«И Москва, и Иваново строились наново». Эту цитату тиражируют без устали – краеведы подняли её на свои знамена. Забывают только, что Владимир Маяковский, отчеканивший эту строчку, – не бытописатель и даже не журналист. Он – «бесценных слов транжир и мот», великий поэт – а потому вполне мог соврать, подставить слово для удачной рифмы. Художественная литература не обязана быть документальной. Но обо всем по порядку…
Неплохо бы вспомнить и первоисточник (в местных публикациях эта цитата даётся, как правило, в искажённом виде).
Десять лет –
и Москва и Иваново
и чинились
и строили наново.
В одном Иванове –
триста домов!
Из тысяч квартир
гирлянды дымов.
Лачужная жизнь –
отошла давно.
На смывах
октябрьского вала
нам жизнь хорошую
строить дано,
и много рабочих
в просторы домов
вселились из тесных подвалов.
Стихотворение написано в 1928 году. Но на самом деле Иваново тогда мало походило на гигантскую стройплощадку. Отдельные объекты, конечно, возводились. Но большая часть жителей «третьей пролетарской столицы» ютилась в бараках. Средний показатель жилой площади – 4,52 метра на человека. Вот цитата из постановления иваново-вознесенского горсовета за январь 1930 года: «Положение города <…> как в отношении жилищного хозяйства, так и благоустройства находится в состоянии, ни в коей мере не отвечающем минимальным требованиям областного центра»; «темпы городского строительства явно недостаточны, что подтверждается отставанием по целому ряду отраслей от среднереспубликанских норм». Осложнял дело и постоянный рост населения – в среднем на 9% ежегодно. О жилищном кризисе местные власти сообщили в столицу, подготовив докладную записку в адрес правительства РСФСР (она даже была издана отдельной брошюрой – можно найти в библиотеке на Дзержинке).
Не зря старались – центральный комитет ВКПБ принял адресное постановление относительно Иваново-Вознесенска и строить начали. Но всё это только через четыре года после стихотворения Маяковского, после его констатации, что «много рабочих в просторы домов вселились из тесных подвалов».
Кстати, в «Правде», куда поэт принес стихотворение, тоже смутились искажению действительности. Потому при газетной публикации (21 июля 1928 года) – поправили первое слово: «Пять лет и Москва, и Иваново – и чинились, и строились наново».
Для Маяковского послереволюционный Иваново-Вознесенск – розовый миф, город-сад, «страна обетованная» для рабочих, где над заборами «качаются саженные цветы и горящим семицветием просвечивает радуга» (такое описание Иваново-Вознесенска фигурирует в поэме «Клоп», 1921 год). Вероятно, чтобы не нарушать идиллии, поэт избегает упоминания имени города в негативном контексте – как, например, в стихотворении 1928 года «Жид», написанном на местном материале. Речь идет о травле на Нижней фабрике в Иваново-Вознесенске четырнадцатилетнего еврея-ученика Бейраха. (Маяковский, вероятно, знал эту историю по нескольким осуждающим корреспонденциям в «Комсомольской правде».)
Деловито и чинно
Чуть не на́смерть
«Жидёнка» Бейраха
Загоняла
Пьяная мастеровщина.
