Открывает номер традиционный ежемесячный обзор Алексея Машкевича.
Несколько цитат:
«Андрей Юрьевич явно примерял на себя костюм главного политика региона. Он был необычайно медийно активен, направо и налево раздавая интервью и проводя пресс-конференции. Причём темы им поднимались всё больше общеобластные, а не сугубо внутриполитические».
«Центр принятия решений сместился из офиса партии в здание правительства на Пушкина, 9, и принимать решения по поводу списков «ЕР» будет всё тот же первый замгубернатора, беспартийный Андрей Кабанов. В связи с этим у меня только один вопрос: а надолго эта беспартийность затянется?»
«Теперь под решением о сносе будет стоять не подпись областного историка Андрея Кабанова, курирующего департамент культуры, а подпись городского историка Александра Кузьмичёва, возглавляющего городскую администрацию. А выкручиваться из этой истории придётся городскому же историку и краеведу Александру Семененко, который должен будет всем объяснить, как на самом деле обстоят дела».
«Если честно, мы давно уже на слово никому не верим, и история с «пулей» лишний раз подтвердила, что не зря. Особенно когда речь заходит о словах людей, наделённых властью – у них то вот-вот выборы, то главный приезжает, то предшественник накосячил. Но посыл всегда один: ну давайте не будем об этом, а? Ну зачем вам именно сейчас эта правда? Да затем, господа хорошие, что практика показывает: в тот момент, когда начинаете говорить вы, исправить что-то уже невозможно...»
«Судебный анекдот: Игоря Савочкина, обретшего память и начавшего давать показания против Андрея Чужбинкина, суд приговорил к штрафу в три миллиона рублей. Немало, но без срока. Теперь все ждут предъявления обвинения Чужбинкину».
Николай Голубев о том, зачем «заглядывать в зеркало газет».
Несколько цитат:
«Иваново в очередной раз снижает планку, мы сами соглашаемся на провинциальность. Область без ежедневной газеты – периферия»
«Мы (общество) перестали заглядывать в зеркало газет, ощупывать себя, оправляться. Мы не чувствуем ни страны, ни области, ни даже соседнего подъезда («мы живём, под собою не чуя страны»)».
«Когда в 1929 году Иваново стало центром крупной промышленной области – это выглядело как само собой разумеющееся. «Столичность» (надменное ощущение самодостаточности) была выношена и выкормлена в рамках культуры. Иваново уже было готово примерить и нести шапку Мономаха».
Затем читайте интервью с руководителем областного департамента здравоохранения Михаилом Ратмановым.
Несколько цитат:
«Не выполнить задачу, которую ставит руководство – губернатор, министерство – значит, не состояться как руководитель, не проявить себя как организатор. Для мужчины это неприемлемо».
«Нет такой программы, которая была бы затеяна министерством и куда бы не вошла Ивановская область: небольшая по населению, небольшая по объёмам промышленности, небольшая по размерам, она участвовала и участвует во всех министерских программах в первых рядах».
«Работа над ошибками всегда проводилась внутри, проводилась достаточно чётко, жестко. И люди, которые совершали ошибки, несли суровое наказание (может быть, это было не публично) и получали суровое порицание».
«У руководителя департамента здравоохранения хватает полномочий уволить любого главного врача. И для этого совершенно необязательно прибегать к таким сложным манипуляциям».
«Я врач в третьем поколении и никогда не позволю, чтобы моё имя было связано с, как вы сказали, похоронами ивановского здравоохранения. Все мои действия будут направлены на то, чтобы удержать ситуацию на плаву и выйти на ту суперцель, о которой мы говорили: чтобы люди стали меньше умирать и дольше жить».
Про памятник раздолбайству и бесхозяйственности.
Анна Семёнова:
«УМВД по Ивановской области заинтересовано в том, чтобы с минимальными затратами снять с себя претензии МЧС и прекратить робкие упрёки департамента культуры в свой адрес. Правительству Ивановской области нужно было как-то снять с себя ответственность за обрушение и пострадавших (если такое, не дай бог, произойдёт)».
«Так или иначе, любые манипуляции с «серым домом» теперь потребуют согласования с администрацией города Иваново (скорее всего, с комитетом по культуре). И это будет своего рода тестом на вшивость для того, кто будет принимать соответствующее решение».
