Скульптор Игорь Бычков, поставивший в Иванове памятники Бурылину и Гарелину, соглашается на интервью только после разрешения пресс-службы Ивановской городской думы. Но в целом «придворный художник» производит приятное впечатление. Только вот плавает в биографии Бурылина – путается в фактах и не знает, сколько прожил герой его нового памятника (я даже не стал смущать информацией, что почетный гражданин развратничал с фабричными работницами, и был далеко не самым вдумчивым предпринимателем и коллекционером).
Что же касается самого памятника – ничего особенного. Будто пиджак самопального пошива. Все вроде на месте: и рукава, и пуговицы, и ткань дорогая – но в приличное общество в таком не выйдешь, засмеют. У новой скульптуры проблемы с «компоновкой» и анатомией. Набалдашник трости рассматривать интереснее, чем лицо мецената. Попробуйте встать в позу Бурылина: ноги в третьей позиции, вывернутая рука на левой ягодице, романтический наклон головы. Несчастная фигура! И пузо начинается чуть ли не от шеи.
Единственное, что приятно отметить – архитектурное оформление памятника (постамент, модерновые гранитные подставки под фонари, декоративные решетки по бокам) – это работа Виктора Шахматова. Литературный сквер удачно им зонирован – в глаза не бросается контраст между скромными бюстами солдат-поэтов (погибших на фронте) и праздной фигурой фабриканта.
Правда, не учли соседства с другим памятником. На том же проспекте Ленина, в пяти минутах ходьбы, в схожем ракурсе, стоит Михаил Фрунзе. Вы просто сравните их – и все сразу станет ясно про художественную ценность нового ивановского изваяния.
Памятник Бурылину – детище главы города Вячеслава Сверчкова. Говорят, что ответный ход готовит теперь глава администрации Александр Кузьмичев. Ивановский скульптор Владимир Острижнов (он, к счастью, хотя бы с профильным высшим образованием) уже вылепил памятник Митрофанию Воронежскому – святому с ивановскими корнями; макет был представлен на недавней выставке в Доме художника. Трехметровая скульптора сама по себе может получиться вполне удачной. Но чиновники якобы предлагают поставить ее в сквере перед домом-кораблем. Святой на фоне шедевра советской архитектуры – это уже не просто плохой вкус, а банальное хамство и варварство.
…Зато по «геополитическим соображениям» решено не торопиться с установкой в Иванове памятника полку Нормандии-Неман. К слову, конкурс на создание мемориала выиграли ивановские дизайнеры, лауреаты премии ЦФО в области культуры и искусства (речь о них пойдет ниже). Так что из-за Крыма, западных санкций и странной логики чиновников Иваново лишилось хорошей скульптуры.
Вместо цветов жизни
Я рад, что верующие восстанавливают бездействующие старые церкви. Но, видимо, епархии все активнее стараются получить в собственность не святые руины, а объекты с уже развитой инфраструктурой.
Так, например, сотрудники Холуйского детского дома связывают вероятное закрытие учреждения с интересами РПЦ. Дело в том, что когда в 1942 году в Южский район привезли детей из блокадного Ленинграда, их разместили в заброшенных постройках древнего монастыря. (По преданию Николо-Борковская пустынь была заложена в XVII веке по завещанию Дмитрия Пожарского – здесь останавливалось его ополчение по дороге на Москву.) До настоящего времени сохранились колокольня, храм и монастырский жилой корпус. Если бы не семидесятилетняя «прописка» здесь детского дома – архитектурное наследие давно бы растащили на кирпичи.
В августе в древних стенах неожиданно разместили украинских беженцев, а детдомовцев (младших школьников с отклонениями в умственном развитии) перевели в другие социальные учреждения области. Возвращать их сюда, по всей видимости, не собираются, а их alma mater наверняка закроют. Это все понимают, но чиновники никак не решаются сказать правду, постоянно юлят. Так, например, в конце июля замначальника областного департамента соцзащиты Татьяна Кокорева публично заявляла, что все дети «обязательно вернутся в Холуйский детдом к сентябрю». Не случилось.
