Мнение по теме. Михаил Ратманов, начальник департамента здравоохранения правительства Ивановской области
Не совсем. Начнем с коечного фонда. Действительно, система здравоохранения любой области, в том числе Ивановской, прежде всего подразумевает эффективное использование коечного фонда. И в 2012–2014 годах мы активно вели его реструктуризацию, отказываясь от койко-мест там, где по факту не проводилось лечение пациентов, где люди просто «лежали». Знаете это выражение: «Я легла в больницу полежать»? Но от просто «лежания» и поедания каши никто более здоровым ещё не стал.
Это касается в первую очередь районов?
Это касается системы здравоохранения вообще. Министерство здравоохранения дало чёткие нормативы количества коек того или иного профиля на количество населения. И эти нормативы подкреплены деньгами. Если у нас коек больше, чем предписано нормативами, мы на них получаем тот же объём средств, что и на нормативное. То есть чем меньше коек, где люди просто лежат, тем лучше лечение, тем более квалифицированные специалисты находятся рядом с этой койкой, тем большее количество специалистов и оборудования сконцентрировано вокруг пациента, тем больше лекарств, тем меньше смертность и выше продолжительность жизни.
У нас же смертность пока остается достаточно высокой, она превышает рождаемость, и мы только к 2018–2020 году хотим выйти на нулевую убыль населения. Хотя темпы снижения смертности у нас выше, чем в среднем по Российской Федерации – за счет того, что у нас небольшая область, есть медакадемия и система подготовки кадров, исторически сложилась достаточно сильная медицинская школа, а также за счёт того, что мы активно поучаствовали в модернизации здравоохранения. Но наша основная задача – остановить и прекратить вымирание населения и добиться естественного прироста.
Теперь что касается каких-то преобразований. Мы гарантируем, что ни на одном лечебном учреждении Ивановской области не будет повешен замок. Ни один ФАП, ни один офис врача общей практики, ни одна амбулатория или тем более больница закрываться не будут. Будет изменяться их структура, будет изменяться их подчиненность, их направленность. В некоторых больницах, например, расположенных на федеральных трассах, мы планируем установить реанимобили, чтобы они быстрее доезжали до места ДТП. Конечно, тяжелых пациентов в маленькую больницу не повезут, их будут направлять в Иваново, Тейково, Шую, Кинешму и т.д. Маленькая больница будет выполнять фактически функцию места базирования реанимобиля.
То же самое – стационарные койки и койки дневного пребывания. Я недавно был в одном отделении областного учреждения здравоохранения, где 40 стационарных коек. Я приехал туда в выходной день. И я насчитал 8 человек ночующих. По спискам лежало в этот момент 30 человек. Это к вопросу о том, что в пределах города надо шире развивать койки дневного пребывания.
Они дешевле?
Да, они дешевле. И человек, получив днём необходимые лечебные услуги, идёт потом домой, в свои привычные условия. Это государству экономически выгодно, а людям удобно.
Мы активно развиваем систему реабилитации, чтобы пациент после серьезной операции, после серьезного заболевания (инсульт, инфаркт), после травмы попадал в реабилитационные клиники, а не переводился в терапевтическое отделение полежать. Это тоже реструктуризация коечного фонда.
Мы будем развивать хосписные койки. Следует отличать их от коек сестринского ухода, которые ещё остались в районах как пережиток советских времен, где уход за больными осуществляет средний и младший персонал. Это не медицина, это социальная сфера: сиделка плюс питание.
В хосписе человеку могут перелить кровь, могут провести инъекции наркотических препаратов, облегчить его страдания, там он может получить квалифицированную медицинскую помощь. Мы сейчас добились, что в хосписы госпитализируют не только онкобольных, но и просто слабых, с сердечной декомпенсацией, после травм. Мы не можем вылечить этих людей, но мы можем облегчить их страдания, продлить их жизнь и частично снять это бремя с родственников. И все эти услуги предоставляются по полису ОМС.
Так всё-таки что ждет здравоохранение региона в 2015 году?
Мы будем проводить реструктуризацию, по тому же принципу, как провели объединение поликлиник областного центра. Их прикрепили к крупным лечебным учреждениям. Порядка стало больше, финансово они стали сильнее. С кадрами стало проще: врачи стали в пределах одного учреждения друг друга заменять при уходе в отпуск, на больничный или на учёбу.
Продолжится создание специализированных центров, таких как урологический центр на базе 7-й горбольницы. Там работают 12 врачей-урологов, и у нас нет ни одной жалобы, что человек не мог попасть к урологу. Мы сейчас развиваем эндоцентр на базе 4-й больницы, чтобы повысилась доступность помощи для пациентов с сахарным диабетом и патологией эндокринной системы.
Дело даже не в койках – изменился подход министерства. Мы уже считаем случаями госпитализации на количество населения, а не койко-днями. Сроки госпитализации могут быть разными: один человек поправляется за три дня, а другой – за 12. И уже сейчас все нормативы на больницы даются в случаях госпитализации. Этот показатель в большей степени отражает объективную реальность. Сколько человек пролечилось, сколько человек выздоровело, столько денег больница и заработала. А не сколько людей у тебя несколько дней лежало на кроватях.
Ну да, врачи рассказывают, что нередко бабушки из деревень приезжают в больницу полежать на зиму, чтобы дом не топить и гарантированно кушать теплую пищу.
А в городе ещё и не платить за коммуналку – ведь выдается справка, что человек дома не жил.
К сожалению, здравоохранение не может выполнять функцию соцзащиты. Мы должны бороться со смертностью, мы должны людей лечить, а не содержать. То есть мы хотим отделить людей, которым действительно надо помогать, которых действительно надо лечить, от тех, которым нужны услуги соцзащиты.
