– Если вспомнить лет пятнадцать назад, то уже был известен Марк Геллер, была известна «Константа» – и всё про них было ясно. Это было и есть одно из крупнейших юрбюро в регионе с очень понятным набором услуг: открытие и закрытие предприятий, корпоративные услуги, сопровождение, оптимизация. Сегодня же, если говорить о «Константе», это и само юрбюро, и адвокатская контора, и много сопутствующих бизнесов, в том числе, говорят и очень успешное управление инвестициями и активами за рубежом, и ещё Марк Геллер – директор ООО «Дискотека Авария», что меня очень повеселило… Марк Геллер – кто он сегодня?
– Наверное, я бы сказал, что во мне сейчас профессионально уживаются три человека, три специалиста. С одной стороны, это адвокат, который продолжает практику – мне это интересно, она мне даёт энергию. С другой стороны, это совладелец – партнёр собственного бизнеса. И это отнимает достаточно большой ресурс, и мне этим тоже интересно заниматься….
– Бизнеса какого?
– Мы называем это «Группа компаний «Константа холдинг», в которую входит ряд организаций, где мы являемся абсолютными владельцами, ряд организаций, в которых мы участвуем со сторонними партнёрами. Есть направления, которые вообще мы не позиционируем как наши. Я имею в виду, что юридически мы в них участвуем, но нигде не говорим об этом, потому что они чисто инвестиционные, коммерческие. Но мы в первую очередь позиционируемся всё-таки как консультанты, и это наше основное дело. Им надо управлять и, по согласованию с партнерами, я стою наверху этого бизнеса, у меня в подчинении 20 руководителей и почти двести человек, которые работают у нас только в сфере консалтинга.
А третье – я сам бизнес-консультант – это юрист, но не только. Мы помогаем управлять бизнесом и финансами наших клиентов, которые к нам обращаются. Мы даём советы и рекомендации по управлению их активами и пассивами, в том числе, по оптимизации расходов и увеличению доходов.
Вот, наверное, эти три функции я и выполняю на сегодняшний день.
– У меня-то при этом всегда возникает диссонанс: юристы обычно или занимаются корпоративными проблемами, или уголовными. Как вам удаётся совмещать несовместимое?
– Почему диссонанс? Жизнь, как раз, даёт обратный ответ. Если посмотреть историю развития нашей группы компаний, она шла по абсолютно простому пути и этой стратегии мы придерживаемся до сих пор: идти от потребностей клиентов. Мы начали с чисто юридического бюро, ходили в суды, оформляли договоры, но мне не нравилось, что клиенты за какими-то услугами уходили к другим компаниям, к другим консультантам. Мне и тогда хотелось, и в настоящий момент хочется представлять максимальное количество консалтинговых услуг, которые требуются нашим клиентам в их бизнесе.
– Некое одно окно?
– Можно сказать и так, хотя в этом окне, конечно, много своей внутренней кухни, управлять которой постоянно учусь и я и все наши руководители направлений. А для клиента это выглядит как? Он приходит к нам в «Константу», а мы уже с помощью той структуры, которая создана, определяем, что заниматься им будет консультант конкретного направления. Вот как-то так.
– Просто «Консалт» Сергея Сорокина, например, дистанцируется от уголовных дел. Сергей говорил мне: «Уголовные – не моё»…
– Да, если говорить об уголовной защите, это одно из наших направлений…. На каком-то этапе, давным-давно, мы с адвокатом Олегом Сперанским задумали объединить усилия по этому направлению, потому что у нас были клиенты «экономические», которых мы обслуживали, а у Олега было понимание, как эффективно поставить работу с клиентами по уголовным делам и, в случае такой потребности, наладить производственный процесс. Это не секрет, что у предпринимателей вопросы всё чаще переходят….
– …Денежные в уголовные, уголовные в денежные?
– Да, и поэтому, конечно, им требуются грамотные адвокаты, такие, которые понимают не только в уголовном праве, а ещё и в хозяйственной деятельности, потому что это всё всегда на стыке, особенно в экономических преступлениях.