«Если слухи о том, что сегодня положение Александра Кузьмичёва крайне неустойчиво, верны, то именно сейчас можно ожидать подписания документов, последствия которых будут весьма прискорбны для города в целом».
«Если сейчас градозащитники всё-таки промолчат, то их дальнейшая деятельность будет просто бессмысленной. Можно в тишине и покое составлять электронные карты города, можно ходить на так полюбившиеся всем «Прогулки…», можно бить себя копчиком в грудь в «Твиттере» – но к сохранению культурного наследия это уже не будет иметь никакого отношения».
«И искусствоведам, и тем, кому действительно небезразличен облик города, и тем, кто действительно ценит уникальность Иванова как города, где наследие предпринимателей времен Российской империи причудливо переплетено с авангардными экспериментами конструктивистов и торжественными аккордами сталинского ампира, нынешнее руководство города и области запомнится именно тем, что эти конкретные должностные лица допустили уничтожение одного из самых ярких памятников эпохи конструктивизма».
Александр Снитко:
«При составлении актов экспертизы я исходил в том числе из интересов собственников здания. Если бы объект был признан памятником истории и культуры, то стоимость ремонтно-восстановительных работ по нему выросла бы в разы, поскольку в этом случае применялись бы не обычные строительные нормы и правила и, соответственно, расценки, а реставрационные».
«Два этих акта обеспечивают возможность – даже не возможность, а обязанность – сохранить либо воссоздать этот объект в таком виде, в каком он должен быть в соответствии с проектом. Там нет ни слова о том, что его можно снести и забыть о нём».
«Одна из проблем сферы охраны культурного наследия заключается в том, что в одних случаях действующее законодательство предъявляет к собственникам чрезмерно жёсткие требования, а в других – нет никаких требований, сплошные пробелы. Надо как-то соизмерять реальную значимость объекта и степень его охраны».
«Вокруг памятника Бурылину установлены тумбы, явно скопированные с подпорной стенки, которая идёт вдоль проспекта Ленина. Я считаю, что так делать некорректно. Работать в исторической среде сегодня – это не значит копировать элементы исторической среды. Это значит очень тактично вписаться в эту историческую среду».
Елена Толстопятова:
«Эпоха конструктивизма продолжалась в России очень недолго – чуть больше пяти лет. В эти годы произошло лавинообразное развитие идей и стилистики этого архитектурного направления. Сложилась короткая ситуация свободы творчества очень талантливых, гениальных людей».
«Я думаю, что «пулю» надо рассматривать не просто как отдельно стоящее здание, а в контексте эпохи конструктивистской архитектуры, которая действительно изменила стилистику города. Тогда невозможна даже мысль, что этот архитектурный памятник не имеет значения».
«В краеведческой литературе есть оценка рассматриваемого объекта как мрачного. С ней можно согласиться, но в данном случае воспримем это как комплимент молодому автору проекта – он ведь создавал не торгово-развлекательный центр, не театр, не клуб. Здание возводилось для серьёзной организации и имело, помимо прочих достоинств, ещё и точное соответствие внешнего образа и внутреннего содержания».
«Есть предложения снести «серый дом», а затем восстановить его в тех же объёмах. Подобные подходы по всей стране уже стали проблемой. Специалисты считают это не восстановлением и не сохранением культурного наследия, а возведением макетов в натуральную величину, которое отнюдь не передаёт аромат исторической застройки».
Продолжает тему Михаил Тимофеев.
Несколько цитат:
«Уважительное отношение к стилю функционализма в городе не сложилось, несколько замечательных образцов этого стиля в 50-е изменили до неузнаваемости. Среди них главпочтамт, кинотеатр «Центральный», фабрика-кухня «Нарпит № 2».
«Перспектива лишиться дома-«пули» меня весьма беспокоит. Примечательно, что московские гости во время пребывания в ивановской власти, хотя и палец о палец не ударили для консервации и ремонта здания после ночного пожара, случившегося в начале 2008 года, но и не спешили с решением его снести. Беспокоились о своей репутации и, я думаю, хотя бы интуитивно понимали значимость и ценность мрачноватого серого дома как весьма оригинального примера сочетания конструктивизма с «красной дорикой».
«Ценность дома-«пули» следует рассматривать не как значимость отдельного объекта городской среды, пусть и заслуживающего охраны на уровне ЮНЕСКО, а как элемента уникальной по мировым меркам архитектурной среды, стоящей в одном ряду с Тель-Авивом, где имеются около четырёхсот зданий в стиле баухауса, и Екатеринбургом, где их более ста».
