Как выяснилось, за последний год Ивановская область не выполнила план по туризму. По этой причине я вспомнил, что таксист, подвозивший меня как-то из аэропорта в Пермь, разговорившись, вдруг заметил, что не знает, был он в Екатеринбурге или нет, так как дальше «Икеи» не окраине города он со своими домочадцами не поехал.
Еженедельно десятки автобусов прибывают на текстильные ярмарки нашего города. Что же мешает любителям шоп-туров стать туристами? На что и как нужно смотреть в Иванове?
Невероятный конструктивизм
Не далеко от Шуховской башни на Шаболовке в Москве, в сложном и непостижимом для меня лабиринте жилых домов тридцатых годов прошлого века расположена библиотека «Просвещение трудящихся». Название этого очага культуры – привет тем самым двадцатым и частично тридцатым годам, когда творилась новая культура, основным потребителем которой должен был стать пролетариат, победивший капитализм. Передовые теории незамедлительно воплощались в разного рода небывалые практики, радикально меняющие привычный уклад жизни и устоявшийся быт. Александр Залкинд написал «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», а архитекторы, уловившие носившиеся в воздухе подобно эфиру радиостанции Коминтерна идеи функционального жилья, планировали строительство домов коммун, домов коллектива, где быт максимально обобществлён, чтобы не отвлекать пролетариев и пролетарок от строительства светлого завтра.
Как показало время, рабочий класс не оценил в полной мере усилия творцов будущего. Но левые интеллектуалы за рубежом, наблюдая за созданием в СССР новой культурной системы, были в восторге от происходивших в нашей стране перемен. Вильгельм Райх в книге «Сексуальная революция» преклонялся перед новой революционной моралью, а западные архитекторы мечтали реализовать в Советском Союзе свои авангардные проекты.
Как и любая историческая эпоха, это время доступно нам в документах и памятниках. В фаянсовых тарелках с дирижаблями над Московским кремлём, тракторами на полях и дымящими трубами заводов и фабрик, в тканях, расписанных десятками вариантов стилизаций серпа и молота, шестерёнками и теми же тракторами и трубами. Мастера палехской Артели древней живописи выбирали в качестве сюжетов для шкатулок темы «Мандат на продразверстку», «Суд пионеров над Бабой-ягой» и им подобные. Агитационный фарфор, агитткани и агитлаки сейчас большей частью в музеях и частных коллекциях.
А вот конструктивистская недвижимость либо продолжает служить по назначению, либо пребывает в запустении. Практически в каждом крупном городе можно найти если уж не шедевр, то в прямом смысле этого слова бесподобный образец стиля. Любителей конструктивистской архитектуры не так много, но и не так уж и мало. Специалистов по истории этого периода ещё меньше, так что Центр авангарда, расположенный как раз в упомянутой мной библиотеке, занимается в том числе сбором и распространением информации о сохранившемся наследии в разных городах бывшего СССР.
В сентябре я представлял там собравшимся иваново-вознесенский конструктивизм, названный организаторами невероятным. При подготовке я находился в достаточно привычном для ивановца положении адвоката родного города, ибо и древности у нас не древние при сопоставлении с соседями по маршруту Золотое кольцо, и конструктивизм мелкий по сравнению с Москвой, Питером или Екатеринбургом. Но ведь и золотник мал, да дорог.
В Иванове всплеск интереса СМИ к наследию тридцатых случился из-за намерения властей снести пребывающий в запустении дом-«пулю». Воз и ныне там. Архитектуры времён первых пятилеток у нас совсем немало – что-то около пятидесяти зданий (в зависимости от того, как считать, ибо некоторые изменены до неузнаваемости в пятидесятые годы либо в последние лет двадцать). Есть, как, впрочем, и в других местах, утраченные навсегда. Это деревянный цирк и комплекс зданий интердома имени Стасовой.
