Фото: Варвара Гертье
Никто не опомнился
Наивно предъявлять претензии к московским организаторам фестиваля «Зеркало». Мнение аборигенов их, наверное, и не должно волновать. Но у фестиваля, прикрывающегося именем Андрея Тарковского, в устроителях значится не только продюсерское агентство «Bokov factory», но и правительство Ивановской области. В этом правительстве есть профильный департамент культуры, который за свою обычную зарплату и должен бы позаботиться об ивановских зрителях. Ведь ничего не стоит организовать работу волонтёров; продумать систему распространения билетов, а не просто «спихивать» пригласительные пенсионерским организациям. Апофеозом безразличия и неуважения к ивановцам в этом году стала церемония закрытия. Надо все-таки готовиться к мероприятиям, на которые приглашаете публику.
Зато через наши бюджетные учреждения международный кинофестиваль исправно финансируется. Так, «Областной координационно-методический центр культуры и творчества» заключил договор с ИП Лунгиным на «оказание услуг в качестве организатора и Президента» фестиваля. Сумма контракта – 2,5 миллиона рублей. Для справки: президент России за неделю работы получает в тринадцать раз меньше президента Лунгина. За этот гонорар режиссёр не провёл ни одной встречи с ивановскими зрителями.
Судя по сайту госзакупок, на проживание и питание гостей фестиваля ушло около трёх миллионов рублей. С кинотеатром «Лодзь» договорились о демонстрации фильмов за 1,35 млн – это при том, что на сеансы продавались билеты. Но обращу внимание на другое: по контракту (к которому прилагается подробное расписание) фестивальное кино должно было идти в «Лодзи» шесть дней подряд. В реальности – ограничились четырьмя: с 15 по 18 июня. Зрители жаловались на небывалую концентрацию и одновременность кинопоказов – это действительно было неудобно.
До востребования
В рамках фестиваля представили научный сборник по материалам так называемого архива Тарковского, купленного в 2012 году через лондонский аукцион. Вышедшая книжка по сути «инвентаризирует» покупку, описывает её. Прежде о содержании архива толком не сообщалось.
Похоже, никаких значимых открытий это собрание артефактов исследователям не сулит. Во-первых, всё интересное давно опубликовано самой Ольгой Сурковой (ей принадлежала коллекция). Во-вторых, архив в основном состоит из рабочих материалов к книге Тарковского «Запечатлённое время» (она издана и доступна массовому читателю). Причём сохранившиеся черновики отражают просто работу со словом, стилистическую и орфографическую правку – а не концептуальные вещи. Принципиально новое о кинематографе и о самом режиссёре эти бумаги вряд ли смогут рассказать.
Апофеозом безразличия и неуважения к ивановцам в этом году стала церемония закрытия. Надо все-таки готовиться к мероприятиям, на которые приглашаете публику
Содержание 32-х аудиокассет также было известно, расшифровки подготовлены ещё до продажи. Фотокарточек в архиве – около трёхсот, много просто видовых. Но в любом случае снимки охраняются авторским правом, тиражировать их юрьевецкий музей, куда передан архив, вряд ли сможет. Много говорили про письмо Тарковского к генсеку Брежневу. Похожий документ действительно присутствует, но он отпечатан на машинке и помет руки режиссёра не имеет.
Есть ещё вырезки из старых газет. Исследователи архива – ивановские ученые Е. Раскатова и И. Миловзорова – пишут об этой обширной части коллекции следующее: «Возможно, для столичных и зарубежных специалистов по творчеству А.А. Тарковского они представляют относительно небольшую ценность, но как единый комплекс документов, воссоздать который сейчас было бы непросто, эти статьи могут служить источником для размышлений о восприятии творчества А.А. Тарковского, в первую очередь, в Европе, особенно в поздний период». Боюсь, что этот неутешительный вывод-характеристику можно перенести и на весь архив в целом.
Четыре года назад за этот ворох бумаг (где полно ксерокопий и перепечаток) «ивановские меценаты» заплатили 1,3 миллиона фунтов стерлингов. Напомню, что сама Ольга Суркова (кинокритик и соавтор Тарковского по книге) изначально хотела продать архив хотя бы за 12 тысяч рублей – это вполне адекватная цена.
Сомневаюсь, что на основе этих документов будет написана хоть одна диссертация. Со временем архив просто сгрызут мыши в юрьевецких запасниках. Но буду рад, если ошибаюсь.
Герой кино
Про финансово-организационную сторону фестиваля «Зеркало» писать не интересно. Всем всё давно понятно. Интереснее про само кино – и спасибо фестивалю, что он такую возможность даёт.
