Алексей Машкевич
В прошлом номере журнала была затронута тема новой стратегии социально-экономического развития области и в числе прочих был задан вопрос о том, правильно ли то, что каждый раз она переписывается под нового руководителя. Об этом и о том, каким видится новое областное руководство экспертному сообществу, мы решили поговорить с Дмитрием Игоревичем Полывянным, профессором, проректор по научной работе Ивановского госуниверситета, членом экспертного совета при правительстве Ивановской области.
У нас сейчас много говорят о развитии региона и стратегии этого развития. На ваш взгляд, можно ли при стратегическом планировании учитывать только социально-экономические параметры и не принимать во внимание настроения людей, живущих на территории, которую предполагается развивать?
Я достаточно скептически отношусь к стратегиям и концепциям, но считаю, что они - важные и нужные элементы повседневной организации управления, потому что без образа будущего, без того, к чему нужно стремиться, трудно свести вместе множество разрозненных деталей.
Я согласен с тем, что стратегия развития Ивановской области, которая сейчас существует, – социально-экономическая. Она задает в первую очередь экономические ориентиры и не дает понимания того, что в регионе сложился и развивается определённый социум, имеющий и конкретные характеристики (возраст, образование, национальность и т.п.), и то, о чём вы сказали – настроения и ориентиры. Приведу пример: один из самых важнейших ориентиров в развитии Соединённых Штатов (его высчитывает университет Мичигана) – это индекс ожиданий потребителей. Он важнее, чем очень многие общеизвестные вещи и указывает, на что люди ориентируются: на бедную или богатую жизнь, на сбережения или траты. Это не социологический опрос, это срез, который демонстрирует ценностные ориентации людей, потому что люди, нацеленнные тратить, и люди, нацеленные сберегать, живут и действуют по-разному.
Я немного о другом: достижима ли цель, если люди не знают её, не верят в неё, не принимают какого-то участия в ее достижении (хотя бы на уровне одобрения и сопереживания)? Мне всегда казалось, что, пока человек не будет говорить: «Я хочу жить в Ивановской области, я горжусь тем, что живу в Ивановской области» - ничего не получится. Какая может быть достигнута внутренняя цель, когда человек думает: «Хочу доучиться и уехать в Москву, а лучше – за границу»?..
Это очень хороший пример, потому что документы и люди говорят разными языками. То, что в стратегии жизни человека может именоваться словами «Я хочу жить в процветающей Ивановской области», в документе бюрократического вида будет означать: «Ивановская область из региона, живущего на дотации, должна превратиться в регион, который имеет существенный доход». Без этого никакие базы, никакие картины светлого будущего просто не будут реализованы. Человек может мечтать – управленец мечтать не может. Он может видеть перед собой некую цель, подкреплённую определёнными ресурсами. Вот в этом разница.
Но ведь в стратегии ставятся не только материально-экономические цели, там прописаны и идеологические куски.
Это правильно, так нужно делать. Вы упомянули очень болезненную для меня тему. Я 34 года работаю в ивановской высшей школе, и из сотен моих лучших учеников примерно половина уехали из Иванова. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы уехавшие люди прикладывали свои усилия здесь. Вся молодёжная политика Ивановской области должна, говоря человеческим языком, сводиться к одной фразе: «Молодёжь должна не уезжать из Иваново, а приезжать сюда – учиться, работать, жить...». Кстати, очень грубая ошибка говорить «Иваново», ведь Ивановская область и Иваново – это два разных ориентира. Мы иногда зацикливаемся на областном центре...
Мы – жители областного центра - шовинисты в этом плане…
Да. И когда мы подменяем название области на Иваново, то обижаем шуян, кинешемцев, тейковчан – жителей всех других районов.
А почему вы скептически относитесь к стратегиям?
Скажу банальную фразу: потому что с каждым годом обстоятельства, которые носят форс-мажорный характер и не могут быть предотвращены теми, кто эту стратегию создает и будет реализовывать, множатся. Давайте почитаем стратегию, которая была утверждена в 2011 году. Она учла кризис 2008 года, очень многие вещи там были пересмотрены в сторону уменьшения запросов. Но посмотрим, что происходит. Бурная радость по поводу воссоединения с Крымом непременно обернётся существенными бюджетными расходами, которые никто не мог предвидеть. То, что сейчас вырисовывается на фоне украинского кризиса, представляет серьёзную опасность для региона, для которого единственной надеждой на развитие многие годы был некий «волшебник в голубом вертолёте» под названием «стратегический инвестор», который придёт откуда-то извне и решит проблемы области. Перспективы зарубежного инвестирования на фоне украинских событий становятся всё более призрачными. В такой обстановке можно упрекать людей в отсутствии патриотизма, в чём угодно – но когда экономическая обстановка становится неблагоприятной, начинается вывод капиталов, и это тоже часть экономического поведения.