«Пожалуй, самое удачное определение бренда дал легендарный Уолли Олинс, соучредитель агентства «Wolff Olins», основатель и глава совета директоров бренд-консалтинговой фирмы «Saffron Brand Consultants». По его мнению, бренд – это «имидж товара/услуги, конвертируемый в добавленную стоимость». Так вот попробуйте просто заменить слово «бренд» словами «образ» или «имидж». Тогда сразу станет понятно, где бред, а где бренд».
«Зонирование осуществлялось по принципу «работа (Иваново) – дача (Плёс)». Затем плёсскими дачниками стали и статусные москвичи во главе с президентом/премьером. Тут уж, как говорится, без вариантов – сказано дача, значит, будет дача. Иваново при таком раскладе ждёт участь Иркутска как «коврика перед Байкалом». Областной центр станет ковриком перед Волгой, и об него будут вытирать ноги. И никакой международный фестиваль молодёжи дискриминации областного центра не поможет».
Про оптимизацию в социальной сфере Ивановской области – из первых уст. Интервью с руководителем департамента социальной защиты населения Мариной Кабановой.
Несколько цитат:
«Если говорить о пожилых людях, то сегодня им зачастую нужны не кров и еда, а общение, возможность получить какие-то новые навыки или реализовать заветную мечту юности, почувствовать себя нужными».
«То, что происходит сегодня с учреждениями для пожилых людей и инвалидов, коротко можно охарактеризовать так: мы закрываем те отделения и те учреждения, которые, во-первых, не соответствуют требованиям комплексной безопасности, а во-вторых, не очень востребованы».
«Закрываются два детских учреждения для детей-сирот - Холуйский детский дом и Комсомольская школа-интернат. Про Холуйский детский дом уже знают все, а про Комсомольскую школу никто не кричит и не возмущается. Хотя там точно такая же ситуация: детей мало, летом они разъехались в оздоровительные лагеря, и в школе-интернате разместили граждан, вынужденных покинуть Украину».
«Закрытие детских домов – это объективный процесс. Количество детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, снижается, и, по-моему, это хорошо. 6 лет назад соотношение детей-сирот, которые проживали в учреждениях, и детей-сирот, которые проживали в приёмных семьях, было 60 к 40. Теперь в учреждениях живет 15-17 % сирот, остальные – в семьях».
«Мы не можем официально сообщить о ликвидации учреждения, пока не будет юридической основы, пока не будут подписаны все нормативные акты. И если все время оглядываться на выборы, то нам просто надо остановиться и ничего не делать, чтобы никто ничего плохого не подумал».
«Именно поэтому – из-за сокращения числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей – и встал вопрос о сокращении числа детских домов. А не потому, что нам надо выдать какие-то показатели».
«В рамках социального контракта государство выделяет семье с детьми определенные деньги, а семья берет на себя определенные обязательства. В сельской местности многим это помогает: люди приобретают домашний скот, ремонтируют дома, устраиваются на работу. То есть вместо того, чтобы порождать иждивенчество, мы помогаем им самостоятельно встать на ноги».
Анна Семенова представляет традиционный бизнес-обзор.
Несколько цитат:
«Если учесть те телодвижения, которые сейчас предпринимаются на федеральном уровне, бизнесу лучше рассматривать государство как источник, извините за выражение, опасности, который в любой момент может «осчастливить» новыми налогами или такими правилами игры, которые уже в среднесрочной перспективе приведут к неизбежному сворачиванию активности или уходу в тень».
«Из недр Ивановской городской думы пришла вполне обнадеживающая весть о том, что пока власти областного центра не планируют заменять для физических лиц налог на имущество налогом на недвижимость».
«Наш регион может быть исключен из федеральной программы «Жилье для российской семьи» из-за того что у нас до сих пор не организован отбор застройщиков».
Писатель Дмитрий Фалеев продолжает свои (или свою?) «1000 историй».
Несколько цитат:
«Аномалии и девиации всегда интересны, особенно когда они безобидны, напрямую нас не касаются и, не принося хлопот, приятно будоражат и подстёгивают воображение».
«Будьте осторожны – с чарами этого непознанного мира, хотя, в сущности, непонятное – как обычная река: в ней можно резвиться, купаться и плескаться, а можно утонуть».
Также в номере спецпроект «Город Шуя».
Общество
