На начало 2013 года соотношение кредитов, выданных физлицам и юрлицам, в Сбербанке было примерно 1:3. Сейчас уже 1:2, и, говорят, что цель движения – 1:1. Кто, если не Сбербанк, на ваш взгляд, будет кредитовать отечественную промышленность, в том числе нашу региональную?
Я не задавался целью изучить динамику изменения статистики. Кредитный портфель по юрлицам в Ивановском отделении Сбербанка не уменьшается, а растет. Кредитуют промышленность, как и раньше, коммерческие банки, а регулирование денежно-кредитной политики – это дело государства.
Кредитуют всё равно банки, а не государство.
А руководителю банка нужно думать об экономике банка, о клиентах, а не замахиваться на общегосударственные вопросы, у меня таких компетенций нет. Мы сейчас говорим не об общегосударственных проблемах.
Мы говорим о региональном бизнесе, о предпринимателях, которые приходят в ваш банк за кредитами.
Клиентов мы привлекаем, портфель кредитов юрлиц растет. Сбербанк один из немногих, кто в кризисный период поддерживал клиентов: давал дополнительные ресурсы, реструктуризировал контракты. У нас это было, и у нас это есть. Случалось даже так, что у наших общих с другими банками клиентов изымались денежные средства, и нам приходилось «доливать» их, дабы не спровоцировать ухудшение ситуации в бизнесе клиента.
Сейчас Запад ввел санкции по отношению к России, в том числе финансовые ограничения (банки лишаются возможности брать дешёвые деньги на западном финансовом рынке.) Как это, на ваш взгляд, может отразиться на кредитовании промышленности?
Конечно же, отрицательно. Многие банки прибегали к иностранному финансированию, сейчас этого финансирования нет, количество денег уменьшается. Все это может отрицательно сказываться на экономике. У нас почти нет иностранных денег. Иностранные инвестиции измеряются несколькими процентами, которые, в случае активных действий инициаторов санкций, мы сможем заместить, например, в Центральном банке Российской Федерации.
Ваш прогноз на тему – как в других банках будет развиваться ситуация с кредитованием промышленности?
Теоретически – если денег нет, то кредитовать нечем.
А возвраты кредитов? Будут требовать?
Понимаете, клиент и банк, в котором он кредитуется, – в одной лодке. Банку нужно заботиться о том, чтобы не ухудшить финансовую ситуацию своего заёмщика, – это в его интересах. Я сейчас говорю не только про Сбербанк, это касается любого банка. Поэтому банки будут искать компромиссы и деньги: лонгировать свои пассивы, общаться со своими вкладчиками и теми, кто разместил деньги, говорить о более длинных сроках. Я могу это предполагать, не более того.
То есть клиенты переходят в Сбербанк? Санкции вам только на руку, получается?..
Так говорить некорректно, потому что мы существуем не отдельно от всех, мы на сто процентов интегрированы в экономику. И поэтому хуже всем – хуже нам. Банк не процветает, когда клиентам плохо.
У нас в области какие бы новые экономические стратегии ни принимали, все равно текстиль – один из основных видов промышленной деятельности, а ивановское ОСБ – основной кредитор большинства ивановских текстильщиков.
Не основной.
Ну, большого количества ивановских текстильщиков.
Наверное.
Часть из которых или уже в банкротстве, или вот-вот готовы войти в него, по моим ощущениям.
Не могу прокомментировать.
Как сегодня строятся отношения банка с предприятиями текстильной отрасли, если учесть нехватку средств, на которую мне жалуется большинство руководителей при личном общении?
Отношения строятся индивидуально с каждым субъектом, и общего рецепта не существует. Общий рецепт действовал бы, если б мы только входили на этот рынок, взвешивали: надо нам поддерживать текстильную промышленность или не надо, надо нам входить в машиностроение или не надо. Мы уже на рынке, и поэтому работаем по индивидуальной схеме в каждом отдельном случае. Нет общего подхода, есть положение текстильщика на рынке, его финансовое состояние, перспективы. Кто-то занимает более активную позицию на рынке, а кто-то уверенно идет к банкротству. И характер наших действий в этих случаях, естественно, прямо противоположный. К сожалению, у нас были и худшие варианты развития событий по ряду заемщиков, но имеются и вполне нормальные удачные примеры.
То есть и у Сбербанка вообще, и у ивановского отделения в частности, нет какой-то установки на то, чтобы текстиль не кредитовать?
Нет, конечно.
И это сказки самих предпринимателей, которые, обращаясь в Сбербанк, не получают кредиты?
Я не знаю, какие вам сказки рассказывают. Если заёмщик пришел в банк (в любой) и ему отказали, то он, наверное, может рассказывать, что у банка такая политика. Дело может быть и в политике банка, и в конкретном заёмщике, и в конкретной экономической ситуации.
Вы говорили о том, что кредитуете в зависимости от того, какие у предприятия перспективы на рынке. А кто оценивает эти позиции, когда вы принимаете решение?