Любопытно поведение ивановской ячейки Народного фронта. 22 июля его активисты встречались с Павлом Коньковым, говорили о судьбе детдома (думаю, проблема «всплыла» благодаря вниманию к ней московских газет и федеральных чиновников). Пресс-релиз с официального сайта ОНФ заканчивается следующими словами: «Размещение беженцев на территории Холуйского детского дома не планируется», – заявил врио губернатора Павел Коньков по итогам встречи». Примечательно, что ровно за неделю до этого все тот же Павел Коньков подписал постановление правительства Ивановской области № 281-п от 15 июля, в котором Холуйский детский дом объявлялся пунктом временного размещения беженцев на территории Ивановской области.
Вероятно, ОНФ сам не рад, что попал в такой переплет – сейчас пытается как-то выкрутиться. В середине сентября активисты фронта навестили бывших воспитанников расформированного Холуйского детского дома. Пафос новых пресс-релизов примерно такой: дети от переезда только выиграли, возвращать их в Южский район не надо. При этом общественников не волнует, что будет с 60 сотрудниками детдома, как они смогут найти работу в маленьком Холуе. Не уверен, что и дети в выигрыше, в Холуе для них были созданы очень неплохие условия (я там был не раз): хороший педагогический коллектив, замечательный директор, спонсоры, которые помогали не ради саморекламы. Но, похоже, решение принято.
Рано или поздно узнаем, кому достанется комплекс зданий на берегу Тезы с благоустроенным отапливаемым двухэтажным жилым корпусом, баней и котельной. Общая площадь – 46 гектар.
Менее затейливо развивалась ситуация на Волге. В сентябре священнослужителям безвозмездно передали из собственности Юрьевецкого района бывший пионерский лагерь. Инфраструктура – хоть и старенькая, но развитая. Еще несколько лет назад здесь отдыхали дети (300 человек за смену) – а, следовательно, лагерь соответствовал и санитарным, и пожарным нормам. Здесь тоже когда-то был древний монастырь (Мячина пустынь), после революции от него не осталось и стены. Пионерские горны и звонкие речёвки звучали на берегу Волги с 1938 года. Единственный неприятный момент в здешнем отдыхе – человеческие кости, которые время от времени вымывались на пляже. При строительстве Горьковского водохранилища оказалось затоплено старое монастырское кладбище. В этом году, когда Волга обмелела, давняя проблема обнажилась особенно выпукло. Этим и воспользовались борцы за историческую справедливость – пригласили журналистов, и через неделю после взволнованного телесюжета райсовет принял постановление о безвозмездной передаче территории. Кинешемская епархия обещает в будущем устроить здесь православный лагерь.
В Юрьевецком районе детских здравниц больше не осталось. Соседняя Кинешма, напомню, после восстановления «церковно-исторической» справедливости в 2010 году лишилась краеведческой экспозиции – ее упаковали в ящики, а здание музея передали епархии.
Что же касается человеческих останков – к этому надо относиться философски. Если верить археологам, то весь Плес стоит на костях. Где не копни сегодня – обязательно найдешь могилу (только этим летом при строительстве нового коттеджа обнаружено три древних захоронения). Но там почему-то собственность церкви не передают...
Пробились сами...
В прошлом июне я написал, что спектакль «Война. Off/On» – халтура по календарному поводу, профанация (что в переводе с латыни – «осквернение святыни») на военную тему. Ивановская филармония, осуществившая этот подфонограмный «проект», мне тогда ответила на страницах журнала (не на конкретные, конечно, претензии – а в духе «ты кто такой?»). Но на этом, видимо, уязвленные деятели не успокоились, и всеми правдами и неправдами постановка «Война. Off/On», которую в Иванове толком никто не видел, намедни получила премию ЦФО в области культуры. Что поделать? «Пренебрегая словесами,/ Жизнь убеждает нас опять:/ Талантам надо помогать,/ Бездарности пробьются сами» (Л. Озеров).