– Ну, вот вы с Олегом открыли, а он раз – и уехал с Михаилом Менем в министерство…
– Он сделал свой выбор. На самом деле Олег был знаковой фигурой, и он начал отходить от дел значительно раньше, ещё когда стал председателем региональной Общественной палаты. Уже тогда было некое понятийное противоречие в его статусе. Вроде бы ты и «уголовников» защищаешь…
– Говорят, ему даже условие поставили, что идя в Общественную палату, он должен был отказаться от ведения уголовных дел, и ему пришлось их на жену переводить?
– Я думаю, что он сам себе такое условие поставил, потому что, на самом деле, есть такая какая-то… Давайте, так: правом защиты обладает любое лицо в нашей стране и адвокату, действительно, люди подчас откровенно признаются в своих противоправных деяниях и получается, что адвокат иногда защищает, заведомо зная, что человек действительно совершил преступление...
– Если честно, меня это тоже всегда немножко напрягает.
– Поэтому я в своей личной практике практически не занимался уголовной защитой, меня это всегда морально… Ну, как-то вот, не моё, энергии мне это не давало. А в ситуации с Олегом и со статусом Общественной палаты – вообще у обывателей-то точно мог возникнуть диссонанс. В общем, он, наверное, выбрал правильное решение – дистанцироваться от уголовно-правовой защиты в тот момент и перейти на общественную стезю.
– Сейчас, когда он перешёл на государственную службу, ваше партнёрство остаётся или он из него вышел?
– Нет, он вышел из состава адвокатского бюро, этого требует закон.
– Давайте к вам вернёмся? Геллер и власть – есть такая связка? Без взаимодействия с властями ваш бизнес был бы сейчас столь же успешным?
– Я думаю, это просто легенда – стопроцентная тема. Просто это такая, очень хорошая…. Маркер такой, что ли? Никому не интересен бизнесмен, никому не интересен адвокат, а человек, который о чём-то беседует с властью, взаимодействует с ней – это уже многим становится интересно. Что касается необходимости взаимодействия с властью – разве существует бизнес, который в той либо иной степени не соприкасается с ней?
– Но при этом вас в городе упорно называют личным консультантом ушедшего из региона Сергея Пахомова, и говорят, что вы вовсю консультировали приближённый к нему бизнес.
– Это неправда.
– Неправда что?
– Неправда то, что я консультировал приближённый к нему бизнес. По таким вопросам я не помню вообще, чтобы мы как-то с ним общались. У меня с Сергеем Александровичем, на самом деле, отношения были в разное время и в разных плоскостях. Многие помнят (он – точно, он человек с хорошей памятью), что первоначально я с ним даже вошёл в некий конфликт. Это было, в первом созыве Общественной палаты и там была история с выбором первого председателя.
– Вы тогда предлагали Василия Скворцова?
– Мы его поддерживали, но там была ещё целая история, в общем-то. В результате, уж не знаю, по какой причине, во второй созыв Общественной палаты я не попал. Да, было разное! Но поймите, город у нас очень маленький, а тот тренд, который сейчас существует, без него тоже нельзя. Так или иначе, государство, в лице его ярких представителей всё равно проникает во все сферы жизни общества и, в том числе, в регулирование предпринимательских отношений. Создаются различные предпринимательские советы, общественные организации... Это только кажется со стороны, что бизнес влияет на власть, но это одна сторона медали. Вторая сторона медали – это власть начинает все сильнее и настойчивее влиять на бизнес. Поэтому, безусловно, в рамках деятельности подобного рода институтов мы с Сергеем Александровичем стали общаться, и я не скрою – были моменты, когда я его консультировал как юрист и адвокат. Но это привлекает внимание, потому, что Пахомов – он для нашего региона был и пока еще, получается, остается одиозной фигурой. А так, если перечислить всех чиновников, которых мы консультировали о чём-то – извините, но их сотни…
– Ну, вот, раз уж зашла речь об общественных объединениях. Зачем Марку Геллеру публичность и общественная нагрузка? Все эти Общественная палата, «Опора России», экспертные группы и советы… Деньги же любят тишину?