Да, стратегически можно определять ориентиры. Раньше, в ХХ веке, считалось, что стратегия – это минимум, 15-20 летний период, а сейчас стратегии начинают писать на 5-6-7 лет, и то, что раньше считалось краткосрочным или среднесрочным прогнозом, становится стратегическим планом. Мне кажется, что здесь произошел терминологический сбой. Стратегией в классике что называется? Объединение цели и средств её достижения. А мы имеем в лучшем случае среднесрочное планирование.
Чем это обусловлено? Низким уровнем руководства, управленческих кадров чем-то ещё?
Нет. В советское время основной единицей планирования был пятилетний период, и может показаться, что мы возвращаемся к этому пятилетнему циклу. Но мы живем в гораздо более турбулентной атмосфере и это уже не планирование: действительность, на которую мы пытаемся повлиять, нам не подчиняется. Мы можем пытаться на неё воздействовать директивно, можем рисовать определённые ориентиры, в направлении которых нужно двигаться и в которых будут заинтересованы бизнес, общество, сами чиновники, но никто не может предсказать, что же получится на самом деле.
У вас нет ощущения, что стратегии пишутся под каждого нового руководителя области?
Я бы сказал по-другому. Каждый новый руководитель области заинтересован в том, чтобы его видение ситуации было, с одной стороны более детальным, с другой, так сказать, апдейтнутым (англ. update - обновление) на сегодняшний день. Новая стратегия, мне кажется, пишется не «под руководителя». Скорее всего, круг людей, который уже фактически взял на себя руководство областью, заинтересован именно в апдейте.
При этом саму стратегию всегда пишут практически одни и те же люди...
Стратегия (насколько я знаю методологию её написания) начинается не с того, что появляется какой-то гений и описывает ориентиры. Вначале собирается большой эмпирический материал: кто что делает, где какие сдвиги, зацепки. И на основании объективных показателей: демографии региона, данных о промышленности и пр. – делаются какие-то выводы. Где-то экспонента пошла вверх, где-то вниз – соответственно, нужно сбалансировать.
Я ещё раз говорю, что я не экономист, но в свежем варианте стратегии всё-таки сделаны попытки определить приоритеты (во всяком случае, в образовательном плане). Не знаю, как будет выглядеть конечный вариант, но я предлагал для нее новый взгляд на сферу высшего образования области (как сейчас модно говорить, «кластер», хотя это очень далеко от теории кластеров). Ивановские возможности в этом плане гораздо шире существующей системы вузов: они вполне могут позволить создать достаточно большое количество различного рода структур, площадок, сетевых проектов, которые могут помочь не только включить в образовательную деятельность тех, кто живет на территории области, но и привлечь достаточно много людей из-за рубежа, из ближних и не очень ближних регионов.
Последний вопрос про стратегию как таковую. Почему, прежде чем анонсировать разработку новой стратегии, не принято публично подводить итоги действия предыдущей: что сделано, что не сделано и почему? В стратегии 2011 года, к примеру, прописано «развитие текстильной промышленности и создание туристско-рекреационного кластера». Мы их создали или «похоронили»?
Это вопрос не ко мне.
К вам вопрос: как вы думаете, почему?
Ответственность эксперта заканчивается в тот момент, когда он высказал своё мнение лицу, принимающему решение. Что лица, принимающие решения, делают с этим мнением дальше, учитывают или не учитывают – уже их дело. Эксперт никогда не встаёт на место лица, принимающего решение. Это этика профессии.
Но при этом эксперт оценивает. Ваша оценка: почему высшие должностные лица не отчитываются, не подводят итоги – ни промежуточные, ни стратегические?
