Писатель Дмитрий Дробницкий — о том, почему люди перестают понимать, о чем спорят монетаристы с социал-государственниками
Разгоревшийся на минувшей неделе заочный спор так называемых монетаристов с так называемыми социал-государственниками, описанный на страницах «Известий», действительно звучит уже лет 15 (если не больше), и он действительно зашел в тупик .
Мне кажется, этому есть простое объяснение. Дело не в том, что представители двух лагерей непримиримо стоят на своих позициях, и даже не в том, что сторонники «изъятия денег» и «раздачи средств» не слышат друг друга. Не в этом суть.
За последние годы почти исчез сам предмет спора — российская промышленность.
Монетаристы и их противники, по-хорошему, должны спорить не просто о деньгах, но о финансовой политике, которая, в свою очередь, приведет к определенным последствиям в экономике. Например, к экономическому росту (последний, кстати, является в последнее время предметом особого беспокойства), повышению занятости, улучшению внешнеторгового сальдо и т.п.
Но для этого необходимо, чтобы экономика была адекватна предлагаемым мерам. А это означает, что она должна быть развитой и диверсифицированной, причем диверсифицированной не только по отраслям, но и по размеру игроков и их локализации (кто-то играет на мировом рынке, кто-то на рынке четырех регионов России, а кто-то на рынке только своего небольшого городка Н-ск). Именно для развития такой экономики и разрабатывались в западной экономической науке обе модели.
Но если у вас рынок состоит из углеводородов, импорта и гастарбайтеров (если это рынок вообще), то повлиять на него «по науке» не удастся. Ну разве может изъятие денег из экономики повлиять на мировые цены на нефть? А более активное участие государства в добыче нефти? Или импорте?..
Но неужели участники спора, остепененные и широко известные, об этом не знают? Знают. Более того, я уверен, хотят для страны лучшего.
Но вот только усложнить рынок они считают возможным только силами государства. В их споре нигде не присутствует и намека на то, что экономика (реальная экономика!) во всех развитых странах делается предпринимателем, человеком, самостоятельно принимающим решение, что делать и как, который договаривается с другим предпринимателем (банкиром, клиентом и т.п.), каким образом всё это лучше сделать. И когда масса независимых экономических субъектов становится достаточно большой, монетаристские или социал-прогрессистские модели регулирования экономики в целом начинают работать - ровно так, как это написано в классических трудах по экономике, часть которых были отмечены нобелевскими премиями.
Фактически обе стороны нашего экономического спора не только констатируют беспрецедентное сокращение участия в экономике его основной единицы, но еще и не верят, что отечественный предприниматель мог и может в будущем что-такое сделать, что сделало бы экономику адекватной этой высоконаучной дискуссии.
Когда монетаристы говорят, что вся проблема в «хорошей жизни» и, стало быть, необходимо изъять деньги из экономики, то с очевидностью указывают на лень народа и нежелание жить еще лучше. А уж о предпринимателях и речи не идет! Сократить зарплату рабочим на заводе, да еще уволить треть, чтоб остальные «вертелись» - людоедство, конечно, но логика тут есть.
Но если для обеспечения роста вы предлагаете изъять деньги из экономики, а не из заводской кассы, то вы заведомо предполагаете, что бизнеса в стране нет. А если есть и помрет после такого изъятия, то и нестрашно.
От отечественных социал-прогрессистов же постоянно слышишь, что страна наша северная, большая, за плечами у нее тяжелая история, и поэтому роль государства должна быть в ней не просто большой, а чрезвычайной. Как будто нет больше в мире стран ни северных, ни больших, ни с тяжелой историей!
Разумеется, мне зададут вопрос: а что же такое, батенька, великое сделают наши предприниматели, если дать им возможность свободно работать? Ответ очень прост: примерно то же самое, что и предприниматели во всех остальных странах мира. Или вы полагаете вслед за высокими спорящими сторонами, что наш человек от природы глуп, ленив и вороват? Коли так, то зачем тогда и государству напрягаться? Ради чего? Ради процветания и обладания ядерным оружием самого бездарного народа в мире?
А если вы так не считаете, то должны будете признать, что и предприниматель из нашего человека получится ничуть не хуже, чем из немца, китайца или бразильца.
Я, конечно, далек от мысли, что через пять лет после разворота в сторону доверия к бизнесу (есть такой термин в стране с самой мощной в мире экономикой) наши умельцы немедля начнут производить машины не хуже немцев и часы не хуже швейцарцев.
Но нынешнее положение дел - это просто унижение.
Мы покупаем гнилые огурцы, выращенные в Европе, у международных ритейлеров, элементарные бытовые вещи, которые производят где угодно, только не у нас в стране. Локализация иномарок свелась к строительству в наших провинциях заводов… международных производителей, которые потом поставляют те же фары, сиденья и проч. этим автоконцернам по всему миру.
Хорошо, согласимся, машины мы пока не умеем делать!
Ну уж огурцы-то с картошкой мы сами в состоянии вырастить! Произвести светодиодную лампочку, предохранитель и пластиковые мелочи-то может заводик в любом городе России. Если не душить его налогами, проверками и силовыми наездами.
Давайте начнем с лампочки и огурца, с булочек, которые развозит некий ИП по восьми кварталам своего малоэтажного городка, а там появятся и более сложные производства и услуги.
Следом - возникнет та экономика, о которой есть смысл спорить. Как показывают примеры самых разных стран, времени на это уходит немного, тем более что та самая глобализация, которая, как считается, губит отечественное производство, на самом деле играет ему на руку - технологии покупаются и продаются на мировом рынке свободно, а то самое страшное ВТО запрещает подобной купле-продаже препятствовать.
Правда, сразу хочется задать вопрос, почему дизель у члена ВТО США стоит на треть дешевле нашего, несмотря на то что нефть Америка пока импортирует. Но и это вопрос не к США вовсе, а к тому, на чем делаются деньги в нашей стране.
И вот когда и если ученые мужи избавятся от недоверия к собственному народу, к его предпринимательским способностям и честности, вот тогда спор, который ведется безрезультатно столько лет, наконец обретет предмет и смысл.
И, кстати говоря, станет понятен людям.
