, что первоначальное обвинение, предъявленное мне следственным комитетом и измененное обвинение во Фрунзенском суде вынесены с нарушением действующего законодательства.
Не менее интересным является факт, который был выявлен стороной защиты при ознакомлении с материалами уголовного дела. Были установлены обстоятельства, которые препятствовали участию в ходе предварительного следствия следователя, которая вела мое уголовное дело и выносила в отношении меня постановление о привлечении в качестве обвиняемого, а также были установлены обстоятельства, препятствующие участию в судебном разбирательстве судьи, которая вынесла в отношении меня обвинительный приговор. Таким образом имелись основания для их отвода, но видимо в следственном комитете и судах Ивановской области соблюдение законности не является приоритетным. Установлено, что следователем в ходе расследования уголовного дела были осмотрены и признаны документы, в которые вошли свидетельские показания именно этого следователя, только по другому уголовному делу. То есть следователь давала оценку доказательствам по моему уголовному делу, где имелись ее же показания. Если говорить о судье, то она в ходе судебного разбирательства исследовала вещественные доказательства по моему уголовному делу, которые она сама же создала ранее, в другой период времени. Исходя из этого факта, а также других незаконных действий, допущенных следователем и судьей при расследовании уголовного дела и рассмотрении его в суде, создается впечатление, что их действия были намеренными, что они были заинтересованы в исходе дела, каждая по-своему. Мне известно, что и та, и другая ожидают повышения по службе.
Эти приведенные мною факты незаконных действий, а также другие, о которых я не в состоянии здесь рассказать, позволили вынести в отношении меня обвинительный приговор, видимо, именно в этом должностные лица следственного комитета и суда в Ивановской области видят свое предназначение и цель своей деятельности, видимо, именно в этом, по их мнению, состоит правосудие. Таким образом, заем мною денежных средств в сумме 1 миллион рублей в 2011 г у Андреева, которому все эти годы я возвращал долг, в 2015 г. превратился в двухмиллионную взятку, но уже от Пономарева. Видимо, добиться справедливости в судах Ивановской области невозможно, и мне придется с этим жить, зная, что нахожусь в местах лишения свободы не по закону, а по заранее принятому еще до суда решению. Решению, принятому целой системой - сотрудников УФСБ по Ивановской области, следственного комитета и суда, которые для этого делали все возможное, даже идя на нарушение закона, уверовав в свою безнаказанность, прикрывая свои действия благими намерениями борьбы с коррупцией, хотя изначально было явным то, что уголовное дело возбуждалось по причине личной неприязни ко мне одного из сотрудников УФСБ, что подтверждали свидетельские показания, которые также были удалены Фрунзенским судом.
После всего этого возникает вопрос, неужели для того чтобы человека признать преступником, все средства хороши? Разве должностные лица, которым поставлена задача привлечь человека к уголовной ответственности, могут сами нарушать действующее законодательство, так как законными методами они эту задачу выполнить не могут? Если да, то возникает другой вопрос: кто тогда является преступником?!!!
