- Если прочитать текст письма непредвзято, то всем станет понятно, что написано оно не мне. Скорее всего, это сообщение Морозова своим адвокатам и общественности об оказываемом на него психологическом давлении и методах работы оперативных работников и следствия. Я об этом судить не берусь. Полагаю, что соответствующие должностные лица в пределах своей компетенции в этом разберутся.
Поэтому говорить, что письмо обращено именно ко мне некорректно. Мы с Сергеем Владимировичем, безусловно, коллеги. Проработали вместе 12 лет. Возможно, он надеется, что я окажу ему какую-то поддержку. Чисто с человеческой точки зрения, нравится кому это или нет, я, если это будет в моих силах, буду поддерживать Сергея Владимировича и его семью. Но влиять на ход следствия и, тем более, на суд я никак не могу и не имею права.
Хотел бы сказать пару слов насчет условий содержания Сергея Владимировича Морозова. Его содержат в карцере. Это не одиночная камера, а именно карцер, он так использовался многие годы. И только перед тем как посадить туда Морозова, написали, что это камера. Я хотел бы обратиться к правозащитникам, к Наталье Львовне Ковалевой, чтобы они повлияли на эти процессы. Виноват человек или нет, пускай решает суд, но содержать его должны в достойных условиях.
И ещё: со слов Морозова – а я склонен ему верить, потому что я этого человека знаю давно – ему поступают прямые угрозы. То его могут ударить по голове в камере, то задушить. Это беззаконие. Поэтому я хотел бы обратиться к руководству Управления следственного комитета и УМВД области с просьбой, чтобы следствие проводилось в рамках закона – я думаю, в этом заинтересованы все.
Ещё момент: сейчас стало горячей темой, что Сверчков строит дом и скоро уедет в Крым. Да, на протяжении двух лет я строю дом в Плесе – но это не черноморский берег, это берег Волги. Что касается вопросов по налогам, то на протяжении последних десяти лет я открыто публиковал все декларации о доходах.
- То есть в Крыму вы ничего не строите?
- Я лично ничего в Крыму не строю. У меня там проживают родственники, и кто из них что строит, и кому я в этом помогаю – это мое личное дело. Если здесь будут вопросы, я готов ответить и по своим доходам, и по расходам.
- Если внимательно прочитать текст письма Морозова, из него следует, что следствие пытается сколотить из вас с ним преступную группу, торговавшую земельными участками в городе.
- Мне тяжело комментировать, что предполагает следствие, потому что это их работа, и они вправе иметь свою точку зрения. Но я скажу одно: Сергей Владимирович был заместителем председателя в комиссии по земле, а мнение этой комиссии было рекомендательным. Действительно, он ко мне приходил, советовался и говорил, какие есть участки, кто с какими предложениями выходит, спрашивал мою точку зрения. Я этого не скрываю, но я всегда говорил, что задача номер один – выделение участков на законном основании. И сегодня я убежден, что все участки, которые выделены в Иванове за последние полтора или два года (сколько он работал в этой комиссии), были выделены законно. А то, что есть какая-то подоплека, есть какие-то люди, которые, может быть и афишировали его именем при оформлении участков – я в этом не сомневаюсь. Возможно, что правоохранители действительно хотят «сколотить преступную группу, торговавшую земельными участками в городе». Я в этой части только могу ответственно заявить, что здесь слово «торговля» просто неприемлемо. Имели место представление земельных участков в аренду для тех целей, которые указывали заявители, и шло рассмотрение и решение заявок в соответствии с установленным порядком и регламентом. При этом главный критерий, как я уже сказал, законность.
- Я правильно вас понял: с одной стороны, все участки выделялись абсолютно законно, с другой стороны, в кабинет Морозова заходили люди, которые явно нарушали закон?
- Да, я допускаю, что были люди, которые убеждали заинтересованных в получении участков в аренду лиц, что они могут оказать содействие и, пользуясь неосведомленностью этих лиц в вопросах порядка и регламента выделения земельных участков, пытались заработать. Мне известно, что к Морозову обращались с просьбой проконсультировать по вопросам аренды земельных участков, он мне об этом рассказывал. Я ему говорю: «Это твое право, будешь ты консультировать или нет, но вообще с такими вопросами идут в администрацию, а не в городскую думу». Он отвечал: «Ну, я же работаю в комиссии по земле и так далее». Я говорю: «Право твое, потому как ты кандидат юридических наук». Практика есть – он имел право это делать. Я лично к этому относился резко отрицательно. Не буду скрывать, что ко мне приходил Владимир Репин и говорил, что какие-то люди появляются в управлении архитектуры, представляются помощниками Морозова и пытаются получить какие-то данные, даже чуть ли не давать команды. Я ему тогда откровенно сказал: «Владимир Николаевич, гони всех в шею. Если мне понадобится кого-то представить и получить какую-то информацию, я тебе позвоню лично». Это чистой воды шарлатанство, я не хочу сегодня называть фамилии, но, видимо, кое-кто хотел таким образом заработать. Но выдавать за преступление то, что они приходили в думу и в администрацию, нельзя.
- А как вы прокомментируете высказывание, о том, что вы «очистили администрацию города от ненужных людей, везде посадили своих»?
- Ни глава города, ни представительный орган – городская дума, не принимали участия в подборе кадров и их увольнении. Это исключительные полномочия главы администрации.
- Ходит такой слух, что после Нового года, когда Кузьмичев уже понял, что он вот-вот уйдет, и у вас начались трения с областным руководством, шла бесконтрольная выдача администрацией участков в городе под точечную застройку, и один участок был выделен прямо на месте клумбы на площади Революции – между храмом и торговым центром «Каскад». Это имело место быть?
- Алексей! Могу отметить, что никаких трений с областным руководством не было. Всегда и по всем вопросам был конструктивный диалог и взаимодействие. Такие случаи выделения земельных участков мне не известны.
И что значит «неконтролируемая выдача разрешений»? Может быть, просто получилось так, что отдельные участки начали готовиться в октябре-декабре, а решения по ним были подписаны в январе-феврале? И это очень легко проверяется, тем более органами следствия, которые изъяли все документы.
Интервью взял Алексей Машкевич