Но сейчас расходы на содержание такого пациента берёт на себя система здравоохранения, государство. Планируется ли переложить эти расходы на самого пациента: либо он едет домой, либо платит за гостиницу?
По поводу проезда: мы по предложению губернатора закупили более 20 «газелей» и раздали их в районы. И теперь мы пациентов возим. То есть они экономят на проезде. Им выдается амбулаторная карта, и они поехали: в ЦРБ из деревень, в Иваново из центральных районных больниц. Мало того, они приезжают не на автовокзал, а к подъезду именно того лечебного учреждения, куда их направили. Это удобно. Кого-то, если надо, оставили в больнице, кого не нужно – у кого процедуры или консультации – увезли обратно.
Кроме того, мы организовали встречный поток: врачи выезжают на консультации из офисов врачей общей практики в ФАПы, из ЦРБ в офисы и амбулатории, из межрайонных центров едут на консультации в ЦРБ и из областных учреждений в межрайонные центры и ЦРБ.
Этой схемой выездов врачей из центра на периферию и вывоза пациентов из периферии в центр мы добиваемся того, что медицинская услуга, одинаковая по качеству, станет доступной для пациента, где бы он ни жил – в Иванове или в деревне Пучежского района.
Откуда тогда недовольство и слухи о развале в регионе системы здравоохранения?
За те три года, что я работаю в департаменте здравоохранения, ни одной больницы не закрыто. Нами закрыт Шуйский дом ребенка – сирот этого возраста стало меньше. И мы из него вместе с шуйской администрацией сделали детский сад. Мы перевели детский восстановительный центр с Велижской, и в этом помещении теперь тоже детский сад на 220 детей. Кто-то скажет, что мы закрыли медучреждение?
Наоборот, у нас появляются хосписы, мы открываем новые центры амбулаторного гемодиализа, у нас в системе ОМС начинают работать частные медицинские центры, которые готовы предоставить какую-то услугу в соответствии с установленными государственными стандартами.
Традиционная жалоба: позакрывали роддома и отделения, где можно было получить хирургическую помощь, теперь приходится ездить за 100 километров по плохим дорогам…
Роддома не закрывали, закрывали родильные отделения. Нельзя держать родильные отделения, где рожают раз в неделю.
Эта схема была бы хороша, если бы у нас всё было нормально ещё и с транспортом, и с дорогами…
Отлично. Тогда вот такие цифры. Когда родильных отделений в Ивановской области было в два раза больше, смертность младенческая была 22 промилле, то есть 22 случая на тысячу родов. Теперь, когда родильных отделений стало меньше, но они хорошо оснащены, там квалифицированный персонал, налажена трехуровневая маршрутизация, при которой тяжелых пациентов везут сразу в НИИ, а у кого проблем нет, могут рожать на местах – у нас младенческая смертность 6,4. Какие нужны ещё доказательства того, что стало лучше?
Но о «развале» говорят не только пациенты, но и работники медучреждений. Всё это сопровождается слухами о сокращении медицинского персонала или, как вариант, о том, что всех заставят переквалифицироваться, нагрузка увеличится, а зарплаты снизятся.
У нас медработников в области не хватает – не катастрофически, но не хватает. Если говорить не о вакансиях, а о людях, то здесь очень интересная закономерность: в стационарах у нас превышение численности персонала, а в амбулаторном звене – недостаток. И врачи, и медсестры неохотно идут работать в поликлиники – по разным причинам. А общее количество вроде в пределах нормы. Коэффициент совместительства по области 1,4. В районах больше, в областном центре меньше.
Так вот, за счёт реорганизации количество денег в здравоохранении останется то же, а качество медицинской помощи повысится. Например, если врач ведет 20 пациентов или 15, в каком случае пациенты получат более качественную помощь? Конечно, во втором.
То есть сокращений как таковых не планируется?
Нет. А их и быть не может, потому что всегда вакантных ставок в медучреждении в полтора раза больше, чем работает людей.
Но если ставка не занята, эти деньги идут как экономия фонда оплаты труда и распределяются в качестве премий, например. Теперь эта ставка будет сокращена. Это ведь снижение доходов?
Тариф-то остаётся неизменным.
Но у нас достаточно большую часть в зарплате медработников составляют стимулирующие выплаты.
По поручению губернатора П.А. Конькова с 2015 года мы планируем изменить соотношение стимулирующих выплат и оклада в заработной плате таким образом, чтобы практически половину зарплаты составлял оклад. Тем самым снижается стимулирующая составляющая и снимаются обвинения в предвзятости главврачей.
Получается, что эта реформа не так страшна, как о ней рассказывают… Почему же такая на нее реакция, в том числе в медицинском сообществе?
Реформа в здравоохранении уже идет восемь лет. Только почему-то о ней заговорили именно сейчас. Она идет планомерно, спокойно, без каких-либо резких движений и незапланированных акций.
При этом надо понимать, что по нормативам министерства здравоохранения мы должны выйти на сбалансированный бюджет здравоохранения и сбалансированные объемы оказываемых услуг к 1 января 2016 года.
Кроме того, мы интенсифицируем работу, повышаем требования к квалификации, проводим информатизацию медучреждений. Но у нас очень много врачей и медперсонала пожилого возраста, которые уже не могут с этим справиться и не всегда воспринимают новшества адекватно. Отсюда и недовольство.
Поймите, говорить можно что угодно – исходя из каких-то своих интересов или просто не понимая ситуацию. Но темпы снижения смертности в Ивановской области в 1,3 раза выше, чем в среднем по России, а продолжительность жизни выросла на 5 лет. Значит, всё, что мы делаем, мы делаем правильно.
