Вот уже несколько лет местные жители воюют за свою школу. Средства борьбы — демографические. По российским законам, малокомплектные школы расформировывают, когда в классе остается не больше 11 учеников. На деле местные власти держат оборону почти до последнего, но когда детей становится вызывающе мало, вынуждены сдаваться. Впрочем, отец Павел в борьбе с оптимизацией госрасходов придумал блестящий ход: как только в очередной раз встает вопрос о закрытии школы, он обращается к односельчанам с призывом брать детей-сирот школьного возраста из Заволжска, Кинешмы, Иванова. Односельчане слушаются, школьные парты обретают хозяев — костлявая лапа оптимизации исчезает. На время.
— Закрытие школы для села — это конец света, — доступно объясняет мне, городскому жителю, первый замглавы Заволжского района Борис Санин. — И дело даже не в том, что детишек придется отправлять за 20 километров на школьном автобусе в соседнее село — как в фильмах про американских фермеров. Просто школа — это мощный фактор, влияющий на местную жизнь: учителя всегда в деревнях были самыми уважаемыми людьми, носителями интеллигентности, культуры. Если они исчезнут, статус сообщества упадет ниже плинтуса, и лет через пять-десять деревни не будет.