– Я не согласен с этим. Почему? Потому что деньги – это только инструмент, и целью моей деятельности давно уже перестали быть деньги, как таковые. Деньги – это действительно некое мерило успеха и некий инструмент для того, чтобы строить новые проекты. Но, на мой взгляд, деньги не должны быть самоцелью. Мне нравится драйв, мне нравится общение и коммуникации с интересными людьми, мне нравится приносить людям, которые обращаются ко мне, пользу, мне нравится совершенствоваться и достигать намеченных целей... В тоже время, очевидно, что, если ты выходишь на какой-то определённый уровень, ты уже не можешь не общаться с властью, не можешь не решать какие-то совместные вопросы, да и проблемы, которыми мы занимаемся, чаще всего лежат в компетенции власти.
– Но одно дело – власть, другое дело так называемая общественная жизнь. Да нет её, общественной жизни! Власть же её полностью регулирует. Ну что такое Общественная палата, что там было решено реального? Попробовали по транспорту…
– Сложный вопрос. Скажу так – есть общественные институты, участие в которых отвечает моим интересам. Мне там интересно. Участие в них даёт мне энергию – «Опора России», допустим, «Экспертная группа по внедрению инвестиционного стандарта», которую я возглавляю, Координационный совет при губернаторе по вопросам малого и среднего предпринимательства и ряд других. Мне там интересно, потому что: а) – я прилагаю там свои усилия и могу быть полезен, б) – я не скрою, я нахожу через это новые направления на рынке. Третье – я банально там нахожу новых клиентов. Почему нет? Это пиар, а честолюбие – «мой самый любимый грех»! Помните, из фильма про адвоката дьявола? (Смеётся) Но это не так, конечно. Я стараюсь контролировать ситуацию, потому что нельзя давать волю честолюбию и у меня есть абсолютно прагматичные цели.
А в последние пять лет я чётко понял, что мне даёт в жизни энергию, что мне энергию не даёт. И почему я не должен заниматься тем, что мне в кайф?
– Вам в кайф общаться с властью, решая определённые вопросы; в кайф искать новых клиентов. И тут встаёт тема конкурсов и аукционов – вас в регионе обвиняют в том, что вы создали абсолютно непрозрачную систему, которая работает на распил бюджета, на обогащение узкой группы лиц, в которую вы лично входите. Ваш комментарий?
– Я являюсь одним из учредителей специализированной организации в сфере государственного и муниципального заказа «Ивановское региональное агентство конкурсов и аукционов», оказывающей в четком соответствие с законом профессиональные услуги в данной сфере. Вы об этой системе? Система государственных и муниципальных закупок сформирована законодателем и действует строго по установленным нормам, каждые торги проверяются и контролируются антимонопольной службой, а выборочно и прокуратурой. Так что, обвинения нашего проекта полностью беспочвенны и не по адресу. А в отношении меня лично даже абсурдны, так как в операционной деятельности нашего Агентства я вообще не принимаю никакого участия. Ни как юридический консультант, ни как бизнес-консультант. Как соинвестор этого проекта, как совладелец – да. Это, по большому, счёту как ситуация с деятельностью СМИ, где есть учредитель и есть редакция. И если учредитель начинает влиять на редакцию, то ничего хорошего чаще всего не получается. Понимая это, мы не вмешиваемся в текущую деятельность Агентства.
– А кому вообще пришла в голову идея запустить государственные закупки через частную фирму и отдать ей столько прав?
– Вообще-то, эта идея изложена в федеральном законе – право на привлечение специализированной реализации по торгам. На мой взгляд, это абсолютно правильно и если бы вообще запретили государству использовать для этой цели своих собственных специалистов, свои департаменты – это моё личное мнение – а отдали бы это на аутсорсинг бизнес-консультантам, и таких специализированных организаций было бы много, то это бы было бы правильное решение, которое бы несло меньше коррупционных рисков. Сейчас модель закупок – она на пограничной какой-то стадии. Вроде, одной ногой шагнули в эту сторону, дали юридическую возможность, а с другой стороны, вся государственная вертикаль требует того, чтобы эти специалисты были чиновниками.
– Но почему именно вы? Такой огромный кусок…
– Мы активные. Но мы не единственные, если посмотреть на рынок, то я назову ещё минимум две-три спецорганизации …. Можно посмотреть по практике ФАС, кстати, там это видно.
– И вы не имеете отношения к конкурсам и аукционам?