Я в этот раз посмотрел не так много – с десяток фильмов. Но во всех было нечто общее – рефлексия о взаимоотношениях личности и социума. Конечно, можно сказать, что искусство всегда говорит об этом: феномен маленького человека, осознанное одиночество гения и пр. Но в данном случае – взгляд, что ли, с другой стороны. Режиссёры размышляют о том, что делать обществу с теми, кто из него «выпадает». Как относиться к тем, кто выделяется на общем фоне?
И, вероятно, эти вопросы злободневны для современной публики. Как реагировать на инаковость, которая окружает? Инаковость в одежде, в вероисповедании, образе жизни, увлечениях? Универсальных и буквальных ответов кинематограф не дает. Но он отражает сам поиск.
Коротко расскажу о трех конкурсных фильмах.
«Перфоманс» Андрея Эшпая – о художнике и музыканте, отстранившемся от повседневного. Его боготворят богема и критики, государство в знак признания дарит огромную усадьбу. Но стоит гению выйти за пределы своего привычного мира, соприкоснуться с социальной реальностью – и он беспомощен. Общество, и даже самые близкие, ему в полной мере не доверяют. И это понятно – то, что не похоже на нас самих, кажется нам неправильным, странным, подозрительным. В итоге гениального художника до смерти забивает озверевшая толпа, легко поверив в его причастность к убийству ребёнка. На самом деле – обыденному сознанию нужен был просто повод, чтобы восстать против сознания исключительного.
Эта лента сделана сыном композитора Андрея Эшпая. Симфоническая музыка отца перевешивает кинематографическое и литературное – смотреть можно с закрытыми глазами.
Схож по сюжету российский фильм «Метаморфозис», его показывали в рамках программы «Свои» (можно найти в Интернете). Он более содержателен по сравнению с «Перфомансом», но не менее «эстетствующий». Главный герой – молодой пианист. Его восторженный почитатель – тонко чувствующий музыку бизнесмен – в один момент предаёт своего кумира, готов растоптать его, наступить на пальцы, показать своё истинное лицо. Маска цивилизованности даже в «высшем обществе» слетает на раз. И наивно предполагать, что искусство может кого-то перевоспитать.
Как реагировать на инаковость, которая окружает? Инаковость в одежде, в вероисповедании, образе жизни, увлечениях? Универсальных и буквальных ответов кинематограф не дает. Но он отражает сам поиск
Восточноевропейскому фильму «Я, Ольга Хепнарова» прочили награды «Зеркала». Но признание лента получила только у молодых кинокритиков, вручивших свою награду. Здесь в фокусе видеокамеры – история девушки с психическими и половыми отклонениями. Она с детства обижена на социум (есть за что), ненавидит его и решает отомстить, направив свой автомобиль в толпу прохожих. Восемь погибших – это реальная пражская история 1970 года. Ольгу Хепнарову приговорили к повешению. Но у зрителя фильма не складывается однозначного отношения. Поступок героини – ужасен, но он имеет мотивы, его можно чем-то оправдать. Вот фрагмент из реальной записки Хепнаровой: «…Я в худшем положении, чем американские негры. Почему? Потому что я одинока. Тысячекратно я была линчёвана. <…> Я уничтоженный человек. Человек, уничтоженный людьми… У меня есть возможность выбирать – убить себя, или убить других. Я выбираю – отомстить своим ненавистникам. Если бы я ушла как неизвестный самоубийца, это было бы для вас слишком легко. И потому что общество настолько суверенно, оно не способно судить себя само. Его судят в частном порядке, иногда оно бывает наказано, иногда только шокировано».Вопрос о праве на наказание затрагивает и российский фильм «Находка» (он тоже из программы «Свои», заслуживает особого внимания). Кто вправе вершить суд? Кто без греха? И какой грех весомее? – это вообще толстовские вопросы. Удивительно, что в современном российском кино им находится место.
И последний конкурсный фильм, о котором расскажу, – казахская фантасмагория «Чума в ауле Каратас». Молодой врач получает назначение в сельскую больницу. По приезде выясняется, что там уже несколько лет свирепствует чума. Но никто не осмеливается озвучить диагноз. Проще считать это простым гриппом. Лечат же его танцами и песнопениями, чтобы больные не приходили в сознание.
Приезжий доктор пытается объявить карантин, разобраться с закупками лекарств, начать лечение. Но тщетно – никто не хочет менять привычную жизнь: лучше плясать в агонии, обманываться, чем принимать горькие пилюли; бред приятнее реальности.
Конечно, за нагромождением карнавальных, кафкианских образов режиссёр фильма скрывает памфлет на политическое устройство Казахстана. Смертельная чума для государства – коррупция, казнокрадство, кумовство, несменяемость власти. Все это понимают, но никто не хочет даже озвучить проблему. Борьба с общепринятым – обречена, бессмысленна.
По сюжету фильма врач, так хотевший спасти сельских аборигенов, был ими распят и сожжён. Все это происходит под дикие песни и танцы – под нескончаемый фестиваль, пир во время чумы – чтобы никто не опомнился.