Ивановцы порой не замечают то, как вписана архитектура 1920-30-х годов в городской ландшафт, и даже укреплённые на некоторых зданиях мемориальные доски не слишком интенсивно способствуют распространению информации. Однако стремление включить конструктивистское наследие в городской текст явно присутствует. Это краеведческий проект на телеканале «Барс», экскурсионные маршруты организованного областным департаментом культуры и культурного наследия проекта «Прогулки по городу».
Часто интерес к архитектуре того времени у разного рода СМИ объясняется экзотичностью внешнего вида и экстравагантностью планировочных решений. Например, трёхэтажный жилой дом завода «Красный котельщик» в Таганроге более известен как «круглый дом». Он был построен в 1929 году для рабочей коммуны. Отсюда опоясывающий здание общий балкон, тесный, совершенно круглый двор и ванные, предназначенные для семи семей. Через два года аналогичный дом был построен в Одессе, но серийным он не стал. Из-за хорошей акустики дворового пространства интимная жизнь каждой семьи была достоянием всей коммуны, а это перебор даже для Одессы. Так что архитектурные эксперименты времён НЭПа и первых пятилеток – это не только музыка, застывшая в кирпиче, стекле и бетоне, но и истории, которых хватит на 1000 и один день.
После того как Владимир Маяковский написал, что «и Москва, и Иваново строились наново», в нашем городе появились сотни домов, рядом с которыми соцгородки и дома коллектива действительно не очень заметны. Но приглядеться к ним стоит. Не всё стоящее внимания всегда выставлено напоказ. Впрочем, невостребованность имеющихся культурных ресурсов местным сообществом – явление распространённое, а не сугубо ивановское. Значимость того, что имеется, порой просто не понимается: «Не любят простые новосибирцы образцы архитектурного конструктивизма», констатировал в 2012 году степень популярности этого стиля местный журналист. Отсутствие общепризнанного подхода, недостаточность просветительских практик приводит к тому, что шедевры конструктивизма не бросаются в глаза, заслоняются в сознании горожан сооружениями, признанными более важными и достойными в определении облика города. «В общем, конструктивизму в Новосибирске живется не то чтобы совсем плохо, но как-то без особого почета, – утверждает тот же журналист. – Город словно стесняется своего первого Большого Стиля».
Очевидное невероятное
Упомянутый мной московский «Центр авангарда» разместился на Шаболовке недалеко от гиперболоидной башни радиостанции Коминтерна, спроектированной инженером Владимиром Шуховым как самой высокой в мире, но достроенной в 1922 году только до 150 метров. Кстати, водонапорная башня, созданная по разработанной им технологии, была воздвигнута в Шуе и простояла до 5 января 1983 года. Но если Шуховская башня – это одна из известных достопримечательностей Москвы, то Шаболовско-Хавинский район для непосвящённых – просто не очень новое жильё в центре Москвы. Дело в том, что в радиусе около километра от башни сохранилось более 70 уникальных зданий постройки 1920-х и 1930-х годов и до сих пор в этих кварталах можно почувствовать атмосферу тех лет. В духе того времени под сенью башни была создана почти идеальная модель конструктивистского города, в котором есть практически всё для жизни и смерти: 4 школы и 2 училища, 5 уникальных жилмассивов, универмаг Мосторга, первый в стране дом-коммуна с солярием на крыше, 4 общежития, бани и первый в Москве крематорий с колумбарием. Ну просто рай на земле с выходом в небо.
Близкие по дерзновенности проекты были реализованы в Ленинграде, Свердловске и некоторых других городах. Сейчас в Питере, в районе станции метро «Нарвская» и проспекта Стачек намерены создать туристский маршрут «Конструктивистский Ленинград», где можно будет увидеть жилой квартал на Тракторной улице, построенный для работников Кировского завода, школу имени Десятилетия Октября (напоминающую в плане серп и молот), первый в стране профилакторий, Дворец культуры имени Горького (первый в СССР), ансамбль Кировской площади и Кировский райсовет.