– Не, не, не, я имею прямое и непосредственное отношение к нашему «Агентству конкурсов и аукционов» как к бизнесу, как именно к коммерческому проекту. Я являюсь соинвестором этого бизнеса, я, в конечном итоге, участвую с партнером в распределении его прибыли, формирую его стратегию. Но то, что я не являюсь специалистом в той области знаний, в которой работает это проект – это абсолютная правда.
– А какова в этом проекте роль Кирилла Шамина?
– Кирилл Сергеевич, пришел в «Константу» юристом, и это одна из самых ярких историй успеха, которая у нас есть. Когда человек предложил бизнес-идею….
– Это его была идея?
– Даже при всем желании я не могу присвоить её себе. Да, это была идея Кирилла Сергеевича.
– И мотор проекта он?
– Да, он. Но он, действительно, эксперт от Бога – это, наверное, громко сказано, но он очень серьёзный эксперт в этой области. А мы ему помогаем именно в ведении бизнеса, чтобы создавать именно коммерческую модель, потому что иногда можно заиграться, будучи экспертом и оказывать услуги, но не зарабатывать на этом деньги... Для искусства, для известности – неважно, для чего. А для «Константы» это коммерческий проект, мы хотим видеть там профит.
– Вам ещё всегда ставится в вину, что вы продвигаете крупный, по местным понятиям, олигархический бизнес. Сразу всплывает тема Ферояна, дорог…
– У нас город маленький. Мы и юридические услуги ему оказываем и адвокатские, когда то и регистрационные услуги оказывали и где-то по налогам консультировали. Да простит меня Телман, но он один из сотен наших всегда любимых клиентов. Просто Телман – он обозначился в ряде жизненных обстоятельств и стал знаковой для региона фигурой – это как с темой власти. Да, конечно, когда ему нужно мы оказываем ему консалтинговые услуги.
– И ведёте его на конкурсах…
– Ну почему всегда так интересна тема конкурсов и аукционов? Конечно, всегда есть мысли – где бюджет, там коррупция. И все, кто причастен к каким-то бюджетным отношениям, сразу попадает в логово коррупционных излучений. Ну почему никто же не говорит об иных наших услугах группе компаний Ферояна, хотя они есть?
– Мой коллега Мокрецов, недавно, буквально обвинил и Телмана Амоевича и вас в том, что вы стоите за избиением двух руководителей дорожных фирм. Что вы на это скажете?
– Ну, если бы он именно так написал… Насколько я помню, он написал более витиевато. Иначе, мы бы вышли в суд на следующий день, потому что это были именно ложные, абсолютно надуманные обвинения. Ответственно могу заявить, что никакого отношения к преступлению, которое было совершено – а я так понимаю, что это, безусловно, будет расценено следственными органами как преступление – мы не имеем, и не можем иметь. И ещё, холдеры этих компаний – одного не знаю, а другой – Тимофей Липатов из ГК «Квартал» (надеюсь, не раскрыл секретной информации), он наш контрагент по другим вопросам. Я первое, что сделал, набрал, ему и говорю: «Что за бред?». Он говорит: «Полный бред». Нас туда за уши втянули. Уж из каких мотивов исходили?.. Это пусть будет на совести автора.
За всю историю нашей компании никакого мокрого следа за нами не было и быть не могло… Если бы мы хоть когда-то себе позволили это как инструмент в наших каких-то делах – это бы сразу известно в узких кругах. Но если вы спросите тех людей, которые всё знают о нас, они…
– А есть такие люди?
– Ну, есть целые организации, в которых работают такие люди! Я надеюсь, что там подтвердят мои слова о том, что мы никогда никакого отношения к уголовному миру не имели. И более того, мы даже не обслуживали представителей этого мира, в 90-е, когда они были повсеместно, и сейчас этим не практикуем.
И вообще, для меня человеческая жизнь имеет особую ценность, любое покушение на нее для меня неприемлемо!
– Не инструмент, понял. Но, тем не менее, Андрей Махонов, один из владельцев фабрики бумажно-технических изделий, где ваше бюро представляет интересы отстранённой от управления совладелицы Ирины Блёскиной, не стесняется обвинять вас вместе с небезызвестным авторитетным бизнесменом Евгением Холошей в попытке рейдерского захвата его предприятия.
