Критиковать «Ивановский миф» и литературу» сложно. Выводы монографии «выношены» и подтверждены цитатами из художественной и научной литературы, детали выверены. Да и вряд ли кто-то лучше Л.Н. Таганова знает местный литературный процесс – он сам его непосредственный участник и в определенной мере создатель на протяжении последнего полувека.
Главное сомнение, которое можно было бы предъявить (и предъявляют) к книге: «А был ли мальчик?» – существует ли «ивановский миф»? Что особенного в нашем нечерноземном крае?
Однозначно сформулировать ответы не так просто. Литературоведение – наука, где точные формулы и расчёты всё-таки малопригодны. Но книга Таганова (массив приведённых текстов, биографий, комментариев) убеждает, что Иваново не пустое место: со своей судьбой, историей и ролью. Константин Бальмонт (первый поэт Серебряного века) и Анна Баркова («сохранившая честь русской поэзии в ХХ веке») не могли появиться в литературе без Иваново-Вознесенска, без «архетипа» фабричного гудка в своем сознании.
На обложке «Ивановского мифа» на красном (то ли закатном, то ли революционном фоне) изображена фабрика, «триумфальные колонны» фабричных труб. Эта обложка удивительно (вряд ли это сделано специально) напоминает рисунок-заставку А. Толстопятова, открывающий давнее Избранное (1959) Филиппа Нефедова – первого ивановского писателя, мрачного мифотворца второй половины XIX века.
Книга Леонида Таганова – это одновременно учебник и хрестоматия лучших текстов писателей-ивановцев за последние 150 лет; это увлекательное, порой остросюжетное повествование и в то же время своеобразный личный дневник автора. Монография не только описывает ивановский миф – но во многом его создает. Вышла некая библия местного культурного пространства.
«Ивановский миф» и литература» в зеленой обложке – издание 2006 года. Мне почему-то совсем не стыдно (даже хвастаюсь этим), что я эту книжку где-то похитил. Ну не было её в продаже. Мне кажется, я знаю этот том от и до – мой экземпляр растрепан и разлинован карандашными пометами. Но вот вышло переиздание – и многое я прочитал будто впервые (тагановское повествование очень насыщенное, содержательное, информативное). Хотя, по сути, в основной текст нового издания внесена лишь техническая правка. Новое – только в заключительной главе о художественном процессе последних лет.
Примечательно, что в первом варианте этот раздел назывался «Миф умер? Да здравствует миф!» – теперь иначе (настроение совсем другое): «Миф умер? Что дальше?». И, по-моему, очень характеризует Л.Н. Таганова следующий пассаж – он пишет об одном из современных ивановских поэтов: «Ему тесно и неуютно в городе, где выпала участь жить на протяжении сорока лет. <…> Сама небрежность стиха призвана как бы подчеркнуть аляповатость, убогость открывающейся урбанистики <Иванова>. Можно ли душой прикипеть к такому? А ведь можно. Если чувствуешь и понимаешь, что от тебя, таких, как ты, зависит судьба того места, которое мы называем «малой родиной»».
Я абсолютно уверен, что переиздание «Ивановского мифа» значит для Иванова ничуть не меньше, чем приезд премьера Медведева или миллиардные инвестиции. Только вот показательно (и это тоже важно), на какие деньги вышел этот том. Вот что говорит автор: «…Эта книга появилась как отклик на, шутливо говоря, запросы трудящихся. Я часто встречаюсь с учителями, хожу к замечательным бабушкам – есть такие клубы «Третий возраст». И вот на одной из встреч меня спросили: «А где вашу книгу можно приобрести?» Я говорю: «Нигде, она уже разошлась». – «Ну а когда она будет?» Я говорю: «Ну, может, каким-то образом я разбогатею или встречу дяденьку богатого». И вдруг буквально через две недели мне звонят и говорят: вот бабушки собрали 15 тысяч как первый взнос на издание книги. Здесь мне уже делать было нечего – надо издавать. Потом мне дали премию бальмонтовскую – я её тоже в эту книжку вложил. Потом есть такой фонд «Родной город» – они тоже немножко помогли, потом по сусекам поскрёб – вот так и возникло это второе издание. Хотя меня очень трогает, что первый толчок дали мои читатели, которые очень искренно хотели, чтобы эта книжка появилась».
Таганов Л.Н. «Ивановский миф» и литература. 2-е изд., испр. и доп. – Иваново: ЛИСТОС, 2014. – 388 с.
«Привязался запах старости…»
На филфаке ходит байка, как студентка третьего, что ли, курса впервые увидела в университетской библиотеке толстый литературный журнал («Знамя» или «Новый мир»). Удивление ее было искренним и неподдельным: «Какой же это журнал, если в нем нет картинок?»
Я на днях столкнулся примерно с такой же реакцией. Позвал подружку (молодую толковую журналистку) на презентацию двадцатого номера литературного альманаха «Откровение». Оказалось, что она, коренная ивановка, впервые о таком издании услышала.