Мы сами. Есть финансовый анализ предприятия и службы банка, которые оценивают степень риска. Для сведения, по финансовому анализу существует много учебников.
Думаю, не все так просто…
Ничего личного: есть ретроданные о положении предприятия на рынке, есть объём продаж за предыдущие полгода, за прошедший год и так далее, есть тенденции. Если есть контракты и они, в принципе, исполняются, а объёмы выручки не падают – вероятность того, что они прямо завтра упадут, мала, правильно?
Наверное, да.
Ничего резкого в нашей жизни не происходит: ничего резко не появляется, ничего резко не пропадает. Важно отслеживать тенденции.
При этом возникает такой вопрос: почему вы, продолжая столько лет регулярно обслуживать кредит «Шуйских ситцев», не даёте на таких же условиях денег другим текстильным предприятиям?
Есть, наверное, на то причины, и связаны они с этими «другими текстильными предприятиями», и, прежде всего, с самими предпринимателями. Понимаете, это индивидуальный подход, решение принимается коллегиально, исходя из многих факторов. «Шуйские ситцы», наверное, отличаются от многих наших текстильщиков, к примеру, исходя из элементарного финансового анализа.
То есть вы видите их перспективу на рынке?
Мы с ними работаем уже более десяти лет.
Вы схожий период работаете с группой компаний «Мега» Василия Гущина, но, насколько я знаю, сейчас идет речь о банкротстве компании?
На сегодня там сложная ситуация, мы совместно пытаемся из неё выйти. Повторюсь: банк один, но заёмщики разные, ситуация у каждого своя.
То есть «Мега» стала вашим проблемным активом?
Там непростая ситуация, вы сами об этом сказали.
Да, сложная обстановка, и ничто не меняется быстро, но у нас новый губернатор Павел Коньков – бывший сотрудник той же «Меги». Как вы думаете, он попытается как-то помочь Гущину и его компании выкрутиться из этой ситуации со Сбербанком?
Мне сложно комментировать действия исполняющего обязанности главы области.
Когда интервью выйдет, он будет губернатором. Павел Коньков – человек, близкий к текстилю, позволит отрасли обратить на себя больше внимания, в том числе банковского сектора, и вообще как-то растормошить ситуацию?
Мне кажется, импульс по текстилю будет положительный. Я полагаю, Павел Алексеевич – квалифицированный эксперт в текстиле, он придаст импульс развитию текстильной промышленности в Иванове, и это, наверное, нормально.
Конечно, в любой отрасли необходимо лоббирование в том или ином виде. Текстиль не отличается огромной рентабельностью, и большую долю в текстильной сфере занимает Китай и прочие страны, где до недавнего времени отрасли оказывали достаточно серьезную государственную поддержку. У нас какой-то активной поддержки со стороны государства я не видел, видимо, наше государство занималось какими-то другими отраслями. Возможно, Павел Алексеевич обратит дополнительное внимание на текстильную отрасль, ему, наверное, удастся это сделать.
Я частенько слышу, что текстильщики первой волны, те, кто владел крупными холдингами, привлекали деньги под активы своих текстильных предприятий и в какой-то момент занялись бизнесом на стороне на эти деньги, так скажем, стали развивать другие направления. И именно это якобы и стало причиной банкротства многих предприятий, которые гремели еще 8-10 лет назад. Как вы прокомментируете такую точку зрения?
Вообще, мне это, конечно, не нравится как финансисту, потому что…
То есть это имело место быть?
…потому что, насколько я тоже знаю, это имело место, а любое перетекание денег из одного бизнеса в другой повышает риски финансовой организации, которая кредитовала этот бизнес. То есть это некое несоблюдение договоренностей.
А у вас в этой ситуации есть возможности отслеживать движение денежных средств и источник?
Понимаете, управлять чужим бизнесом, сидя в банке, нереально. К тому же банковские средства уходят по назначению лишь в первый раз, а когда деньги проходят второй оборот, третий, четвертый, это уже не привлеченные, а свои, оборотные деньги – так думает предприниматель…
Когда разразился кризис 2008 года, Сбербанк начал забирать предприятия у текстильщиков…
Мы ничего не забирали, ничего не арестовывали. Тут очень многое зависит от взаимных договоренностей. Банк всегда готов договариваться и решать проблемы, но далеко не всегда наши заемщики готовы добровольно продавать имущество, добровольно терять имущество, чтобы погасить банковский кредит. И поэтому к нам на помощь приходит закон «О банкротстве», закон «Об исполнительном производстве» и прочие официальные принудительные меры. Но принудительные меры, как правило, не так эффективны, гораздо эффективнее действовать согласованно и не тратить деньги на третьих лиц, участников процесса. В случае принудительных взысканий часть денег теряет банк, часть денег теряет заемщик, а приобретают третьи лица.
Именно поэтому Сбербанк всё время так долго тянет и не инициирует процедуру банкротства?
Мы пытаемся договориться и сохранить деньги банка, сохранить деньги клиента – и это тоже вопрос взаимных договоренностей.