Такие итоги могут и должны подводиться и, безусловно, подводятся, потому что весь процесс нынешней деятельности областного руководства по разным направлениям разбит на госпрограммы, и исполнение или неисполнение каждой госпрограммы выражается в цифрах. Уверяю вас, существуют масштабные отчётные документы о том, как за последние десять лет изменилась, например, система общего образования (а она изменилась просто разительно). И мы сталкиваемся с ситуацией, когда в университет приходят школьники и начинают глазами искать интерактивные доски. А у нас, как говорят англичане, «chalk and talk» – «мел и разговоры». Хороший выпускник приходит вооружённым началами проектной деятельности, а в университетской аудитории ему начинают пересказывать что-то с самого начала и какими-то древними словами… И этот разрыв сложился не из-за того, что плохо работает система высшего образования - она просто отстала от системы среднего образования, и это видно, заметно, понятно.
Честно говоря, как у родителя у меня куча претензий к системе среднего образования…
Куча претензий… Но сейчас мы говорим только об одном аспекте - об оснащённости.
Извините, вопросом на вопрос отвечать невежливо, но почему вы так настойчиво требуете отчёта по тому, что сделано?
Я знаю, что если не сесть и не проговорить что-то, не подвести итог, то оно остаётся незаконченным. Почему мы считаем, что, раз пришёл новый руководитель, то жизнь у нас теперь пойдёт по-новому? Ни один руководитель не начинает с чистого листа…
Про «новую жизнь» можно говорить только в рамках предвыборной кампании, это в определённом смысле эвфемизм. В жизни всегда есть преемственность, и эта преемственность не всегда позитивная. Многие тенденции, заложенные однажды, очень трудно сбить или изменить – ту же демографию.
Есть стандартные процедуры отслеживания эффективности решений по многим критериям, и они проводятся. Возможно, вы имеете в виду то, что они не публичные? Но, к моему большому сожалению, я не вижу к подобного рода вещам общественного интереса, несмотря на огромное количество общественных структур - палат, советов и прочего.
Я вас умоляю, это же искусственные формирования…
Можете умолять и дальше... А что вы считали бы естественным формированием?
Перестройка началась как война за демократию. Прошло 20 лет, и мы пришли к абсолютно бюрократическому обществу, в котором всем заправляют чиновники-бюрократы, которые при этом фактически находятся вне закона, то есть над законом. Вы согласны с этим?
Более того, одна из моих студенток только что написала курсовую работу о Европейском Союзе и евробюрократии, из которой следует, что подобным образом рассуждают люди во многих странах мира. Достаточно прочитать предвыборные лозунги последних выборов в европарламент: «Мы объединялись для того, чтобы быть демократическими, мы вступали в Евросоюз, чтобы быть демократами, а попали под диктатуру бездушных бюрократов»…. Мысль о том, что профессиональный управленец, профессиональный бюрократ лучше справится с управленческими задачами, стала внедряться ещё в последнее десятилетие прошлого века, а сейчас просто всех захватила. И это очень опасная тенденция, которая в нашей стране проявляется в полной мере.
Меня не радует то, что это не только наша особенность... Возвращаясь к общественным объединениям, отвечу на ваш вопрос. Всеобъемлющая бюрократия приватизировала право создавать вокруг себя «свою» общественность. Давайте посмотрим, что такое общественные советы при органах власти – это всеобщий «одобрямс». По большому счёту и Общественная палата – это общественный одобрямс. Это общественная бюрократия, работающая на чиновничью бюрократию.
Я понимаю ваш скептицизм, но в любой стране, в том числе и в нашей, степень связи между аппаратом власти и общества зависит от двух сторон. И если где-то эта связь не работает или рвётся, то в этом нельзя винить только одну из них. А у нас получается, что общество, неспособное структурировать свои интересы, неспособное организоваться, винит в этом власть. Не нравится Общественная палата, не нравится общественный совет – создавайте другие органы. Любите и разбираетесь в культуре - соберите вокруг себя таких же любителей культуры... И это будет полезно, это будет правильно. Считанные единицы общественных организаций обладают авторитетом и успешно работают на фоне действительно огромного количества забюрократизированных структур. Я с вами согласен – последние малоэффективны. Но просто рассказывать о том, что они ничего не делают (при том, что для большинства граждан ответственность за своё решение кончается или на выборе идти - не идти на выборы, или в тот момент, когда бюллетень брошен в урну, а после этого хоть трава не расти), – непродуктивно.
Но опять же хочу сказать, что это не только ивановская и российская тенденция.