Эти истории – не в упрек молодежи, а скорее – объективный показатель общественного интереса к литературному процессу.
Знакомая моя, к слову, на презентацию альманаха не успела – поехала на какие-то съемки. И к лучшему. Потому что я не просидел на этом мероприятии и 10 минут. Ушёл после того, как там начали избирать президиум. Всё это проходило в детской библиотеке на фоне двухметровых кукол и ярких картинок.
Сегодня для ивановской писательской организации (как и для большинства других общественных объединений), по-моему, важнее казаться, а не быть. Но и казаться не получается – раз даже название «Откровения» для многих становится откровением. Простите за каламбур.
Тем не менее я уже писал: ежегодник ивановских писателей все-таки заслуживает внимания. Как, собственно, любая литература, которая не ставит единственной своей целью быть проданной. Более того, многие тексты, которые напечатаны в «Откровении», вполне могли бы появиться и на страницах авторитетных литературных журналов. Хотя какая разница – и их не читают. Плохо другое – ивановские литераторы (в большинстве своем) и не пытаются выйти за пределы тотальной безвестности, живут своим уютным маленьким кругом. Вероятно, в нём действительно хорошо и он манит человеческой теплотой и безвременьем. Может быть, ещё поэтому я сбежал с презентации «Откровения». Страшно увязнуть в этой тягучей, как послеобеденный сон, трясине. «Иваново – чертово болото».
Свежий номер «Откровения» – неспешный разговор о былом. Здесь защищают честное имя Михаила Дудина, поминают Виталия Сердюка (ему в этом году исполнилось бы 80) и Елену Рощину (прошло 20 лет после её убийства), роются в архивах, описывают разорение 1990-х и пушечные залпы сороковых. В художественных рассказах почти обязательно кто-то умирает от старости или готовится к этому. Всё это важно, трогательно, волнующе. Но это словно слушать патефонные пластинки, когда есть флешки и гигабайты Интернета.
Нельзя судить по заглавным буквам, но все-таки приведу некоторые заголовки из альманаха – они характерны: «Служение», «Поэт, пахарь, воин», «Его место – всегда за ним», «С частичкой родины в себе», «Бабские записки».
Молодые ивановские писатели – вроде бы совсем другие, идут от обратного (члены молодежного литобъединения представлены в отдельном разделе-«резервации» альманаха), но и здесь крайности: формализм, потуги постмодернистских экспериментов. И это тоже безжизненно.
Здесь процитирую ивановского писателя Сердюка, его давние слова приводятся в свежем номере «Откровения»: «Настоящая литература, как, впрочем, и журналистика, не может не отражать жизнь народа. Но для этого от пишущего требуется смелость. <…> Писатель по натуре своей – революционер, преобразователь, патриот».
И приведу слова Л.И. Щасной из нынешнего же «Откровения»: «Стоял теплый солнечный сентябрь девяносто восьмого. Кто помнит – время «дефолта». <…> Правда, что почем было накануне дефолта и после него, я, пожалуй, сказать не сумею, не запомнила. Словом, не помню я, сколько стоил килограмм сахара. Зато помню, что закаты были поздние, ясные; рассветы туманные и холодные; но дни между восходом и закатом выпали мне в утешение – золотые, прозрачные и до того элегически грустные, с невероятной чистотой поэтической интонацией, что сами собой повторялись и повторялись ахматовские строки <…>. В этом небрежении к повседневному, в нежелании заглядывать в скорое будущее – холодную и голодную зиму, возможно, и был мой персональный «ответ Чемберлену», то есть киндер-сюрпризу – премьеру Кириенко».
Две эти реплики (противоречивые, хоть и имеющие некоторые пересечения) – демонстрируют два ключевых подхода к литературному творчеству, условно говоря, мужской и женский, советский и классический. Так вот, в нынешнем «Откровении» нет ни первого, ни второго. Там нет современности (ни её построения, ни её отрицания) – там есть только прошедшее. Сами оценивайте: хорошо это или плохо, литература это или нет.
Краеведческая и публицистическая ценность «Откровения» все-таки выше, чем художественная (и это совсем неплохо в отсутствии нормальных краеведческих и публицистических журналов в Иванове). Но все-таки не могу не порекомендовать тексты о В. Сердюке из «мемориального» блока; тягостный и полный символов рассказ Валерия Клячкина «Родина»; художественные зарисовки из 1990-х Ларисы Щасной (точные снимки времени); арктический дневник Светланы Олексенко (какая фактура, транжирно скатанная автором в один лирический снежный ком!); в контексте появляется свое звучание у Алексея Агапова (хотя все равно не снимаются подозрения в производности, вторичности).
И еще… (Чтобы не быть записанным в список тех, кто сетует на бюджетное финансирование «Откровения».) Альманах ивановской писательской организации выходить должен. Если хотите – это как ежегодная паспортная фотография нашего культурного сообщества. Не всегда удачная, но точно идентифицирующая. А паспорт терять нельзя.
Откровение: литературно-художественный альманах. №20. – Иваново: Талка, 2014. – 396 с.
