- С лёгкой руки моей коллеги Анны Семёновой появилось такое понятие, как «синдром Мельникова»: чиновники стали бояться бизнеса – идти против бизнеса, устанавливать какие-то правила. Что в своё время дало вам силы взять и потребовать от застройщика на Сакко приостановить ту злосчастную стройку?
- Ответ простой – требования граждан. Когда я встретился с людьми и они предъявили вполне обоснованные, на мой взгляд, претензии к стройке и к благоустройству действующих домов на Сакко, то я просмотрел документы и понял, что действительно то разрешение, которое выдано на продолжение строительства данного объекта, – незаконно.
- Вы до сих пор продолжаете на этом настаивать?
- Я направил много документов в адрес правоохранительных органов по этому делу. Но, к сожалению, никакой правовой оценки документов не даётся. В рамках того судебного разбирательства, которого теперь уже не избежать в связи с возбуждением уголовного дела, мы будем доказывать свою позицию. Простой аргумент, чтобы было понятно: второе разрешение, выданное в августе, было выдано взамен предыдущего, когда уже существовал незавершённый объект капитального строительства в виде возведённого каркаса высотой в 9 этажей. В той ситуации могла идти речь (учитывая, что увеличился объём здания – в 2 раза изменилась этажность) только о выдаче разрешения на реконструкцию, а тогда меняется всё. Там и интересы дольщиков сразу иным образом защищаются, и согласование иначе проходит. Ещё было нарушено благоустройство соседних домов: фактически была уничтожена детская площадка. Притом площадка, которая построена взамен, находится на другой улице, с другой стороны дома, то есть не на придомовой территории. Ну и последнее: буквально за несколько дней до выдачи разрешения было решение арбитражного суда по оспариванию выделения одной части данного участка под застройку, где суд поддержал «Комбинат имени Самойлова» и вынес решение, что это их земля. Понимаете? Там ещё и часть земли незаконно выделена под парковки.
Говоря о синдроме моего имени: чиновники не боятся бизнесменов. Чиновники видят, что многие их решения сегодня сразу попадают под призму оценки правоохранительных органов. Притом в существо вопроса правоохранители, как правило, не лезут, а занимаются чисто формальной оценкой тех или иных действий. И это сегодня серьёзно усложняет ситуацию, потому что фактически чиновник становится заложником принятых им решений. Притом надо понимать, что для чиновника приоритетом являются права граждан, безопасность их жизни и здоровья, и те вопросы, которые связаны с функционированием и надёжностью системы жизнеобеспечения. Зачастую чиновникам говорят – так идите в суд и решайте! Но ведь все знают, что решение суда выносится зачастую в течение полугода, а то и более. А в это время стройка продолжается, и права нарушаются – как на Сакко. Вроде бы все заняты, вроде бы все всё понимают, но процесс-то продолжается. И интересы граждан, которые там проживают, как нарушались, так и нарушаются.
- Но вот смотрите, недавно Евгений Берегов вынес постановление о приостановке строительства магазина «Как раз» на пересечении Шереметьевского и Рыбинской. Это решение активно поддержал губернатор Коньков и вроде как ситуация с этой конкретной стройкой сейчас рассасывается. Вам не обидно, что в вашем случае вас просто взяли и бросили? Вы встали, как говорите, на защиту граждан, а коллеги-чиновники всех уровней от вас взяли и отвернулись?
- В России говорят, что на обиженных воду возят, поэтому я никогда чувству обиды в своей работе не позволял проявляться.
- Ну, есть синонимы.
- Важнее как действует, как функционирует сама система. И не спешите: если маховик закручен, то он начинает работать по собственным законам. И что там будет в случае с Береговым и магазином «Как раз», зависит от того, как поведёт себя правообладатель земельного участка.
- Перефразирую вопрос. Почему, на ваш взгляд, когда вы защищали права граждан на Сакко, в вашу защиту никто не подал голоса, а за Берегова сейчас заступились. И тогда были выборы, и сейчас выборы...
- Ну, про Берегова я ничего сказать не могу. Я этим вопросом не владею и не известно ещё, чем всё закончится...
- …Дай Бог, чтобы у него всё было хорошо.
- …А в той ситуации? Ну, во-первых, все подумали, что это мелочь. Ведь даже позиция прокуратуры интересная была – они подали протест. Мы сидели в присутствии сотрудников администрации друг напротив друга с господином Царевским, который убеждал, что для них важно закончить сейчас, чтобы было отозвано письмо, и никакого продолжения не будет. Понимаете?
- Это была официальная позиция Царевского?