Я всё свожу к своему болоту, потому что в нём кукарекаю, и взгляд, и кругозор у меня узкий, ивановский…
Мир состоит из таких болот, в которых сидит кто-то и кукарекает…
Слава Богу, что кто-то ещё кукарекает…
Так вот, про наше болото, в котором меняется областная власть. Пришёл новый руководитель, мы октября ждём изменений, а их нет и нет. На ваш взгляд консультанта и наблюдателя: это преемственность, хитрость Конькова, который до выборов не делает резких движений, или же российская привычка ничего не менять - пусть хреновенько, но стабильно?
Начну с последнего. Вы читали Салтыкова-Щедрина и помните историю про чижика: как от градоначальника кровопролития ждали, а он чижика съел, и на том все преобразования кончились. По поводу смены власти как таковой. Дело в том, что конкурентной смены власти в Ивановской области не получается уже очень много лет, а там, где нет конкурентной смены власти, действуют механизмы преемственности, аналогичные тем, что мы видим сейчас. Вообще-то перемены не должны сводиться к каким-то кадровым перестановкам, даже очень значимым.
Вы упомянули о парадигме. Парадигма – очень важное слово для понимания ситуации. Это самое общее, выражаемое в нескольких словах вИдение, из которого исходит лицо, получающее право принимать решения.
Тут ещё очень важно, как рассматривает область руководителя. Михаил Александрович Мень очень много сделал для области, парадигма его взглядов не могла быть иной, как «мне поручили важный, большой, ответственный участок работы, и я должен с ним справиться». Но вот дальше должна стоять запятая: «для того, чтобы…»
Чтобы пойти дальше?..
Правильно, чтобы пойти дальше, самореализоваться в той области, которую он выбрал. Не буду говорить, хороша или плоха такая парадигма для области. Во всяком случае, она сыграла многими своими гранями. В результате мы видим имиджевые проекты, мы видим дороги, по которым не стыдно ездить, ощущаем внимание к нашей области. Очень много всего можно перечислять, но базовые проблемы области остались нерешенными: демографические процессы улучшились, но не настолько, чтобы успокаиваться, молодёжь как уезжала, так и уезжает, улучшился ли климат для бизнеса – большой вопрос. По-моему, больших промышленных свершений не произошло: назывались и называются одни и те же проекты…
Понятно, что у тех, кто сейчас приходит к управлению регионом, будет другая парадигма. Беда нашей политической системы состоит в том, что процентов девяносто тех, кто управляет, нацелены на то, чтобы создать о себе благоприятное мнение. Масса данных отправляется наверх, там кто-то все считает, администрация президента даёт оценки деятельности губернаторов по очень многим критериям… Замученные этой бюрократией, начальники настолько привыкли глядеть наверх, что очень мало смотрят вниз. Думаю, и в новом издании областная власть будет вынуждена постоянно доказывать вышестоящим руководителям свою состоятельность. Не имея при этом такого опыта, лоска, таких вот…
…федеральных амбиций?
Да, не имея федеральных амбиций, она должна вести себя по отношению к населению совершенно иначе. Это касается муниципий, людей, живущих в области, политических партий и организаций (хотя партийные структуры тоже везде в кризисе). Хочется, чтобы новая конструкция была более сбалансированной, но как будет на самом деле, покажет только время. Да, нынешняя власть ближе к земле, но земля может быть и мягкой, и каменистой…
Мне кажется, у нового руководителя еще одна проблема: он сейчас работает в кругу людей, с которыми вместе был заместителем губернатора и которым нужно доказать свое право на лидерство, чтобы они пошли за ним. Как вы думаете, с этим не возникнет проблем?
Это проблема идентификации лидера. И очень редко способы идентификации лидеров бывают простыми – даже ниспосланный сверху лидер всё равно проходит процесс идентификации: он должен как-то адаптироваться, его всё равно должны признать «своим».
У Михаила Александровича были свои проблемы, у Павла Алексеевича, безусловно, будут свои… Не хочу переходить на личности, но уверяю вас, что когда человек работает вторым, а потом становится первым – это гораздо лучше, чем когда он был четвёртым, а потом сразу стал первым, как это бывает. Мне кажется, что у Конькова достаточно большой и универсальный политический и хозяйственный опыт, а главное – очень много набитых шишек...