– Слушайте, это очередное враньё, которое он себе придумал для того, чтобы иметь возможность быть услышанным хоть на каком-то уровне. Он ходит с этой легендой по первым лицам правоохранительной системы и втирает им эту хрень, по-другому не это назовёшь. Потому что никакого отношения упомянутый вами персонаж, Евгений Холоша, который, кстати, имеет легальные бизнес, к ситуации на БТИ не имеет. По 90-м годам мы всех можем заассоциировать в преступники…. У многих видных сегодня бизнесменов мы можем найти какое-то криминальное прошлое. И второе враньё, что это какой-то рейдерский захват. Мы представляем интересы Ирины Блёсткиной, которая вступила в права наследства. Её покойный муж создавал это предприятие вместе с Махоновым, а она, вступив в наследство после смерти супруга, с 2009 года вообще ни одной копейки не получила от «своего» по праву бизнеса, находящегося под полным фактическим управлением Махонова. Я общался с Андреем по этому вопросу, пытаясь как-то достучаться до него – это было года три назад, когда Ирина первый раз обратилась к нам. Я бы никогда не подумал, что, в общем-то, грамотный предприниматель с огромным стажем может мыслить таким образом, что «Какое она имеет отношение к этому предприятию? Она ничего туда не вложила». И поэтому мы сегодня бьёмся за её права, которые цинично игнорируются через создание назамысловатой схемы. Есть имущественный комплекс, право собственности на который принадлежит обществу, в котором Блескина и Махонов имеют равные доли (50/50), но который Андрей сдал в аренду подконтрольной только себе компании. И арендную плату эта компания платит ровно такую, чтобы предприятие-собственник могло только концы с концами свести: заплатить земельную аренду и коммунальные платежи. И не беда, что ставка аренды в разы ниже рынка. Ноль чистой прибыли, ноль дивидендов – у него всё в шоколаде – всю маржу снял сам «в одно лицо»…
– Ну, он-то вопрос поднимает другой: зачем рейдерить?
– А что такое рейдерить? Рейдеры для меня – это люди, которые целенаправленно, не имея никаких прав на предприятие пытаются его заполучить. Либо, получив какие-то минимальные права, пытаются выжать основного собственника из бизнеса, а потом продать бизнес за дорого, либо полностью получить контроль над предприятием. В нашем случае о каком рейде может идти речь, когда мы защищаем права совладельца, имеющего равную Махонову долю? Кроме того, Андрею – я могу это даже бумажно подтвердить – три года назад сделали предложение, которое активно до сих пор: мы предлагали ему несколько вариантов, по которым участники общества могут договориться. Купи долю у Ирины, или продай долю Ирине по одной и той же цене. Третье – давай ликвидируем предприятие, имущество будет в долевой собственности участников или в натуре его разделим, и каждый пойдёт своим путём. Следующий вариант – платить арендную плату, которая должна быть в десятки раз выше, чем та, которая платится сейчас, чтобы у общества-собственника появилась долгожданная прибыль и, как следствие, дивиденды обоим его участникам. Ни одного предложения не было принято. И, конечно, в этом случае Ирине надо как-то защищать свои права – у неё ни дивидендов, ни предложений. Бизнес у Андрея продолжается, цветет и пахнет, предприятие дымит, он работает и всё нормально.
Я не считаю это никаким рейдом. Рейд – это когда нужно захватить чужое предприятие, попрать чьи то интересы, а здесь другое – Ирине нужно свои, абсолютно законные интересы защитить, и не более того.
– Мы много говорим: и бизнес, и бюджет, и аукционы... А сейчас в стране кризис и последний вопрос, как бизнес-консультанту, бизнес-аналитику, вот какой: сегодня бизнес может выжить без бюджета, не сидя на бюджетной «трубе»?
– Основным драйвером современной российской экономики, конечно, является бюджет. И это, видимо, так и будет в ближайшем будущем, потому что других денег очень мало. Они есть, конечно, но их мало. И сейчас конкуренция на рынке государственного заказа, становится всё острее и острее, и поэтому появляются и всякого рода публикации, и неверные представления, и тому подобное. Но, подобраться к государственному и муниципальному заказу чаще всего становится для бизнеса единственной возможность выжить в современных условиях.
1000inf.ru