- Ну, по крайней мере, она звучала. Говорилось, что на этом вопрос будет разрешён. Но он требовал, конечно, чтобы дисциплинарно были наказаны… Мне даже дали выговор за это – Бог с ним. Но потом, когда письмо отозвали, всё начало развиваться иначе. Я подозреваю, что они в курсе были, что я продолжаю проверку, что я…
- Вы продолжали проверку застройщика?
- Не застройщика, а управления архитектуры – на предмет выдачи разрешения. Я застройщика вообще не проверял, это можно делать только через прокуратуру. Я продолжал проверять, и более того, дал посмотреть документы специалистам, провёл два совещания в присутствии застройщика. Часть вопросов была снята сразу, но вот по госэкспертизе у меня всё равно было намерение: я продолжал всех убеждать, что надо выделить деньги и провести её.
- Повторную?
- Не повторную – была частная «независимая» экспертиза.
- А вы хотели, чтобы государственный орган её провёл?
- Да. Что греха таить, негосударственной экспертизе сейчас мало кто доверяет. И я предполагать только это могу: моё внимание к работе управления и к тому, как оно выдаёт разрешительную документацию, и послужило причиной того, что меня стали уничтожать.
- А почему?
- А потому, что никто не хотел, чтобы реально разобрались с ситуацией в управлении архитектуры, и с документацией, которая есть внутри этого управления. А она плачевная.
- А какой интерес у прокуратуры-то не разбираться в этом?
- Что касается Сакко, 39, то прокуратура неоднократно проводила проверки, потому что жители жаловались и президенту, и генеральному прокурору. Но они проверили по формальному признаку соответствия: какие документы должны быть, какие нет, и на этом остановились. В саму проектную документацию, как я понимаю, они просто не полезли. Я думаю, они понимали, что если эта тема разгорится, то возникнет вопрос к прокуратуре: а вы-то куда всё время смотрели? То есть, получилось бы, что прокуратура долгое время вводила в заблуждение и генерального прокурора, и областного прокурора, и, извините меня, администрацию президента.
- А вы считаете, что так оно и было?
- Мне кажется, что так оно и было. Потому что откуда тогда такая напористость? Вдумайтесь: моё письмо – не правовой акт, не приказ, не постановление, оно информационное, они сами его называют уведомлением, они не называют его правовым актом. Приходит позиция прокуратуры, и письмо тут же отзывается. Вопрос закрыт, стройка не приостанавливалась ни на день. Но посмотрите, с каким упорством это дело продолжает двигаться, двигаться и двигаться. Мне кажется, что это прокуратура перестраховывается просто.
- В одном вот из неофициальных разговоров вы говорили мне, что прокурор это понял, и дальше уже боялся…
- …развития событий. Тем более статья-то громкая какая – «Препятствование законной предпринимательской деятельности»… Очень громкая. А уж сегодня в Ивановской области – это же так красиво. Сегодня, когда такая кампанейщина идёт – я думаю, что наверняка уцепились именно за эту тему.
- В конце прошлого года, когда я делал интервью с губернатором Коньковым, он в ответ на мой вопрос о вас сказал, что подключит все свои возможности, что дело будет закрыто, а вы вернётесь к работе, что вы – член команды губернатора. Но на начало июня дело закручивается всё больше и больше и вам уже предъявлено обвинение. Почему вопреки воле губернатора маховик не останавливается?
- Этот маховик сегодня губернатор остановить не может, потому что сейчас главная задача правоохранительных органов – это борьба с коррупцией. Они этим занимаются, и я не думаю, что позиция губернатора имеет сегодня решающее значение в принятии тех или иных решений силовиков.
- Вы один из ярких представителей тех, кого принято называть «командой Конькова». Тех, кого Павел Алексеевич недавно лично привёл во власть. У вас нет ощущения того, что за вами, за членами этой команды, сейчас буквально идёт охота правоохранителей?
- Ну, я единственное скорректирую, что я раньше Павла Алексеевича пришёл во власть – вообще-то ещё депутатом. А с точки зрения ассоциаций… Да, мы ассоциируемся на сегодняшний день с Коньковым, и, что греха таить, именно по его просьбе я перешёл работать в администрацию областного центра.
- Ведь были предложения и за пределы области уехать работать.