Проблема в другом: к сожалению, естественный отбор 1990-х годов увёл в бизнес значительную часть очень компетентных, интересных людей. Вообще элита, в том числе управленческая, которая формировалась, начиная с перестроечных времён, очень неровна по составу, и на сегодняшний день в сфере госуправления осталось не так много ярких людей, людей-лидеров. Ярких личностей в политике и ярких личностей в бизнесе в Ивановской области примерно поровну, и из бизнеса в политику не переходит практически никто, за редкими исключениями, а те, кто ушел из политики в бизнес, как правило, не возвращаются. Произошло рекрутирование из этих двух групп элиты. Третьими могли бы быть общественные активисты…
…но настоящих буйных мало?
Настоящих буйных, как всегда, мало. В мире много управленцев выходит из рядов общественников третьего сектора – гражданского общества (возьмите того же Барака Обаму). А у нас это место пустое или почти пустое, отсюда мало кто идёт в политику, и в силу этого мало не только настоящих буйных – мало людей с опытом, мало людей с чувством ответственности. В политике ты отвечаешь репутацией, в бизнесе ты отвечаешь деньгами и репутацией. А чиновников-исполнителей у нас, судя по их числу, избыток, а вот тех, кто способен руководить – недостаток.
Первому лицу кости перемыли, хотелось бы перейти к личности Андрея Кабанова, человека, отвечающего за внутреннюю политику. Насколько я понимаю, вы его хорошо знаете и были причастны к его первым избирательным кампаниям. Как вы думаете, какое политическое пространство Андрей Юрьевич будет строить в Ивановской области?
Андрей – мой ученик, а в политике мы сотрудничаем еще с конца 1980-х годов, когда нам с ним и ещё с одним студентом из Дагестана – Гасаном Нахбаровым – пришлось гасить один из первых межнациональных конфликтов. У нас один студент выпал из окна в общежитии, и одним показалось, что это злые кавказцы выбрасывают добрых русских из окон, а другим – наоборот. В общем, началась нешуточная буча, человек 400 народу собралось выяснять отношения, но нам удалось вывести «буйных» в актовый зал, где началось обсуждение вопроса. На окрестных улицах стояли «страховочные» подразделения с обеих сторон, но мы эту ситуацию разрулили.
Мне кажется, что Андрей с тех пор эти качества не растерял. Он способен общаться с людьми самых разных политических взглядов, способен находить какие-то общие решения, у него есть опыт, он проделал непростой путь (не по прямой ровной дорожке). Он принадлежит тому последнему поколению, которое совместило позитивные качества советской системы с умением отвечать за свои слова и с опытом, приобретённым в жизни. Так что я совершенно не удивлён тому, что Андрей Юрьевич занял такой ответственный пост, и думаю, что они с Коньковым смогут создать серьёзную команду.
Андрей Юрьевич яркий человек, но не чиновник и формально даже не член «Единой России». Как вы думаете, примет ли его эта система?
Всё, что Андрей получил в университете и в виде жизненного опыта, скорее говорит о другом: идут поиски не «золотой середины», а консенсусных решений. С одной стороны, политическая молодёжь, которая себя проявила, почти вся истфаковская: Маслёнкин, Мурванидзе, Аверин – это всё выпускники истфака. А истфак – это очень мощная корпорация, сильная своим корпоративным духом. Я думаю, Кабанову будет достаточно легко общаться с политическими активными людьми, среди которых много выпускников не только истфака, но и в целом Ивановского государственного университета. Они разные, но умеют понимать друг друга.
Смена поколений вещь серьёзная, и она своевременна. Мы её чувствуем в университете, я её на себе чувствую. Преподаватель может быть авторитетом для студентов, пока он годится им в отцы. Но лучше всего – когда он годится им в старшие братья: тогда он и имеет определённый авторитет, и в то же время «свой». Но когда он уже перешагнул определённый возраст (до которого мне уже совсем немного осталось), он превращается в дедушку, который рассказывает сказки. Соответственно, его можно уважать, его можно слушать, но вряд ли кто-то хочет быть на него похожим.
Новое руководство региона вступает в жизнь, имея перед собой, в общем, достаточно большой выбор людей, опытом которых они могут воспользоваться. Я считаю, что Владислав Николаевич Тихомиров был достойным руководителем нашей области, а Андрей – его прямой ученик по целому ряду моментов. И Павел Алексеевич как руководитель и политик тоже формировался в очень хорошей среде – среди людей, которых я уважаю и продолжаю уважать, несмотря на всякие политические вещи. Так что я не думаю, что Кабанов каким-то образом не впишется в эту систему. Во всяком случае, всё, что я о нём знаю, говорит, что он способен находить выходы из самых сложных ситуаций.
