Доктор филологических наук, авторитетный российский фольклорист, профессор ИвГУ Вадим Смирнов стоит на других позициях. Интервью с ним было записано ещё месяц назад – до того, как профессор разоблачил Ивановский союз писателей, под крылом которого ютятся сегодня не только графоманы, но и откровенные литературные воры, плагиаторы (см. открытое письмо Смирнова на сайте ivanovolivе). Наш же разговор тёк исключительно в руслах научного познания.
- Вадим Андреевич, ивановские краеведы могут сегодня опираться на документы, в лучшем случае относящиеся к XVIII веку. Археологи копают в основном в глубь тысячелетий. А средние века, получается, просто выпадают из местной истории. Что здесь было? Фольклор как-то может открыть этот период?
- Для нас точкой отсчёта являются так называемые волотовы курганы. На украинском и белорусском языках волоты – это великаны. И если внимательно посмотреть (а мы прокартографировали распространение этих курганов по всей Ивановской области) – то они встречаются в Ильинском, Фурмановском, Савинском и Лежневском районах; на границе Савинского и Лежневского районов есть даже село Волотово. Это чисто славянский обряд – когда совершалось курганное захоронение воина. А угро-финские народы, которые здесь обитали до славян (меря, в дальнейшем – возможно, мордва), хоронили совершенно иначе – в низинах. Наша картография дает возможность увидеть, как славяне распространялись, как они шли от верхней Волги. Время заселения нашего края, вероятно, связано с XII веком – приходом Андрея Боголюбского, принесшего знаменитую икону Владимирской Божьей матери.
…Есть такая гипотеза, что Иваново основали новгородцы. Но опять же картографирование показывает, что в Новгороде, например, крАсотой [ударение на первый слог] называли ленту в косе, а в наших местах так называют свадебное деревце посреди стола, ёлку – и это чисто южный обряд. Или, например, кем основан соседний Переславль-Залесский? Это полный аналог Переяслава Южного [Хмельницкого], там даже речки одинаково называются – Трубеж. Поэтому фольклор убедительно разбивает новгородскую версию.
«Ивановский миф», о котором мы сегодня часто слышим, лежит далеко не на поверхности. Он связан, как ни странно, со строительством города Владимира. Мы же на самом деле – владимирские.
…От туристов и экскурсантов обычно утаивается, что во Владимире есть не только Золотые ворота, но еще Медные, Серебряные, Волжские, Иринины и Ивановские. Сразу возникает множество вопросов. Почему медные, серебряные, золотые – как в сказке? Это определяется парадигмой: город возводился не на пустом месте – он должен был обладать сакральной сущностью – и это преодоление, я бы сказал, лиминального (то есть обыденного, стереотипного) мышления. Тот, кто основывал город, – прежде всего думал о его будущем значении для Руси. Иринины ворота названы в честь бабушки Владимира Мономаха (потому понятно, кто основал город). А откуда взялись ивановские ворота? Это в честь праздника Ивана Купалы. Он был особенно популярен в наших местах.
В книге И.В. Шейна «Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях…» есть свидетельство, что праздник Ивана Купалы был центральным в селах близ Шуи: это Васильевское, Иваново, Кохма. (К слову, Шейн работал в Шуе учителем немецкого языка в прогимназии; он сумел объединить вокруг себя фольклористов и этнографов). По другим материалам известно, что ивановцы по Уводи отправлялись на Ивана Купалу в определённые места, чтоб отметить там праздник – с этим связана сакрализация Иванова.
<…>Только некоторые ивановские литераторы обращались в творчестве к фольклорным первоосновам – это Дмитрий Николаевич Семёновский и Павел Николаевич Смирнов. И, пожалуй, всё – потому что это трудно.
- Они обращались сознательно или это возникало в их творчестве подспудно, само собой?
- Я думаю, что в случае с Д.Н. Семёновским – это не случайно. У него есть ряд очерков в «Рабочем крае» за 1919 год, где он вспоминает часовню из своего детства, в которой Богородица представлена в виде луны, Господь Бог – в виде солнца, святые – в виде звёзд. Кроме того, у Семёновского есть стихотворный цикл, непосредственно связанный с русским календарём – он описывает все праздники, и это не стилизация, а подлинное знание. То же самое с П.Н. Смирновым. Ещё в 1929 году, живя в Москве, он создает книгу «Изумруд севера». Там он очень точно пишет про «чувиль».
- Чувиль – это ведь древнее название Плёса?