К счастью, другие лауреаты-ивановцы сомнений не вызывают. Заслуженную награду получил коллектив ивановских дизайнеров-скульпторов (В. Демьяненко, В. Кауров, М. Бекетов) за мемориал ярославской команде «Локомотив», разбившейся в авиакатастрофе (памятник – содержательный и выразительный, ничего лишнего).
Дипломантом конкурса объявлен Александр Романов – биограф и кропотливый исследователь творчества К. Бальмонта, искренний фанат поэта-символиста. В 2013 году в петербургском издательстве вышел составленный им монументальный свод «Константин Бальмонт глазами современников. Воспоминания. Письма. Дневники. Поэтические посвящения. Подражания, эпиграммы, пародия. Шаржи». Насколько знаю, автор (далеко не самый обеспеченный человек) выпускал книгу за собственный счет.
На западном фронте
В краеведческом музее на Батурина – выставка к вековой годовщине начала империалистической войны. Правда, краеведческого в ней почти нет. Экспозицию собрали из предметов бурылинской коллекции. Оказывается, сто лет назад существовали специальные агентства, которые отслеживали прессу и делали вырезки по теме, определенной заказчиком. Вот Бурылин и получал подшивки «лоскутков» о войне. Как здесь не вспомнить Маяковского: «Вам, проживающим за оргией оргию,/ имеющим ванную и теплый клозет!/ Как вам не стыдно о представленных к Георгию/ вычитывать из столбцов газет?!».
Но вообще на выставке много занятных документов, любопытны агитационные плакаты и платки. Сто лет назад ура патриотические настроения бушевали куда сильнее, чем сейчас после Крыма – даже столицу империи переименовали, а в нашем Иваново-Вознесенске, говорят, в огородах вытоптали горох сорта «канцлер Бисмарк».
Первая мировая война действительно долгое время оставалось забытой. И понятно, что закрома бурылинского музея в советское время не пополнялись в аспекте той темы. Не понятно только, почему сейчас никто этим не занимается. Это я о наболевшем – об отсутствии в области краеведческой экспозиции. Или думаете, что уже ничего не найти? Мол, всё быльем поросло за сто лет?
На ивановское радио после короткой передачи о той войне позвонили десятки людей из разных районов области. Живы дети и племянники солдат 1914 года, в семьях хранятся письма с фронта. А одна женщина принесла аудиозапись начала 1960-х, на которой ее отец, уроженец нашего Луха, басовито и по-крестьянски основательно рассказывает, как служил в ставке верховного командующего в Могилеве, как ему жал руку Керенский, и как военная часть буквально растворилась после революции: «вернулся из отпуска – и уже никого не найти».
Принесли удивительные письма: в пол-листочка, исписанные химическим карандашом. Они малограмотные – автор закончил только один класс церковно-приходской школы (свидетельство об окончании курса хранится вместе с конвертиками). Эти послания с румынского фронта совсем не героические, не брутальные (чего ожидаешь по привычке). В них много тупого занудства и панического страха. Но таково незатейливый взгляд на непонятную войну синеокого парня из ивановской деревни Якшино. Его убило на третьем месяце службы. Рядом разорвалась учебная граната. Обязательно опубликую эти письма.
Возвращаясь к выставке в музее на Батурина, обращу внимание на одну небурылинскую витрину. В экспозиции представлены личные вещи Б.М. Мигачева – участника империалистической войны, офицера из Иваново-Вознесенска (артефакты сохранила проф. ИвГУ Н.В. Дзуцева). Среди прочего – личный дневник и десятки фотографий с фронта: офицерский быт и отдых, веселые лица скорых мертвецов. Эти мигачевские снимки – потрясающий документ эпохи. Своеобразные иллюстрации к ремарковскому «На западном фронте без перемен», только сделаны по другую сторону окопов.
Выставка «Война и искусство Д.Г. Бурылина» проработает до конца года.