- Да. Но я считаю, что тут даже не за командой губернатора охотятся, просто это так высвечивается сейчас. Я, по-моему, у вас прочитал, что прокурор сказал: не надо чиновникам брать взяток. Я поддерживаю этот лозунг, я тоже считаю, что те, кто попались на взятке, должны быть наказаны. Но как с другими делами? В отношении генерала Никитина, где взяток не было? С Дмитрием Куликовым, который вообще ни за что сегодня под домашним арестом сидит. Нет, давайте ещё посмотрим! А Нестеров? Да его просто вывели из игры, понимаете? (Интервью проходило ещё до того, как стало известно, что Евгений Нестеров стал начальником департамента внутренней политики.) Или по Савину, или в отношении ректора ИГХТУ и так далее. Притом, вы понимаете, это всё выглядит-то другим образом: что действительно идёт накат на чиновников по всем фронтам. Когда есть формально за что взять, понимаете? Я вам скажу, что формально, когда человек работает, всегда найдёшь, если захочешь. И если прокурор заявляет, что не надо брать взятки, так не надо брать взятки везде – и в правоохранительных органах тоже. И в прокуратуре.
Можно что угодно насочинять. Но дело в другом. Дело в том, какую цель мы ставим в данной ситуации. Если это взятка, если взяли с поличным, то вопросов нет. Никто никогда не сомневался в том, что должно быть наказание. Но когда один межрайонный прокурор (не буду называть фамилии) в присутствии депутатов города Кохмы говорит: «Мы все равно посадим вашего Мельникова!», – то какой я делаю вывод? Это не борьба с конкретными выявленными правонарушениями, это целенаправленный поиск правонарушений в отношении конкретных лиц. Конечно, никто не будет искать эти правонарушения у какого-то главного специалиста администрации, потому что, ну, какая это борьба с коррупцией? Борьба с коррупцией – это когда взяли первых лиц, вторых, третьих, которые на виду, посадка которых вызовет общественный резонанс. И поэтому я считаю, что мой процесс будет иметь продолжение, пока они не удовлетворят свои хотелки.
Сейчас по моему делу они прекрасно понимают, что скорее всего в суде с ним будет не всё хорошо. Потому что и мотив странный, и правовых оценок большинства вещдоков нет. В нём вообще много таких вещей, которые непонятны. А значит, ага, это может развалиться, они будут думать что-то другое, будут смотреть другие документы, будут пытаться возбуждать ещё какие-то дела.
- То есть, это не слухи, что в Кохме тоже «копать» начали.
- Да, там документы изымали, это не слухи. Вы понимаете, это будет такой процесс: мы взялись, значит, мы добьём!
И по Куликову-то у меня ощущение такое: сначала история со Сбербанком, когда до разрешения всех проблем губернатор вынужден был его убрать из власти. Вернулся и нате вам! Притом все понимают, что никак не мог быть связан Куликов в те времена с господином Сверчковым, все это знают, как дважды два. И вот это опасно, потому что неважно, я или Куликов – все мы просто пешки, ничего мы не стоим в конечном итоге. Но силовики сегодня делают другое зло, которое даже недопонимают: на нас смотрят другие чиновники, смотрят должностные лица. И они говорят: да зачем нам головная боль? Мы не будем принимать никаких решений, а будем сидеть и ждать, пока изменится ситуация. Так сегодня и происходит. И подождите, сейчас везде пойдут повальные срывы всевозможных программ, потому что без ручного управления в нашей стране пока ещё никак не получается. У нас президент заставляет то одного директора выплачивать зарплату, то другого, вмешиваясь в законную предпринимательскую деятельность. Президент! Понимаете? Что уж говорить про меня, чиновника, который отвечал за конкретные стройки, за конкретные объекты, где без пенделя русского, к сожалению, ничего никогда не двигается...
Скоро столетие великих событий в стране, и я хочу напомнить всем, что революция в стране тогда состоялась только из-за того, что начался голод в Петрограде. Притом стояли полные составы с хлебом и зерном на подъездах, а никто не принимал решения, чтобы навести порядок. И во что это всё превратилось? И это тоже пример того, что просто взяли и вогнали власть в состояние ступора, когда никто не стал принимать решений.
- Вы говорите столько всего про отношение силовиков к представителям власти, что я даже не буду спрашивать, существует ли сегодня заговор силовиков. Вы явно в этом уверены.
- Я бы не назвал это заговором. Просто наверху сказали: законы мы вам все дали, действуйте, как хотите. А ведь, вы понимаете, в чём дело? Там такие же люди сидят, руководители…
- А цель-то какая? Ведь если бы они хотели захватить власть, всё бы было ясно. Просто звёздочки на погоны и резонансные дела?
- Звёздочки, дела, перемещение на вышестоящие посты и так далее – для меня это очевидно.
