– Есть ли у «Россельхозбанка» надежда получить деньги, выданные в виде кредита ОАО «Ивановский Бройлер»?
– У нас есть сильное залоговое обеспечение, а значит возможность возврата долга через продажу имущества. Либо рассматривается второй вариант – надо найти инвестора, который выкупит долги у банка. Подобную вариативность мы называем смешанной стратегией урегулирования просрочки.
– Специалисты говорят, что справедливая цена работающего «Ивановского бройлера» – 400 млн рублей. При этом текущие долги составляют полмиллиарда, 700 миллионов – долг «Фонду поддержки малого предпринимательства» и 170 миллионов вам. Неужели возможно найти инвестора, который за всё это заплатит?
– Предполагаю, что в данной ситуации не все кредиторы смогут получить свои деньги в полном объёме. А потому нельзя напрямую связывать интересы инвесторов с долгами «Ивановского бройлера».
– Это будет один из тех, кому «Ивановский бройлер» так или иначе должен?
– Как вариант. Раз руководство «Бройлера» не справилось с обязательствами, причём по непонятным для нас причинам, то один из кредиторов – даже не Фонд, и не мы – инициировал процедуру.
– Какова, на ваш взгляд, роль Павла Кудряшова в той ситуации, которая сложилась на «Бройлере»?
– Чтобы понять это, достаточно прочитать выводы, которые сделаны в период, когда Арбитражным судом было введено наблюдение – есть публичная официальная информация на соответствующем сайте. Моя точка зрения: руководство не справилось с предприятием. Можно было достойно выйти из этой ситуации и не доводить дело до банкротства. Я бы сказал, что причиной банкротства «Ивановского Бройлера» стал неэффективный менеджмент.
– Почему, по вашему мнению, дело о банкротстве получило ход в Арбитражном суде только после ухода команды Меня из региона?
– Не думаю, что это как то связано.
– Просто ходят слухи, что, так как вторым собственником акций «Бройлера» являлась тёща Андрея Степанова, то чиновники Степанов и Мень действовали в интересах Кудряшова, всячески оттягивая процедуру банкротства. И это позволяло Павлу Борисовичу достаточно вольно себя чувствовать.
– Повторю, я бы не связывал эти события. Если брать хронологию, то первые проблемы с кредиторами у «Бройлера» – не с банком, а с поставщиками – начались летом 2013 года. Объём претензий, который возник у поставщиков (у кредиторов) к «Бройлеру», на тот момент был небольшим. Банк, видя эту ситуацию и рассчитывая, что предприятие сможет найти внутренние источники и разработать программу оптимизации издержек (что обычно и делается в кризисный период), предоставил две пролонгации основного долга, что должно было дать предприятию определённую передышку.
– Это вообще какая-то сказка, особенно в нынешних условиях.
– Поэтому я удивляюсь, когда слышу прямые или косвенные обвинения в том, что банк что-то не дал. А вот дальнейшая цепочка событий была для нас абсолютно непонятной. Вместо того чтобы в те «каникулы», которые мы предоставили «Бройлеру», решать проблемы – их только усугубляли. Почему я и говорю, что здесь скорее всего можно говорить о неэффективном менеджменте, о каких-то несбыточных надеждах на то, что финансовые «дырки», созданные руководством, будут заткнуты какими-то новыми кредитами или чем-то иным без должной доказательности возвратности и срочности. Не сработало – и один из кредиторов инициировал процедуру банкротства.
– А областные власти (предыдущие и нынешние) как-то влияли на ситуацию с «Бройлером»?
– Поскольку предприятие мало того что значимо с точки зрения производства продукции сельского хозяйства, но и является градообразующим, то ему оказывалась всяческая поддержка. Безусловно, роль властей в этой случае позитивна.
– Тогда вернёмся к позиции банка. С одной стороны я сейчас слышу, что Кудряшов не справился с руководством, что он потопил предприятие, с другой – на последнем собрании кредиторов представитель «Россельхозбанка» голосовал за то, чтобы отдать «Бройлер» в аренду тому же Кудряшову.
– Нет, мы не голосовали за то, чтобы отдать «Ивановский бройлер» в аренду Кудряшову. Но мы за «арендную схему» использования имущества предприятия, находящегося в конкурсном производстве, так как при такой схеме риски производственно-финансовой деятельности оператора аренды не будут переноситься на «Бройлер». А кому сдавать в аренду – это вопрос выбора арбитражного управляющего и кредиторов.
– Но оказалось, что принцип противоречит закону?
– Здесь можно много разговаривать... Комитет кредиторов не поддержал идею аренды. Нам бы хотелось, чтобы предприятие в конкурсном производстве не несло никаких дополнительных издержек, потому что в этой ситуации мы как кредитор просто не можем эффективно контролировать производственную деятельность. Мы бы хотели перенести эти риски на арендатора. Именно такую архитектуру отношений мы и инициировали, опираясь на одно из предложений.
– В местных СМИ выплыла фамилия отца и сына Вагиных. Кто они сейчас для «Бройлера»?
– Насколько я знаю, один из Вагиных выкупил долю в предприятии, которое владеет акциями «Бройлера». Насколько это владение существенно для «Бройлера» в конкурсном производстве – это вопрос к юристам.
– И последний вопрос. Сейчас на «Бройлер» зашло предприятие «Горинская птица» во главе с Евгением Марковым. Можно расценивать это как начало возрождения или это что-то другое?
– Пока мы видим, что ведётся производственная деятельность. А какое непосредственное участие в этом принимает «Горинская птица», не могу сказать. Это вопрос к конкурсному управляющему, это его зона ответственности. Почему мы и говорим о том, что нам бы хотелось, чтобы конкурсный управляющий на предприятии проводил конкурсную процедуру, определённую законом, а производственную деятельность вёл оператор на арендных принципах. Эта будет чистая схема.
Интервью взял Алексей Машкевич