Энтузиасты в Екатеринбурге пытаются создать городской культурный центр в жилом квартале Городка чекистов, расположенного в самом центре города. С сентября по ноябрь этого года расположенная там бывшая гостиница «Исеть», служившая первоначально общежитием и гостиницей для сотрудников НКВД-ОГПУ и напоминающая увеличенный в два с половиной раза ивановский дом-подкову, стала главной площадкой Третьей Уральской индустриальной биеннале современного искусства.
В московском Центре авангарда меня убеждали в том, что Иваново – это, несомненно, третья конструктивистская столица России после Москвы и Питера (благо никто из екатеринбуржцев этого не слышал). Вот я и подумал, что должно же быть у нас нечто такое, что и другим можно показать, и свою локальную ивановскую самодостаточность удовлетворить. Соцгородок меланжевого комбината и рабочий посёлок «Пролетарский текстильщик» я сразу вычеркнул из воображаемого списка как потерявшие целостность и хоть какую-то внешнюю привлекательность. В остатке оказались Первый и Второй рабочие посёлки и несколько кварталов вокруг бывшего Иваново-Вознесенского политехнического института с учебными корпусами, общежитиями и домами для «красной профессуры».
Конечно, на многое из моего шорт-листа без слёз не взглянешь. Но дух места там ещё как витает, хотя об этом, по моим наблюдениям, мало кто из ивановцев знает. «Четырёхсотый», как называют у нас «Дом коллектива», спроектированный знаменитым столичным архитектором Ильёй Голосовым – место, которое меня просто завораживает, несмотря на своё более чем ужасающее состояние. Интерьер квартир я видел всего пару раз в самом начале девяностых, когда там недолго жил один из дальних родственников, но и этого хватило для того, чтобы понять: это воистину ивановский дом с привидениями! Порой кажется, что в третьем подъезде первого корпуса до сих пор не выветрился запах подгоревшей на неисправной керосинке пшённой каши, приготовленной 20 июня 1937 года.
Весной в краеведческом отделе научной библиотеки мне показали тонкую брошюрку, где был опубликован сатирический очерк, посвящённый коммунальным склокам жителей дома-«корабля». Идеальное по тем временам жильё вовсе не порождало благостность нравов, хотя предполагается, что в становлении нового быта жители нашего города – «третьей пролетарской столицы» – должны были быть впереди планеты всей. Для культурного роста трудящихся возвели кинотеатр «Союзкино», Дом инженерно-технических работников и, в конце концов, третий по величине в СССР Большой драматический театр. В 1925-м в Иваново-Вознесенске на Крутицкой была открыта первая в мире фабрика-кухня. Вторую («Нарпит № 2»), спроектированную в лучших традициях конструктивизма и будто парящую над землёй, построили на площади Ленина. Поесть там можно в разных заведениях общепита и сейчас, только экстерьер и интерьер изменились до неузнаваемости. Но при желании можно сделать видеоинсталляцию (как это придумали в Твери для своего заброшенного Речного вокзала).
Житель Городка чекистов и по совместительству профессор-искусствовед Леонид Салмин в одном из своих интервью заметил: «Беда в том, что сегодня все действия в сфере охраны памятников 1920-30-х годов – публикация книг, организация обмеров, дискуссий, выставок – похожи на патологоанатомические исследования. Мы рассуждаем, чем покойный болел, насколько он был замечателен. Осталось только позвать визажистов и закопать труп. Но конструктивизму нужна не аутопсия, а реанимация, искусственное дыхание, которое позволит дать ему новую жизнь».
Потребности в том, что в циркулярах именуется «культурным потреблением», следует не только удовлетворять, но и формировать. Это значит, что хорошо известными и не всегда чрезмерно затратными средствами нужно акцентировать внимание города и мира на тех материальных и нематериальных ресурсах, которые можно преподнести так, что к ним захочет приобщиться столько людей, что мало не покажется. Так что – конструктивизм форевер!