- Тогда я задам последний вопрос. Вы лично верите в то, что сегодня борцы с коррупцией – чистые, белые и пушистые и не будет следующего круга в этом процессе борьбы?
- Не гадалка я, но могу предсказать следующее: будет обязательно и второй круг, и третий. И на третьем круге будут проводить борьбу с борцами, а называться это будет опять борьбой с перегибами. Я думаю, что этот процесс будет проходить в несколько кругов, но надо понимать, что он идёт не только в Ивановской области, я хочу это особо подчеркнуть. Даже сегодняшние события, пожалуйста – Владивосток, и так далее, и так далее. Притом, обратите внимание, как это делается. В советское время – я так люблю всё-таки советское время всем напоминать – я вам уже позицию свою говорил. В советское время был принцип какой: не прилипло к карману у чиновника – его не сажали. Ну, поругали бы, где-то поправили – это нормально, любой может ошибаться. Но в советское время и другое было. Если уж брали чиновника высокого ранга, то прежде чем его не привезут в суд, его имя ни в прессе, нигде не называлось. И сейчас, обратите внимание, силовики за исключением заказных дел (типа дела Никитина) фамилии фигурантов стараются не называть. Они говорят: работник такого-то отдела, работник такого-то управления – не называя, понимаете?
Но вообще-то у нас все граждане Российской Федерации обладают равными правами. Вы берёте людей, вы ещё не доказали, что они виновны, но используете право ваших пресс-центров придать информацию огласке, от которых потом откреститесь если что. А те, кто попадают под следствие, не имеют права разглашать тайну следствия, то есть искать публичную защиту своей позиции. Вы подумайте, что происходит – происходит публичное обвинение…
- Без возможности публичного оправдания.
- Без возможного публичного оправдания. Но это же не совсем красиво, это дискриминация чистой воды. Я хочу подчеркнуть, что у меня нет какой-то неприязни к конкретным лицам, даже в рамках следствия я вижу, что там работают в большинстве своём порядочные, нормальные люди. Другое дело, что система там понятная – военизированная, когда приказы не обсуждают, а выполняют, когда сотрудники сами становятся заложниками, понимаете?
И если кто-то иллюзиями питается и думает, что если правоохранители показывают такую борьбу, то у них невероятный авторитет в обществе… Да это заблуждение полное. Во-первых, для простого человека вся власть единообразна и он не разделяет её: в погонах она или без погон. Во-вторых, народ-то всё равно говорит, что Ваньку как сажали по-полной за два мешка картошки, так и сажают. А вон тот, которому вменяют двенадцать миллионов, гуляет по городу, как ни в чём не бывало.
Ещё раз повторю: надо бороться, надо требовать исполнения закона, надо наводить порядок. Тот беспредел с откатами, который в последние годы творился – действительно недопустим. Но я-то боюсь, что получится как всегда и всё сведётся к награждению непричастных и наказанию невиновных. И этот процесс, к сожалению, уже виден. Когда показывают, как в Савино возбудили уголовное дело за то, что дали разрешение на ввод жилья без подключения газа. Да что вы! Вы с любым строителем пообщайтесь: газовики никогда не подключат газ, пока не поселятся жители и не найдётся управляющая компания, не будет человека, прошедшего обучение, имеющего сертификат на работу с газовым оборудованием. Понимаете? Никогда не подключат. По-другому взорвут дом наши жители в любой момент. По-другому ни один дом не подключается при введении в эксплуатацию – ни один в стране. Они понимают это? Или возьмите благоустройство, укладку асфальта. Да не кладут в декабре асфальт! Всю жизнь по гарантийным письмам это выполнялось весной. И в советское время так было… Какое это нарушение? Это здравый смысл! Строители не виноваты, что у нас финансовый год, в том числе и бюджетный, с 1 января до 31 декабря. Строители не виноваты, что первые деньги всегда начинают поступать в лучшем случае в июле, а самое главное, что основная сумма денег поступает, как правило, в декабре. Как им сдать по договорам 31 декабря? Кстати, когда Павел Алексеевич возглавлял Законодательное собрание, мы очень хорошее предложение внесли в Федерацию: сделать финансовый год с первого сентября. И всё на место бы встало, потому что там все системы заточены на год.
- И совсем последний вопрос. Вы верите в то, что по вашему делу будет вынесен оправдательный приговор?
- Я верю, что наша позиция абсолютно правомерна. Я верю, что я действовал в соответствии с законом. И поэтому я абсолютно уверенно иду на это судебное разбирательство. А какое будет решение – его может только судья объявить.
Вопросы задавал Алексей Машкевич
Фото: Варвара Гертье