- Нет. Это общераспространенная версия, которая пошла от П.Н. Травкина (он действительно очень многое сделал как археолог, но, когда он берётся за вещи, которые относятся к другой области, допускает ошибку). Чувиль – это название птицы, жаворонка. Существовал обычай: когда наступает весна, на красных горках на крышах домов дети закликают весну. Песня звучит так: «Чувиль-виль-виль, прилетите к нам, весну красную принесите нам, нам зима надоела, все клочки она проела». Вы спросите: а как это на Плёс распространяется? Близ Плёса есть подводная каменная гряда, там раньше выступали скалы, и пройти их было невозможно (потому именно в этом месте москвичи и основали крепость против набегов ушкуйников). А чувиль – это еще хороводная детская игра, в которой парень должен догнать девушку, пройдя лабиринт. Вот метафора и наложилась.
- А какое отношение Плёс и вообще наш край имеет к сборнику древних российских стихотворений, собранный Киршею Даниловым? Эта рукопись ведь была обнаружена на Урале?
- Да, но там речь идёт о конкретных наших городах: о Плёсе Чевылецком, о Юрьевце Подольском. Там говорится о Спас-Ефимовском и Боголюбовском монастырях. Соответственно возникает вопрос: каким образом на Урале так хорошо знали топонимику нашего края? Можно небезосновательно предположить, что Кирша Данилов – вполне реальное лицо, выходец из наших мест. У нас и сейчас сохраняется много деревень с названиями Скоморохово, Весёлое. Видимо, Кирша вместе с земляками ушел на Урал, работал на заводах Демидова помощником кричного мастера (сталеваром) и одновременно был тем, кто развлекал Демидова и его гостей.
…Со сборником Кирши Данилова были знакомы практически все русские писатели. Герцен вообще писал, что русская литература начинается со сборника Кирши Данилова и продолжается в Пушкине. Этот памятник переиздавался раз девять, но в комментариях вы нигде не найдете, что это всё-таки ивановский контекст.
Сборник открывает былина про Саловья Будимеровича. Описывается сватовство за Забаву Путятишну: один из женихов приносит князю в подарок сорок сороков черных соболей, сорок сороков бурнастых лисиц, чашу жемчуга, серебра, злата; а другой – крашенину печатную и сукно смурое. Подарки второго совершенно невозможны в былинном мире, но в версии Кирши Данилова князь эти дары принимает. А крашенина печатная – это как раз то, чем прославилось село Иваново.
- То есть в памятнике древнерусской литературы отчётливо читается ивановский след?
- Да. Раньше крашенина как делалась? На обыкновенный холст рисунки наносились масляными красками – в результате они стояли колом, и в одежду превратить это было невозможно. А ивановцы научились закреплять органические красители (сначала они вываривали все это в коровьем навозе, потом уже в овсяном и ржаном отваре).
Сохранились книги полицейских надзирателей времён основания Санкт-Петербурга, они говорят: «Приезжают ивановцы и продают крашенину целыми телегами». Так и наживались капиталы. Первый из ивановских фабрикантов, Ефим Грачев, откупается от графа Шереметева за колоссальную для того времени сумму – 150 тысяч серебром (если переводить на современные деньги – это 20 миллионов долларов). Такую сумму невозможно ни украсть, ни подделать (в чем порой подозревают первых ивановских фабрикантов) – только заработать. Ефим Грачев, если на то пошло, учредил стипендию для студентов московского университета. И сейчас на Татьяниной церкви (это старый корпус МГУ на Маховой) есть надпись в честь Ефима Грачева.
- Я.П. Гарелин выделяет главную черту ивановцев – предприимчивость. Но он смог найти этому единственное объяснение – новгородский след. Вы его отвергаете, но чем тогда объяснить коммерческие успехи местных жителей, такое количество купцов и фабрикантов?
- Это связано с технологиями: земля прокормить не могла, и ивановский крестьянин прежде всего был химиком.
- То есть ландшафт и климат подтолкнули…
- Да. Ивановец оказался чрезвычайно изобретательным и расторопным. И эти качества привели к тому, что в XIX веке он опережал многих соседей.
- А почему фольклористы называют Иваново медвежьим углом? Это ведь не в буквальном смысле?
- Б.А. Успенский, известный языковед, профессор московского университета, исследовал культ Николы и обратил внимание, что на некоторых иконах святой изображается с медвежьей головой. Казалось бы, для христианской традиции – это ересь. Но объяснение нашлось: издревле место слияния двух рек считалось медвежьим углом, сакральным местом – там женщины одевали медвежьи шкуры и исполняли особые медвежьи танцы. Самое интересное и поразительное, что такой же обычай был у древних греков, когда они исполняли медвежьи танцы в честь Артемиды Таврической.
В Иванове сакральным было место впадения Кокуя в Уводь – там проводились женские обряды, процесс омедвеживания. (Кокуй – в переводе с финского это «курочка»; головной убор кокошник является этимологически производным от «кокуя»). Женщины ощущали себя причастными к сакральному, и в свои праздники мужчин не допускали. Именно от женщин в древности зависело плодородие земель, благополучие людей, потому участие в медвежьих праздниках – пробуждение производительных сил земли.
- То есть место у нас намоленное?
- Намоленное. Конечно.
